Демон сосредоточился.
– Он обладает магией, очень сильной магией... но...
Сильная магия! Надежды Бинка ожили.
– Но я не могу постичь ее, – продолжал Бьюрегад. Он состроил Волшебнику гримасу. – Прости, тупица. В данном случае я вынужден отступить.
– Тогда сгинь, недоучка, – прорычал Хамфри, громко хлопая ладонями. Очевидно, он привык, что его оскорбляют, это составляло часть его жизненного стиля. Может быть Бинку вновь повезло.
Демон растворился и дым втянулся в бутылочку. Бинк уставился на нее, пытаясь разглядеть, что там внутри. Не крошечная ли фигурка, что согнулась над миниатюрной книгой и читает?
Волшебник задумчиво глядел на Бинка.
– Итак, ты обладаешь сильной магией, которую невозможно определить, вот как. Ты ее чувствуешь? Может быть, ты зря пришел сюда?
– Нет, – ответил Бинк, – Я никогда не был уверен, что вообще обладаю магией. Не было никаких признаков. Я надеялся... но боялся, что этого вообще не случится.
– Ты знаешь о чем-нибудь, что могло бы иметь отношение к этой таинственности? Например, контрзаклинание?
Вероятно, Хамфри был далеко не всезнающим. Но теперь, когда Бинк знал, что он – заклинатель демонов, это объясняло дело. Никто не вызывает демона, не имея основательной причины. Волшебник дорого брал за свои услуги, потому что здорово рисковал.
– Я ничего не знаю, – сказал Бинк. – Кроме, быть может, магической целебной воды, что я пил.
– Бьюрегад не должен был опасаться перед этим. Он очень ученый демон, настоящий знаток магии. У тебя есть с собой?
Бинк протянул ему флягу.
– Я сохранил немного. Никогда нельзя знать, понадобится ли она снова.
Хамфри взял флягу, капнул из нее на ладонь, прикоснулся языком и сделал задумчивое лицо.
– Стандартная формула, – прокомментировал он. – Она не препятствует информационной или прорицательной магии. Сам такую же делаю. Моя, конечно, свободна от эгоистических интересов Источника. Но сохрани эту, она может пригодиться.
Волшебник взял указку, прикрепленную к шнурку рядом с настенной картой с картинками улыбающегося херувима и нахмурившегося дьявола.
– Давай поиграем в Двадцать вопросов.
Он сделал движение руками, творя заклинание, и Бинк понял, что его вывод был преждевременным. Хамфри умел делать больше, чем просто вызывать демонов, но специализировался все же на информации.
– Бинк из Северной Деревни, – снова нараспев заговорил Волшебник. – Ты сориентировался на него?
Указка уперлась в херувима.
– Он обладает магией?
Снова херувим.
– Сильная магия?
Херувим.
– Ты можешь идентифицировать ее.
Херувим.
– Ты скажешь мне ее природу?
Указка переместилась к дьяволу.
– Что это? – раздраженно спросил Хамфри. – Нет, это не вопрос, идиотка! Это восклицание. Я не могу понять, почему вы, духи, отступаете, – он сердито произнес освобождающее заклинание и повернулся к Бинку. – Происходит нечто очень странное. Но это становится вызовом. Я собираюсь применить к тебе заклинание истины. Мы доберемся до сути.
Волшебник снова помахал своими короткими ручками, бормоча зловеще звучащие рифмы – и внезапно Бинк почувствовал себя очень странно. Он никогда не испытывал раньше магии подобного рода, с ее жестами, словами и прочими аксессуарами. Он был привычен к врожденным талантам, срабатывающим по желанию владельца. Волшебник казался кем-то вроде ученого, хотя Бинк плохо понимал этот манденийский термин.
– Кто ты такой? – прозвучал требовательный вопрос Хамфри.
– Бинк из Северной Деревни, – это была правда, но на этот раз Бинк произнес это, потому что заклинание вынудило его, а не по собственному желанию.
– Зачем ты пришел сюда?
– Узнать, обладаю я магией или нет, и что это за магия, чтобы меня не изгнали из Ксанфа и я смог бы жениться...
– Достаточно. Меня не интересуют пикантные детали, – Волшебник покачал головой. – Итак, до сих пор ты говорил правду. Загадка углубляется, разгадка приближается. Теперь – в чем твой талант?
Бинк открыл рот, вынужденный к ответу – и раздался рев животного.
Хамфри заморгал глазами.
– А... мантикора проголодалась. Заклинание прерывается. Подожди, пока я ее накормлю, – он ушел.
Не вовремя проголодалась мантикора. Но Бинк вряд ли мог обвинить Волшебника в том, что он спешит с кормлением. Если чудище вырвется из клетки...
Бинк предоставлен самому себе. Он прошелся по комнате, стараясь ни на что не наступить и ни к чему не прикасаться. потом подошел к зеркалу.
– Зеркало, зеркало, – произнес он, забавляясь. – Кто на свете всех красивей?
Зеркало потемнело, затем прояснилось. И из него уставилась на Бинка толстая бородавчатая жаба. Бинк отпрянул. Затем он понял: это было магическое зеркало, оно показало ему самое сказочное существо – сказочную жабу. «Игра слов. По-английски слова „красивый“ и „сказочный“ пишутся одинаково» – Я имел в виду красивое человеческое существо женского пола, – пояснил он.
Теперь из зеркала глядела Сабрина. Сначала Бинк шутил, но ему следовало понять, что зеркало принимает его всерьез. Действительно ли Сабрина самая красивая девушка? Вероятно, нет, если подходить к этому объективно. Зеркало показало ее потому, что для предубежденного взгляда Бинка она была таковой. Какому-нибудь другому мужчине...
Картинка изменилась. Теперь на Бинка глядела Винни. Да, она тоже была очень хорошенькой, но слишком глупой, чтобы оценить ее. Правда, некоторым мужчинам это очень понравилось бы. С другой стороны...
Теперь на него смотрела Волшебница Ирис в самом своем соблазнительном иллюзорном облике.
– Что ж, не пора ли тебе вернуться ко мне, Бинк, – сказала она. – Я все еще могу сделать тебя...
– Нет, нет! – закричал Бинк и зеркало стало пустым.
Он успокоился, затем снова обратился к зеркалу.
– Ты можешь отвечать на информационные вопросы? – конечно, оно могло, иначе его бы здесь не было.
Зеркало затуманилось и очистилось. Появилось изображение ангела, означающее «да».
– Почему нам не удается обнаружить мой магический талант?
На этот раз появилось изображение лапы обезьяны.
Какое-то время Бинк глядел на нее, пытаясь разгадать значение, но оно от него ускользало. Зеркало, должно быть, запуталось и показало не тот образ.
– В чем мой талант? – наконец спросил Бинк. И зеркало треснуло.
– Что ты делаешь? – раздался требовательный голос Волшебника.
Бинк виновато отпрянул.