– А вы откуда про взрывчатку знаете? – не придумал я сходу более умного вопроса, так меня ошеломили полученные сведения.
– Хороший вопрос, – покладисто отозвался Савва Савельевич, – Я с удовольствием на него отвечу, как только узнаю о смерти князя Куракина.
Через несколько минут в столицу вылетел дирижабль с тремя гвардейцами на борту. Задача перед ними стояла непростая. Им нужно будет десантироваться с дирижабля и пробиться в Зимний дворец. Под нагрудной броневой пластиной доспеха их командира спрятан конверт, который любой ценой они обязаны доставить Императору или князю Обдорину.
Переоформление баронских земель прошло скучно. Сорок минут на оформление документов и полчаса наблюдений за потеющим Грюнбергом, который пересчётом монет не ограничился, потребовав их взвесить. Его право. Монеты частенько «худеют» за время обращения. На их номинал это не влияет, но поводом для доплаты может послужить. Так и случилось. Барон насчитал недостачу по весу в двенадцать червонцев, отчего присутствующий здесь нотариус лишь возмущённо крякнул, видимо желая мне обозначить лукавство Грюнберга. Подмигнув ему, я дополнительно отсчитал пятнадцать монет и, отделив три золотых червонца, пододвинул их к нему, попросив нотариуса задержаться у нас на пару дней. Есть у меня предчувствие, что нотариальные услуги в скором времени мне не раз потребуются.
Снова пришлось ехать к Анвару. Никак не предполагал, что увижу его раньше завтрашнего дня, а оно вон как вышло. Не детям же доверять зарядку смертельно опасных артефактов. Опять всё самому приходится делать.
Анвар вышел ко мне не сразу, а когда появился, то выглядел по меньшей мере странно. Взъерошенные волосы, блуждающий взгляд и сбитый набок кожаный фартук. Никогда его таким не видел.
– Что-то с алмазами не так? – предположил я самое очевидное. Времени не много прошло и скорее всего Чаши уже успели остыть, позволяя произвести выемку экспериментальных образцов.
Вместо ответа мегрел брякнул на стол необычный кристалл.
Взяв алмаз в руки, я начал пристально его разглядывать. Цвет. Тёмно-синий, с выраженным фиолетовым оттенком. Словно его окунули в чуть разбавленные чернила. Вроде бы по размеру он не сильно крупней тех, что я делал раньше, но вес. Он ощутимо тяжелее.
– Может он только сверху такой? – спросил я у мегрела, крутя перед собой кристалл и разглядывая его на свет, – Распилить бы его надо.
– Не пилится, – коротко ответил мастер.
– Что, совсем? – не поверил я.
– Два диска извёл, а на нём ни следа.
– Разве такое может быть? – засомневался я. Всё-таки алмаз занимает самую верхнюю позиции по шкале твёрдости и диск с алмазным напылением просто обязан распилить любой материал, существующий на нашей планете.
– Бывает, – Анвар присел за стол, – Дед мне как-то про метеоритные алмазы рассказывал. Только я думал, что это сказка. Мелким совсем тогда был. Вроде, обмолвился дед, что те алмазы твёрже обычных бывают. Даже название их говорил, да только забыл я его. Больно слово какое-то необычное было, заковыристое.
– Импактиты, – с чего-то вдруг вырвалось у меня. Опять Сущность шуткует, вбрасывая мне малый пласт Знаний. В этот раз даже сомнений никаких нет. Сам я не то, чтобы знал когда об импактитах и астроблемах, а и слов этих никогда ни от кого не слышал.
– Точно, – с уважением посмотрел на меня мастер, – Так их дед и называл.
– Да Бог с ними, с импактитами этими, – постарался я отвлечь Анвара от размышлений. Ну вот не нужно мне, чтобы он дальше космическую тему додумывал и мои алмазы к ней привязал. Страшно себе представить, какое давление и какие температуры случаются при падении на Землю гигантского метеорита. Пусть лучше считает, что это я чего-то начудил, и ничего необычного не произошло, – Ты лучше придумай, как их обработать.
