* * *
Посвящаю Пау и Лайе,
а также Л.
и Дядюшке Дубу
И лепесток, и чашелистик, дерзкий шип —
Набор привычных совершенств в природе.
Роса в сосуде, незаметном вроде.
Пчела в цветке. И усиков изгиб.
Летит пыльца в далёкие края.
И роза пахнет. Роза — это я
[1].
Эмили Дикинсон
Мир — это то, что перед твоими глазами.
Дядюшка Дуб
I. Вот и осень. Жизнь полна несправедливости. Яйцо Микоу
«Жили-были брат с сестрой, медведь, волшебное дерево и Мальчик Йогурт…» — так начиналась наша первая книга.
Но жизнь иной раз чудеснее и непредсказуемее любой сказки. Брат и сестра ещё не догадывались, какие необыкновенные истории ждут их впереди.
С приходом осени для Тау и Майи наступили печальные деньки. Серые тучи затянули всё небо. Листья кружились в воздухе и золотым ковром устилали землю, а пейзаж становился всё прозрачнее. В один из дней сырой осенний воздух проник в лёгкие Тау и Майи. Дети принялись чихать и кашлять, закрылись у себя в комнате и читали, а смеяться им совсем не хотелось.
Неприятности начались с того, что пришлось расстаться с Петибертусом — отправить его обратно к Дядюшке Дубу. Во время летних каникул Петибертус частенько проказничал. Нужно было срочно что-то делать, иначе мама и папа догадались бы о присутствии в доме медвежонка.
Петибертус очень полюбил заправленные постели: на них он с удовольствием прыгал, кувыркался, лакомился чем-нибудь вкусненьким, а потом мгновенно засыпал. За три недели Тау и Майя заправили больше постелей, чем за всю жизнь.
Опрокинутые кастрюли, подтекающие краны, вода на дне ванны (однажды Петибертус сделал великое открытие: душ можно запросто включать, надавив носом), непросыхающие лужи на полу…
А вдобавок ещё и холодильник. Ох уж этот холодильник! С полок то и дело исчезала еда — причём не какая-то, а самая вкусная.
Как только баночка с мёдом пустела, дети открывали копилку, вытряхивали немного мелочи и отправлялись в магазин за мёдом. Вскоре в копилке Тау и Майи ничего не осталось. Тогда дедушка Друс достал шкатулку, где хранил сбережения, и детям удалось пополнять запасы мёда. Несколько раз Тау, Майя и Петибертус навещали Дядюшку Дуба. Мисс Дикинсон по мере сил воспитывала шаловливого медвежонка и наставляла его на путь истинный. Какое-то время её наука действовала и Петибертус вёл себя прилично.
Когда же начался учебный год, всё испортилось окончательно. В первый же день осени, оставшись дома в одиночестве, Петибертус успел нахулиганить больше, чем за всё лето. Так, вечером мама обнаружила, что кто-то заплевал оливковыми косточками всю их с папой кровать. Дедушка Друс тоже разозлился не на шутку, потому что медвежонок стащил и съел книжку с рецептами медовых тортов, которой было семьсот лет.
В довершение ко всем безобразиям медвежонок слопал Майины ноты для фортепиано. И это за два дня до экзаменов! Майя была в отчаянии: как же ей теперь готовиться?
В ту же ночь Тау и Майя, всхлипывая и утирая слёзы, бросили в колодец четыре камешка. Они обняли Петибертуса, который тут же облизал им руки и щёки, и сели ждать медведя Умбертуса.
— Долго же вы продержались, — послышалось из глубины колодца. — Похоже, Петибертус вёл себя лучше, чем раньше… Уф, уф! А может, просто это вы такие терпеливые?
То был голос Умбертуса, который пришёл за медвежонком. Петибертус недолго думая прыгнул в колодец. Дети испугались: воды на дне достаточно, но мало ли что? Вдруг ушибётся или, наоборот, утонет?
Но медвежонок знай себе веселился! Такого ничем не проймёшь. Да и направлялся он не куда-нибудь, а домой! Тихонько порыкивая, Петибертус исчез в глубине тоннеля. Он попрощался по-своему: весело и радостно.
А Майя и Тау почувствовали первый укол печали.
Дальше — хуже. Слёг дедушка Друс. Как-то утром он оставил на подносе весь завтрак, который принесли ему дети. Не притронулся даже к кофе! У него поднялась температура. Вызвали врача, и тот сказал, что у дедушки грипп и ему необходим строгий постельный режим. От гриппа случаются осложнения.
В школе дела тоже обстояли не лучшим образом. В первые же дни Тау и Майю наказала учительница, и теперь на перемене они не имели права выходить из класса. А всё потому, что Тау подобрал на школьном дворе неразорвавшуюся петарду. Как не взять хорошую вещь? Но как раз за день до этого кто-то (как выяснилось позже, четверо верзил-старшеклассников) устроил взрыв в мусорном бачке. Учительница видела, как Тау прячет петарду в рюкзак, и обвинила в хулиганском поступке их с Майей. Это было так несправедливо! Брата и сестру отчитывали перед всем классом. Они держались из последних сил, чтобы не расплакаться. Но постоять за себя всё же не сумели: не знали, как оправдаться. Иногда люди говорят совсем не то, что хотят, и слова их звучат неубедительно.
Четверо старшеклассников тоже присутствовали во время разбирательства. Двое из них, братья Серражоана, исподтишка дёргали Майю за косички и измазали их гуашью. Двое других отобрали у Тау новые фломастеры.
Дети пытались объяснить учительнице, что ни в чём не виноваты. Она им не верила. И в историю с краской не поверила тоже. «А может, это ты сама испачкалась», — сказала она Майе. От злости Тау топнул. Тогда учительница принялась выговаривать ему, что он «плохо воспитан». Но и Майя в знак протеста сделала то же самое. И детей наказали ещё раз.
Их заперли в классе. Они сидели и болтали (хотя это было запрещено):
— Как ты думаешь, что сказал бы Дядюшка Дуб?
— Медведь Умбертус схватил бы этих хулиганов и… мало бы им точно не показалось!
— Первым делом Дядюшка Дуб велел бы нам успокоиться. Дураки есть везде.
— Таких, как эти, вряд ли найдёшь.
— Мисс Дикинсон сказала бы…
И их наказали в третий раз, напомнив, что провинившимся разговаривать запрещается. Школа решила продемонстрировать, как она безжалостна к тем, кто поджигает мусор в бачках.
После этого случая четверо верзил взяли привычку каждый день поджидать Майю и Тау на улице. Как-то один из них обозвал Тау головастиком, и Тау пнул его по коленке. Пока верзила, согнувшись пополам, тёр ушибленное место, Майя ударила его в нос. Она сама от себя такого не ожидала. Может, вообразила, что сил у неё как у медведя Умбертуса? Брат и сестра получили пинки и бросились наутёк, а Майе в лодыжку угодил камень.
