Снова Блек У
Всегда опасался спецслужб. Любых. Ассенизаторы и озеленители – это тоже спецслужбы. Или вы думаете, они просто так вычищают дерьмо и сажают самые обычные растения?
Мне так не кажется. В моменты моих параноидальных приступов (а они бывают с каждой собакой, которая слишком много разговаривает) мне везде мерещится, что за мной следят.
Вот я зашел в магазин. Обычный магазин, где под видом курицы продают свиное желе, а пол продавца определить сложнее, чем будущее нашей страны.
Я зашел туда, чтобы купить воды. Я купил воды и дал сначала попить Максиму, чтобы проверить, не отравлена ли она.
У меня дикие глаза навыкате, и я хочу бегать. Но я опять в костюме, и бегать неудобно.
– Мистер Ю, что с вами?
– Я чувствую, как ко мне подкатывает мое подсознание. Словно оно хочет взять меня в мужья и никогда больше не отпускать. А ты знаешь, как я панически боюсь браков.
Панически. Хорошее дело браком не назовешь. А в случае со мной – это вообще невозможно. Многие женщина готовы жить с мыслью, что ее муж – собака, но когда эта мысль находит прямое хвостатое воплощение, то выбирают или брак, или рассудок.
И тут появляется Блек У.
– Юстас! Беги отсюда!
Куда? Зачем? Я ничего не сказал Максиму и побежал. Я бежал, бежал, бежал, пока не прибежал к нему. Он был маяком для миллионов. Величайший вождь нашей эпохи. Я присел у постамента и стал думать о Нем.
Я всегда любил все монументальное, оно вселяло в меня спокойствие [я сознательно изменил штамп]. Он вообще не думал, когда умер, и когда творил свои дела – не думал. Это был его секрет долголетия и успешности.
Делай, а не думай. Думать за тебя будут другие. Все нормальные собаки – делают, обделываются, лают и кусают. А я зачем-то еще и думаю, поэтому иногда кусаю не того, кого нужно, и постоянно бегаю из-за этого от милиции.
– Максим, сделай мою фотографию с вождем.
У меня есть коллекция. В каждом городе я в ногах у вождя. По приезде в Калининград это было первым, что я сделал. И по приезде в каждый небольшой город это первое, что я должен сделать.
Сидя в ногах у вождя. Вот так я приобщаюсь к истории.
Doggy’s journey
[2], или Почему я поехал в Калининград
Кто-то пускается в путешествия со скуки, кого-то дух и долг зовут, а я просто уехал из города, который любил, но из которого исчез самый главный пёс Моей Праги – мой отец.
До сих пор не знаю, куда он уплыл, но я уверен, что с ним все в порядке.
Максим, мой одноклассник, уже давно жил в России. Где, я не знаю. После одного звонка он сказал, что ждет меня в Калининграде, но не знает, когда сам там точно будет. Собака без поводка, жизнь мне приготовила высшее образование и влюбленность в этом маленьком русском островке в океане Европы. Сентиментальность и романтика вместе с моими любимыми консервами были моими главными попутчиками.
Поэтому я уехал, надеясь, что там уж точно не будет медведей и каждый дом уже давно электрифицирован.
Поначалу Калининград казался мне почти Европой, только где говорят по-русски. Через пару часов я пролаял, что ошибся, и это не помешало мне отлично себя чувствовать и обосноваться в этом городе. Дело даже не в том, что здесь жил мой лучший друг. Присутствие Макса – это вопрос комфорта, который не сильно меня заботил. Дело совсем в другом.
Я приехал в Калининград и совсем забыл, напрочь, что когда-то жил где-то помимо России. Чехию стерло. Связано с тем, что, к сожалению, как часто бывает с поздней юностью и ранней молодостью, – я слабо помнил происходящее. В памяти все лежит, но пока выплывают фрагменты, к которым я могу провести ниточки из будущего, «пил, учился и любил», прямо как человек, и впервые я учился пить и любить именно на этом русско-европейском острове.
Два самых странных человека в моей жизни тоже связаны с Калининградом. Оба отличаются своим блеском и умом, и оба – в разные стороны. Я, впрочем, от обоих понабрался, потому что слишком умный пёс настораживает, а слишком глупый двух слов связать не может. Кроме, конечно, «дай поесть» и «где тут отлить», но в последнем случае слов три.
И еще. Без Калининграда я никогда бы не добрался до столицы, потому что был бы раздавлен русским недоверием. Калининград был площадкой, где я должен был примерить на себя новый менталитет, который нравился мне больше пражского.
И помог найти свой подход к людям. Ведь какой нормальный человек будет доверять ГОВОРЯЩЕЙ СОБАКЕ?
Случайный попутчик
Россия встретила меня своим будущим. Или будущее России встретило мое будущее. Я путаюсь, ведь время всегда стягивается в спираль, когда имеешь дело с Владимиром Владимировичем Тупиным.
– Для друзей я просто Вова Тупин. Вова Т, как тебе будет удобно.
Это он сказал о себе. Что я могу сказать о нем? Он Просто Хороший Парень. Я познакомился с его рано полысевшей головой, когда сошел с трапа самолета в Калининграде.
Вова ходил только в клетчатых рубашках. На нем всегда были шорты и панама. Вова всегда носил солнцезащитные очки. Даже ночью. Он даже не думал, что выглядит нелепо. Он вообще редко думал.
Вова Тупин успел за свою жизнь поработать на заводе по производству резины, мойщиком окон, продавцом на рынке, монтажником объявлений на баннеры, вышибалой в стрип-клубе (тайным вышибалой), барменом, переводчиком. Список большой, ибо он никогда не задерживался на одной работе больше двух месяцев. А потом стал достаточно известным предпринимателем. Свой бизнес он начал с производства русского аналога «Чаппи». Делал корм из кильки вперемешку со свининой.
А тогда, в Калининграде, ни Вова, ни я не знали, кем работать и что делать. На последние деньги мы сняли комнату у какой-то милой старухи, а через неделю, когда все было выпито и съедено, поток наших желаний потребовал, чтобы его куда-то пустили, тем более энергии у нас было хоть отбавляй. Говоря простым языком, надо было чем-то заняться.
Вова постоянно предпринимал идиотские попытки разбогатеть. Хотя бы на пару сотен рублей, а когда-то ведь это были деньги. Когда он думал, редкие волосы на его голове становились дыбом и он сильно потел. Так что потел Вова редко. А говорил очень быстро, почти скороговоркой.
И однажды в Калининграде, пока я поступал в университет, Вова предложил мне грабануть ларек. Обычный такой. С пивом и рыбкой. Последнюю я тогда особенно любил. Мы тогда сидели на лавке в парке, которая после бутылки пива была особенно мягкой.
– Эй, Юстз. Двай грбанем ларек. Т как думаешь?
– Я знаю тебя всего три дня, а ты уже предлагаешь мне грабить ларьки.
– В наше время это уже почти привычно.
