– Ладно. Попробуем по-другому, – Степан начал снова вытаскивать батарейки из фонаря, – Упростим задачу.
Он разложил батарейки на столе. Две положил рядышком друг с дружкой, а две расположил одна за другой. Точно про Камасутру сейчас завернёт… Больно уж позы характерные.
– Вы видите перед собой обычные круглые батарейки, в простонародье называемые «бочонки», – начал он вещать гнусавым заунывным голосом, неплохо изображая типичный говор плохого лектора. Даже ручку со стола схватил, водя ей, словно указкой, – Всё, что вам нужно запомнить, это напряжение в полтора вольта и силу тока в сто миллиампер. Произведение этих двух чисел подскажет вам предел допустимой мощности устройства, которое можно подключать к одной батарейке. Если вам требуется повысить силу тока, то батарейки вы должны включить параллельно, и тогда мы получим двести миллиампер, а если нужно поднять напряжение, – тут Степан взял паузу, и выразительно посмотрел на Усольцева, – то последовательно. Это позволит поднять напряжение с полутора до трёх вольт. Для особо Одарённых уточняю, что последовательно и параллельно – это не геометрические виды пофигизма, а способы подключения. В нашем случае так включаются батарейки, а в вашем – накопители.
Для наглядности Степан тыкал импровизированной указкой в разные пары батареек, видимо всерьёз опасаясь, что мы с Усольцевым сегодня способны переплюнуть самих себя, и дважды два для нас недоступно сложная задача.
Дважды два! А ведь точно…
– Четыре! – заорал я так, что Усольцев подскочил на полметра вверх прямо вместе со стулом, – Делать протез будем на четыре кристалла. Два так, а потом два так, – изобразил я руками более доходчивую версию включения. Специально для Усольцева старался, если что, – И чтоб энерговоды были не толще мизинца, – показал я техномагу эталонный образец сечения, сунув свой мизинец ему под нос.
Признаюсь, сначала хотелось показать средний палец, но вмешались два соображения. Во-первых, мизинец у меня тоньше, значит и энерговоды в размере меньше получатся, а во-вторых, не графское это дело – партнёру факушки показывать.
Больше всего меня порадовало то, что своим выкриком я почти на секунду опередил аналогичный совет Сущности. Пусть предок знает, что потомки тоже не лыком шиты. Если нам разжевать очевидное, натыкать носом в простейшее и настучать по лбу элементарнейшим, то мы тоже кое на что способны.
Можно ли сделать рабочий образец протеза за сутки?
Можно, если у тебя почти готовы все составляющие, а под рукой имеется пара сотен рабочих разных специальностей. А когда ещё вокруг всего этого великолепия, как оголтелый, носится граф, попеременно угрожая то вселенскими карами, то премией в размере трёхмесячного оклада, тогда и дело спорится. Особенно после обещания премии, как я заметил.
Впрочем, я и сам к протезу руки приложил. Практически полностью выполнил выдавливание заготовки из титановой пластины. Рабочим осталось только края подрезать, отшлифовать её, да покрытие нанести.
Причин для такого внезапно вспыхнувшего трудолюбия сразу несколько оказалось.
Во-первых, постоянно примерять пластину надо было исключительно на себя, во-вторых, я бы дольше объяснял, что хочу увидеть, ну, и в-третьих, это цирк.
Точнее детские воспоминания о нём.
Помню, как охали дамочки, когда в цирке выступал силовой жонглёр. Я тогда сумел подслушать, о чём они говорили, и выяснил, что больше всего их впечатлили кубики пресса на животе у атлета, а вовсе не то, как ловко он обращается с тяжеленными гирями.
Позже, когда меня всерьёз начали интересовать девушки, я не раз делал попытки прокачать себе эти кубики, но каждый раз мне не хватало времени и терпения, а то и находились более важные и интересные дела.
Зато теперь мне никто не помешал сделать эти кубики на поясной пластине. И уж поверьте, я постарался, чтобы они выглядели, как надо. Не хуже получились, чем у того атлета.
* * *
Разговор с наставником по магии у меня получился неровный. В какой-то момент мне пришлось дважды ссылаться на тайны Рода, на что Шабалин хмурился, а Игнатьев удивлённо поднимал брови.
Оно и понятно. Для Шабалина я просто юнец, немногим отличающийся от его воспитанников, а для майора я курсант-недоучка. Трудно на равных говорить с людьми, которым ты в сыновья годишься. Тем более, когда привычный для них круг общения состоит из весьма титулованных особ, которые не мне чета.
Так что мою молодость можно сразу отнести в один из моих недостатков, впрочем, как и отсутствие специфического опыта по управлению людьми. В Кланах наследников такому сызмальства учат и, поверьте мне, делают это не зря.
Когда-то мне казалось, что стань я Императором, я бы столько всего поменял, но нет. Стоило мне получить небольшой кусочек власти и организовать своё дело, как иллюзии пропали. Хлопотно оно оказалось. Заниматься приходится всем и сразу. Подбираю людей себе в команду, скидываю на них очередные проблемы, только отчего-то вместо одной решённой тут же появляются две-три новые. И чем больше становится людей и земель, тем сложнее вопросы и тем серьёзнее планы.
Порой касимовские времена, когда я работал обычным учеником ремонтника, со слезой умиления вспоминаю. Крутишь гайки, таскаешь баллоны, и голова ни о чём не болит. Сказка, а не жизнь.
Не нужно каждый день общаться с десятками людей, отмечая про себя, насколько возросла сложность таких разговоров, принимать решения, иногда не самые приятные, и постоянно ловить себя на ощущении, что ты не успеваешь и не справляешься. Мир порой движется быстрее, чем ты пытаешься бежать. И стоит только остановиться, как жизнь промчится мимо тебя весёлым хороводом светящихся окон пассажирских вагонов, оставив тебя на тёмном перроне полустанка.
– Вы знаете, граф, я давно хотел с вами переговорить tet-a-tet, – Шабалин проводил взглядом покинувшего нас майора, направившегося в зал, – Сразу оговорюсь. Мой интерес сугубо личный.
– Для чего вы это сказали? – тут же насторожился я, уже наученный подобными разговорами. Кто только не пытался меня развести на доверительное общение. К сожалению, иногда это у них получалось. Тому же Обдорину, да и князю Константину я порой выкладывал гораздо больше, чем изначально хотел.
– Пытаюсь донести до вас, что ещё не так давно меня считали неплохим учёным-теоретиком. Одним из немногих, кто у нас ещё пытался развивать магию, как науку. Хочу вас сразу предупредить, что такое занятие, мягко скажем, нынче не приветствуется. Словно негласные гонения на магию объявлены. Пусть не сразу, но со временем вы тоже заметите, как вокруг вас появится паутина досужих сплетен и слухов. Потом вас пару раз окунут головой в помойное ведро, публично высмеяв какие-нибудь ваши идеи, а затем и вовсе начнётся травля. Никаких прямых оскорблений, что вы. Если иногда кто-то скажет чуть громче, чем нужно: – «Его идеи ничуть не лучше, чем завиральная теория Шабалина», то это никак не повод для дуэли. И таких высказываний будет много. Год-другой, и в глазах общества вы предстанете этаким завравшимся лгуном. Причём, никто даже не удосужится проверить, насколько правдивы порочащие вас домыслы.
