Тут дракон весь подсобрался и уселся на своём троне. Откуда ни возьмись в его передних лапках появилась стеклянная бутылочка, внутри которой плескалась какая-то жидкость.
— Дра-конь-е мо-ло-ко! Выс-ше-го ка-чест-ва! Де-душ-ка Друс!
Тау и Майя захлопали в ладоши. Какой же он всё-таки молодец, их маленький дракончик! Как им повезло! Микоу посматривал на них с гордостью: ему тоже было приятно, что он всем угодил. Хорошо оказаться полезным!
Но все понимали, что пора возвращаться. Микоу приказал детям ухватиться за его хвост: он доставит их домой. Дети поступили так, как он велел. И отправились в обратный путь. Они летели по воздуху, то и дело обмениваясь изумлёнными восклицаниями. Внизу, на земле, которая снова была далеко-далеко под ними, проносились леса и деревушки, населённые необыкновенными людьми и животными, причудливые ландшафты, климатические зоны и всякие природные чудеса. Их путь озаряли яркие всполохи, которые вырывались из ноздрей Микоу, стоило ему чихнуть. Чтобы дракон чихал почаще, дети тихонько щекотали его за ушком.
Искры, рассыпанные Микоу по небу, видели лишь дети да ротозеи, которые только и знают, что любоваться облаками.
IV. Ахаб
Дедушка Друс страшно обрадовался возвращению внуков! Прежде чем выпить драконье молоко и проглотить яйцо с биением драконьего сердца (предварительно стукнув его тупым концом об стол, чтобы не повредить при очистке от скорлупы), дедушка привёл себя в порядок, надел парадный костюм, высунул голову в окошко и запел.
— Пусть Дядюшка Дуб узнает, что у нас всё хорошо, — пояснил он.
Редкие прохожие, оказавшиеся на улице, испуганно посматривали вверх, на окна. Пение Друса лишь отдалённо напоминало арии в исполнении Дядюшки Дуба. Скажем прямо: пел дедушка просто ужасно. Но он был не виноват в отсутствии голоса и слуха, да и вообще цель оправдывает средства. Так что не будем заострять внимание на этой несущественной детали.
На другой день дедушка бодро расхаживал по всему дому, заказал себе вкусный обед, а потом закрылся на чердаке, строго-настрого наказав, чтобы его не беспокоили.
— Надо бы мне почитать про драконов, — пояснил он. — А то получается, что вы теперь знаете куда больше моего!
Польщённые Тау и Майя переглянулись. Они гордились своим сумасбродным, но таким гениальным дедушкой, однако не в меньшей степени гордились собственным путешествием в глубь драконьего сердца, куда их доставил самый крошечный представитель мира драконов, а в действительности — принц.
Маленький Микоу, отдохнув пару дней, захотел отправиться с Тау и Майей к Дядюшке Дубу. Ему было интересно наконец увидеть легендарное дерево.
Спустившись в колодец, они обнаружили, что им приготовили тёплую встречу: Петибертус, медведь Умбертус и медведь Марти сидели возле скалы, дожидаясь их появления. На радостях Микоу бросился обнимать Петибертуса, так что бедный медвежонок от неожиданности повалился на землю. Вместе они покатились вниз по отвесному холму — прямо к цветам и лужам. А уж как они хохотали и кувыркались, садились друг другу на живот, дёргали за уши и хвост и щекотали травинкой в носу, чтобы заставить чихнуть!
— Они что, знакомы? — недоумевали дети.
— Ещё бы! — ответил медведь Марти. Он подбежал к детям, поднял их с земли и подбросил в воздух аж на три метра. Упали они точно в лапы медведя Умбертуса — в самые сильные и одновременно нежные объятия, которые когда-либо видели эти леса. — Малыш Микоу рождается на земле не впервые! Он давний друг Дядюшки Дуба.
— А, мелкие дракончики, — поприветствовала их Кассандра. — Но не огорчайтесь: будут драконы и покрупнее! Драконье пузо, его ни с чем не спутаешь!
Дядюшка Дуб, мисс Дикинсон, Мальчик Йогурт и Ванильная Девочка — все выглядели так, будто с момента расставания с Тау и Майей миновало не более часа.
На этот раз Дядюшка Дуб пустил корни рядом с высокой осиной, которая казалась спящей — такой покой исходил от её круглых синеватых листочков.
— Это Тётушка Осина, — сказал Мальчик Йогурт. — Она не умеет разговаривать с нами, как Дядюшка Дуб. Но между собой они беседуют. Дядюшка Дуб утверждает, что лет через тысячу Тётушка Осина научится говорить не хуже его, но пока ей и так неплохо.
Набежавший ветерок качнул ветки Тётушки Осины. Дерево задрожало, будто услышало разговор. По земле пробежала кружевная тень, в которой запутались солнечные зайчики: старая осина приветствовала друзей как умела. Из тёмной и таинственной глубины леса выглянули семья белок, две сони, ласка, две летучие мыши и одна заспанная сипуха; показались два неизвестно чьих рога, вылетели галка, дрозд с белой грудкой, дюжина синиц, зеленушки, славки, певчий дрозд; выбежали целые семьи жуков, полчище муравьёв, сороконожки и самые разные пауки, каких только можно встретить в здешних широтах, — дети с любопытством наблюдали, как течёт жизнь природы.
Шли дни. Дядюшка Дуб попросил Тау и Майю, чтобы они не слишком спешили обратно и погостили подольше. Пока они здесь, в их мире пройдёт совсем мало времени. А они увидят много чудесного. И может быть, что-то из увиденного когда-нибудь им пригодится.
Маленький Микоу целыми днями где-то летал, наводя ужас на окрестности, и шкодил.
Но однажды случилось несчастье: малыш вернулся с тяжёлой раной.
Сначала послышались горестные стенания Петибертуса, затем жалобный плач. Но вот появился и сам Петибертус: на загривке он нёс раненого Микоу. Все забегали, засуетились. Что с драконёнком? Он жив? Дышит?
К счастью, малыш был жив, но случилось ужасное: ему оторвали крыло. Раненого перенесли в комнату мисс Дикинсон.
В тот вечер из сбивчивых объяснений Петибертуса, то и дело прерываемых возгласами досады, и благодаря бесконечному терпению медведя Марти, который как мог переводил невнятное бормотание медвежонка на понятный язык, они узнали следующее.
Бегая по лесу и играя, Петибертус и дракончик в конце концов оказались на каменистом берегу мелкой речушки, которая тихо текла неведомо откуда и куда. Чуть поодаль на поляне возвышался большущий камень-песчаник, настоящая скала. И хотя сердце подсказывало дракону, что приближаться к камню не стоит, второе его сердце, больше всего на свете любившее узнавать новое, советовало ему не бояться. Да-да, у драконов, как у некоторых других особенно искренних и пылких существ, имелось не одно, а целых два сердца. Наверняка странная скала для того и стоит на полянке, чтобы её покорил принц Микоу.
Пока они с Петибертусом резвились на скале, всё было хорошо. Но потом они задремали, и тут мир перевернулся. Он перевернулся в буквальном смысле слова: началось настоящее землетрясение. Один из подземных толчков расколол старую скалу. Из разлома, образовавшегося посередине, показалась огромная голова с широко разинутой красной пастью и ринулась прямо на них. Микоу успел подхватить Петибертуса, который всё ещё спал, и, сжимая лапами загривок медвежонка, подняться в воздух. Оказывается, огромный камень был не песчаной скалой, а головой дракона. И двигалась она с немыслимой скоростью. Один щелчок пастью — и дракончик лишился крыла.