– Не надо придумывать, батоно. Один кристалл дробить нужно и весь инструмент заново из его крошки делать.
– Так дроби. В чём проблема-то? – разгорячился я, глядя на мнущегося мегрела, отводящего виноватый взгляд.
– Ты все кристаллы идеальные сделал. Ни одного в брак не ушло. Не сердись батоно, рука не поднимается такую ценность в пыль пускать.
– Дроби, завтра новые сделаю, – пообещал я и махнул рукой, даже не поморщившись от такого нерационального мотовства.
Может и сделаю, если живым вернусь. Не зря же я на Источник приехал с двумя десятками смертельно опасных игрушек. Каждая из них втрое мощнее моих снарядов, которыми я пригрел архимага, и себя заодно.
«Кречет» прожил не долгую, но яркую жизнь, и больше у меня нет дирижабля с метателями и широким грузовым люком. Более того, сейчас в цехе уродуют гондолу практически готового дирижабля, заказанного племянником Императора. Не оказалось у меня под рукой другого дирижабля, который готов бы был вылететь сегодня в ночь с одоспешенными гвардейцами на борту, а рассчитывать на скорое возвращение «Сапсана» вряд ли стоит. Вот и приходится врезать грузовой люк в единственный дирижабль, оказавшийся готовым к полёту, иначе гвардеец в МБК в дверь салона не проходит.
Когда я вернулся на верфи, то первой новостью, которую мне рассказали, оказался приезд Антона Рюмина, пожелавшего лично осмотреть достраиваемый дирижабль.
Надо же, как не ко времени его принесло. Похоже, заскучал княжич в обществе наших милых девушек и придумал себе хоть какое-то развлечение.
Разгневанного Рюмина я разыскал в кабинете. Судя по бледному виду Усольцева, княжич успел высказать ему немало интересного.
– А вот и граф наконец-то пожаловал, – сочась ядом, развернулся княжич на скрип открываемой двери, – Может вы, Олег Игоревич, объясните мне, что происходит? А то все ссылаются на ваше указание, и никто толком не может сказать, по какой причине из гондолы моего дирижабля удалили всю мебель и врезали в неё уродливое непотребство.
Как тут у них всё занятно. Бледный Усольцев и раскрасневшийся Рюмин. Попробую и я внести свои цвета в их палитру.
– Ваше Высочество, я готовлю дирижабль к боевому вылету. Если позволите, я отдам несколько распоряжений и потом объясню вам всё более подробно, – не дожидаясь ответа онемевшего от удивления княжича, я повернулся к Усольцеву, – Игорь Семёнович, распорядитесь, чтобы в дирижабль крайне аккуратно загрузили привезённые мной ящики, выводите его на поле и начинайте прогревать двигатели. Пятёрке Озерова скажите, что вылетаем через двадцать минут.
– Боевой вылет, – чуть слышно прошептал Рюмин, как только за техномагом, обрадованным возможностью улизнуть, захлопнулась дверь.
– Именно так, Ваше Высочество. Мне стал известен заказчик нападения на ваше имение. Более того, я допускаю, что он же является основным действующим лицом в осуществляемом заговоре. Доставив вас к себе, я принял на себя ответственность за обеспечение вашей безопасности и обязан предотвратить возможность повторного покушения на вас и ваших сестёр. Поэтому мной принято решение о совершении ночной бомбардировки имения князя Куракина. Предполагая возможность защиты имения с воздуха я беру с собой пятерых пилотов, которые должны будут обеспечить мне возможность атаки. Ваш дирижабль мне пришлось переоборудовать, так как свой я отправил в столицу для того, чтобы предупредить Императора о взрывчатке, заложенной в Зимнем дворце. У вас ещё есть вопросы?
