Принципы jus ad bellum задают условия принятия решения о войне. Именно они позволяют сделать вывод, было ли обращение к военной силе обоснованным, необходимым и принятым своевременно. Обычно считается, что ответственность за соблюдение этих принципов лежит на правительстве, поскольку ни отдельные граждане, ни военнослужащие не могут объявлять войны другим государствам или политическим сообществам. Список принципов jus ad bellum может несколько разниться в зависимости от авторского вйдения. Однако легко выделяется ядро из шести основных принципов, которые как правило упоминаются и признаются всеми авторами:
• принцип правого дела (или справедливой причины; лат. justa causa, англ. just cause) – объявление войны должно быть связано с наличием действительно веской причины (угрозы или агрессии). Обычно к таким причинам относят самооборону, помощь союзнику, который ведёт войну по справедливой причине, или любой жертве агрессии; защиту граждан другого государства от гуманитарных катастроф, т. е. действия по основаниям гуманности; в некоторых случаях также – поддержку борьбы за национальное освобождение и упреждающие действия;
• легитимная власть (англ. legitimate authority) – право принятия решения о войне и объявления войны должно быть в соответствии с законом закреплено за определённым лицом или группой лиц. Соответственно, война считается оправданной только в том случае, если она объявлена в порядке, установленном законом данного государства. Иногда в качестве отдельного принципа выделяется требование публичного объявления войны (англ. public declaration of war);
• вероятность успеха (англ. probability of success) – до того, как война будет объявлена и начнутся боевые действия, необходимо оценить шансы на успешное ведение войны и обретение победы. В случае если они невысоки и успех сомнителен, необходимо отказаться от участия в войне. Вето накладывается на войны, которые принесут поражение и значительные потери;
• пропорциональность (англ. proportionality; встречается также вариант перевода «соразмеренность») – война должна быть соразмерным ответом на те обстоятельства, которые заставляют задуматься об обращении к оружию. К ним могут относиться только явные нарушения прав человека или государственного суверенитета. Также необходимо оценить все возможные потери и затраты на ведение войны. Выгоды от участия в ней должны превышать все издержки, вызванные непосредственным ведением боевых действий и их влиянием на послевоенное состояние своего общества. В последнее время подчёркивается необходимость давать прогностическую оценку результатам войны не только для своего сообщества, но также и для общества противника и для третьих стран, не участвующих в конфликте. Ответственность обращения к военному способу решения конфликтов становится, таким образом, более универсальной и глобальной;
• добрые намерения (англ. right intentions) – справедливая причина, санкционирующая войну, должна быть единственным источником мотивов при принятии решения о войне; война служит восстановлению справедливости, права и мира и не должна рассматриваться как средство обогащения, расширения территорий или приобретения дополнительного политического веса, т. е. не может содержать в себе скрытого агрессивного мотива;
• крайнее средство (англ. last resort) – учитывая всю серьёзность и опасность, которая связана с обращением к военному насилию, война должна рассматриваться в качестве крайней меры разрешения конфликта. До того как будет принято решение об объявлении войны, должны быть испробованы все прочие способы урегулирования конфликтов: переговоры, экономические и политические санкции, выдвижение ультиматумов. Только после того как дипломатия окажется бессильной, обоснованным и допустимым станет объявление войны.
Принципы jus in bello вступают в силу непосредственно после того, как решение о войне принято и начинаются боевые действия. Они призваны определить дозволенные и недозволенные способы ведения войны. Последствием их применения должна стать минимизация жестокости конфликта и снижение числа жертв войны. Если нормы jus ad bellum находились в ведении политиков, то принципы jus in bello непосредственно обращены к военным, участвующим в конфликте. Как правило, говорят о двух принципах jus in bello, хотя опять же их перечень и наименование могут определяться по-разному:
• пропорциональность (англ. proportionality) – положение, уже встречавшееся в списке принципов jus ad bellum, присутствует и среди норм jus in bello. В данном случае оно обозначает требование оценивать соотношение возможных военных выгод и потерь в ходе проведения каждой отдельной боевой операции и соблюдать баланс пользы и вреда, а также определять допустимые средства ведения войны и виды вооружения. Особое значение имеет здесь необходимость минимизировать степень насилия и количество жертв. Специально подчёркивается недопустимость нападения на гражданское население и нонкомбатантов (иногда отдельно выделяется принцип «иммунитета нонкомбатантов»). Запрещено применять чрезмерное насилие, а также проводить операции, заранее обреченные на поражение или связанные с массовыми потерями. Также встречается обособление от принципа пропорциональности принципа запрещения возмездия (no reprisals), когда жертва необоснованного насилия стремится наказать обидчика ответным непропорциональным насилием.
• различение (англ. discrimination) – воюющие стороны должны проводить различение между легитимными и нелегитимными целями для нападения. Допустимой считается атака только на военные цели: комбатантов и военные объекты. Все остальные объекты и лица не могут быть подвергнуты военному насилию, так как обладают отмеченным выше иммунитетом нонкомбатантов. Впрочем, однозначность статуса комбатанта как абсолютно легитимной цели для нападения и универсальное определение солдата как того, кто по роду своей деятельности убивает и вследствие этого может быть убит, в последнее время подвергается сомнениям. В существующей дискуссии заметна тенденция ставить вывод о допустимости нападения на участника вооружённого конфликта в зависимость от характера войны, в которой он участвует. Статус участника справедливой войны отличается от статуса участника несправедливой войны, равно как различны статусы граждан, поддерживающих справедливую или, соответственно, несправедливую войну
[247].
Наконец, третьей категорией принципов, регулирующих этическую составляющую войны, является блок норм jus post bellum. Теоретическая проработка норм jus ad bellum и in bello началась ещё в Античности, однако дискуссия о нормах jus post bellum не имеет столь значительной истории. Тем не менее один из инициаторов исследований jus post bellum, канадский философ Брайан Оренд, считает, что уже в кантовском трактате «К вечному миру» мы находим нормативные принципы, определяющие правила заключения мирного договора и послевоенного восстановления отношений между воевавшими сторонами. Завершающая часть вооруженного конфликта, наступающая уже после того, как орудия отгремели, кажется Оренду принципиально важной вследствие отмечавшихся в предыдущих главах настоящей книги сложностей окончания боевых действий. Несмотря на достигнутые соглашения о перемирии или даже подписанный мирный договор, конфликт может сохраниться в вялотекущей форме и затем вновь разгореться в полную силу. Долгосрочное сохранение обретённого мира и пацификация сторон становятся не менее приоритетной задачей, нежели обоснованное обращение к военной силе и нравственное ограничение её применения
[248]. Моральная ответственность в войне, следовательно, должна простираться значительно дальше принятия решения об обращении к военному насилию и ведения боевых действий. Реконструкция региона и системы международных отношений после окончания боевых действий также становится частью войны; возможно, самой продолжительной и сложной.
