Света ждала. Слухи о том, что сыновья у Саши не блистают интеллектом, способностями, учатся кое-как, до нее доходили. Кто-то из бывших коллег рассказывал некрасивые истории про старшего. В итоге папа запихнул его не просто в армию, в какой-то далекий глухой гарнизон практически без связи с внешним миром. А младший тоже много и часто дрался, сидел в тройках. И это спасибо папиным связям и влиянию на учителей.
Круглые лица. Глазки – щелочки. Квадратные фигуры. Мальчики мало походили на отца. У снежного барса дома подрастали то ли медвежата, то ли кабанчики. В родню жены получились оба? Возможно.
А Котенок была папиной копией. При этом – сильно улучшенной. И цвет глаз, и горделивая посадка головы, и умение заткнуть человека всего лишь взглядом. И чудовищная сила воли. Ох, характер…
Так что ясно даже и ежу, встреча родителя и дочки была предопределена, неотвратима.
Они столкнулись на выходе из школы. Саша затормозил машину. Вышел. Протоптался по газону. Перегородил дорогу. Поздоровался. Смотрел так, словно сожрать готов. Света смутилась. Даже дыхание перехватило. А Котенок прищурилась. Синие взгляды, как джедайские световые мечи, скрестились. Удар. Блок. Удар. Блок. Ну-ну. Кто ты такой? Да, неужели?
Котенок в ее одиннадцать лет соображала лучше, чем старшеклассница. Мамино смятение и красные пятна на щеках не пропустила. Мужчина, который представился Александром Ивановичем, предложил довезти до дома. Света резко отказалась. Котенок на прощание подарила чужаку одну из самых своих козырных фирменных улыбочек. Ушли.
Перед сном она вцепилась в маму. Давай. Признавайся.
Света расклеилась, сдалась. Рассказала пусть не все, но многое. Ребенок осознал главное.
Вот оно – системное мышление и живой ум…
Первое. Мама любит этого типа до сих пор.
Второе. У него есть деньги.
Будет и третье. Котенок это сразу поняла. Но озвучивать не стала. Маму она любила всем сердцем. По-настоящему. Кто решит ее обидеть – сам дурак.
Рассказывать, что было дальше?
Саша нашел их через неделю. Признался девочке, кто он. Попросил сесть, пообщаться. В первый раз поговорили отец и ребенок знатно.
На предложение помочь Котенок вздернула бровь и спросила:
– Чем? Учиться буду в Москве. На бюджете. Бауманка или Финансовая академия. С руками оторвут. Как бы не передрались из-за меня. Обуть и одеть? Вроде не голая, не босая. Спасибо большое.
Но главное не на словах, а в паузах и взглядах было. В Котенкиных грамотах над рабочим столом. В учебниках, от одного вида которых Саша расцвел.
Впрочем, тут же он увял. Дочкины ухмылки и кое-какие короткие резкие вопросы способствовали.
Так что злой папа выскочил из комнаты в деревянном домике, как ошпаренный кот. Вернулся спустя несколько дней. Пригласил в машину. Обеих. Привез в новостройку на краю города. Алена прошлась по пустой квартире. Выглянула в окно.
Светлана смотрела на них, мурашки по спине. Как взглядами сцепятся – воздух искрит. Котенок сказала что-то вроде. Годится. Для начала. И величественно поблагодарила.
Саша чувствовал себя и счастливым и оплеванным одновременно. Закалки Светы и иммунитета Лены у него не было. Малышка забрала гордого мужика пусть не в полное, но подчинение меньше чем за три встречи.
Наблюдая все это, Света была в ужасе. Звонила младшей сестре. Рассказывала. Та ругалась, ржала и отвечала, мол, так ему, козлу, и надо. Не обеднеет. Для Котенка бери что хочешь. Ничего не будет много. А вот для себя самой… не стоит. И уж тем более за старое не принимайся!
Не вздумай, дура!
Но Света не удержалась. Просто не смогла отказать.
Потом до дрожи боялась увидеть презрение в глазах дочери.
Котенок их застала, ну, не совсем в кровати. Сашу в душе – маму в халате…
Сделала каменное выражение лица. Ушла на лоджию. Открыла блокнот. Посчитала там что-то одной ей понятное. Почертила цифры, буквы, значки. Вернулась спокойная, как танк. Попросила маму выйти из кухни. Мол, налью гостю чаю…
Есть у меня к нему вопросы.
О чем они говорили, Света не знает до сих пор. Александр вышел из квартиры весь напружиненный, с рычанием и шипением.
Иногда он не просто злился, а обижался. Исчезал на месяц, два, три. Потом все равно приползал как побитый. Только что хвостиком не вилял. Заглядывал дочери в глаза. В самые красивые, цвета июльского неба. Отражался в них. Фырчал. Сопел. Спрашивал, что нужно. Он не извинялся вслух. Не просил прощения. Не тот характер. А Котенок не орала. Не упрекала. В их конфликтах резала словами негромко и коротко.
Примирившись в очередной раз, злой Барс и настырный храбрый Котенок молчали рядом. Как-то в виде особенной награды Алена взяла папу за руку. Он помедлил. Потом притянул сцепленные ладони к груди. Прижал к сердцу.
После разборок Саши с дочерью, которые изредка, но приключались, Света хваталась за голову, волновалась. А Котенок только хмыкала.
Могла сказать что-то вроде того, что хочет на лето в языковой лагерь в Англию… Вот вернется на днях отец – пусть платит. Она три года называла его отец. Или просто говорила: здравствуй.
Слово «папа» пришлось зарабатывать. Долго и усердно.
В это время Света с Котенком уже переехали в двушку в центре города.
Света знает, что ее с Сашей то исчезающий, то возобновляющийся в то время роман был штукой не так чтобы правильной и полезной… Но Котенок не осуждала маму. Говорила, что любовь зла… Обнимала.
Она рано вышла замуж. Двадцати еще не исполнилось. В Москве. Во время учебы. За мужчину на пятнадцать лет старше, очень состоятельного – папа Саша перед ним почти нищий.
Чудесный загородный дом. Помощница по хозяйству и личный водитель. Котенок всем этим наслаждается, слегка задирает нос. Муж в ней души не чает. Сегодня Котенок продолжает учиться, пишет диссертацию, занимается какими-то таинственными математическими изысканиями.
Счастлива. Родила пацана. На крещение из Израиля нагрянула в гости шумная еврейская толпа плохо говорящих по-русски братьев и сестер с дядей Сережей и тетей Леной. А что вы хотите?
Таки родные люди, хоть и разной веры да живущие далеко друг от друга.
Котенкиного папу – Александра – взяли в крестные. Он впервые в жизни заплакал.
P. S. Светлана немного скучает одна в своей двухкомнатной уютной квартире. С Сашей рассталась окончательно.
Ленка советует старшей не киснуть, а родить или взять под опеку еще парочку детишек.
Сорок градусов
Читали шуточку, что американские геи ненавидят русскую водку потому, что после нее обязательно потянет на баб?
В истории про непростое счастье Светки тоже без крепкого алкоголя не обошлось. Даже не так. Если бы не она – сорокаградусная…
