Про то, что я что-то забуду, можно не волноваться. Аю тут как тут. Стоило мне только появиться в расположении подземного центра, как она моментом нарисовалась, не прошло пяти минут, и бродит теперь вслед за мной, записывая в блокнот всё, что бы я не сказал.
У японцев как раз дела неплохо обстоят. Вроде и работают они без лишней суеты, а получается у них всё очень быстро. Я себя поймал на мысли, что организация работ в японском секторе центра мне напоминает муравейник. Все заняты своим делом и ни на что другое не отвлекаются.
– Как ваши люди устроились? – обратился я к японке, когда мы направились к центральным помещениям.
– Благодарим вас, у нас никогда не было таких надёжных домов, – сложила перед собой ладошки девушка, поклонившись.
– Не за что, – пробурчал я, впечатлённый этим трогательным жестом, – Дальше меня сопровождать не надо. Все необходимые распоряжения я сегодня уже сделал.
Ещё раз поклонившись, Аю застучала сандаликами по коридору, возвращаясь в свой сектор, а я направился в святая святых подземного центра, в операторскую энергоблоков.
Японке тут нечего делать. Вопрос даже не в том, считаю я её японской шпионкой или нет.
Скорее, нет, чем да. Степан говорил, что контроль за японцами у нас вполне достаточный, и кроме того, по его инициативе наши алькальды провели с жителями Страны Восходящего Солнца несколько бесед. В них они подробно рассказали, по каким законам живёт и существует Российская Империя, сделав особый упор на статьях, касающихся шпионажа и разглашения государственной тайны. Заодно и подписки соответствующие всем новым работникам оформили. Кроме того, в подземном центре, в столовой и в «японском» посёлке появились железные опечатанные ящики. Японцам объяснили, что в них можно бросать письма, которые обязательно попадут лично князю в руки. Пока таких писем было три. Написаны все корявыми русскими буквами. В двух мне пожаловались на непривычное питание и отсутствие общей бани, в которую японцы привыкли ходить не порознь, а все вместе. То есть, мужчины и женщины у них раньше мылись все в одном помещении. Зато третье письмо заставило принять срочные меры. Слишком рьяно и активно один из охранников добивался внимания совсем юной японки, порой буквально не давая ей прохода.
С любителем восточной экзотики провели беседу, а потом отправили его в охрану речного порта, подальше от искушения.
Для привычного им питания пришлось приобрести вагон риса. Зато с баней я всё оставил так, как есть. Пусть привыкают, или отвыкают. Короче, нечего к нам со своим укладом лезть.
Вроде бы мелочь, но позже я обратил внимания, что японцы стали мне кланяться чуть ниже, и глядят на меня без того затаённого страха, который раньше прямо плескался у них в глазах.
Энергоцентр поземного города, а пожалуй, мой новый объект вполне может претендовать на такое название, у нас ещё строится. В том смысле, что работает он пока на одну двадцатую своих возможностей. И ладно бы, если речь шла просто об энергии, что магической, что электрической, в которую её преобразовывают турбины, раскручиваемые воздухонагнетателями. Теми же самыми, что мы используем в магодвигателях. Да, вот такой простенький выход мне подсказали учёные из ведомства Мещерского, которому я однажды пожаловался на трудности с электроснабжением. Пока у нас всего четыре таких установки. Это максимум, на который удалось набрать турбин, выпускаемых петербургским заводом «Силовые машины» в очень малых количествах. Пожалуй, и они бы нам не достались, если бы я не стал не так давно хозяином сталелитейных заводов. Другими словами – основным поставщиком металлов и сплавов для петербужцев.
Мощность и надёжность газовых турбин особого доверия ещё ни у кого не вызывает, оттого и не идёт единственный завод – монополист в рост. Перебивается случайными заказами.
Впрочем, энергетика центра ещё не самая большая тайна подземного города, как мне кажется. Почему кажется? Так никто же уверенно не скажет, что мы нашли на минус пятнадцатом ярусе.
Мы лишь со временем разобрались, что ствол нашей шахты уходит глубоко вниз, словно морковка, и не думает заканчиваться, даже тогда, когда кажется, что теперь-то уж точно всё. Ниже ничего не найти. Вот и нашли. Теперь даже не знаю, то ли радоваться, то ли к Императору бежать.
К слову сказать, к Императору не хочется. А ну, как отберут у меня такое замечательное приобретение, в которое уже вложена куча времени, нервов и денег.
Короче, сначала на минус двенадцатом уровне нам попались какие-то цистерны непонятного назначения. Вместо труб к ним шли охренительного размера провода, выполненные из меди, а сами цистерны были наглухо заварены и замурованы в бетон. Степан, когда эти циклопические бочки увидел, в шутку сказал, что они очень похожи на электролитические конденсаторы – переростки. Шутка получилась не смешная. Чем больше мы изучали, что нам досталось, тем больше склонялись именно к этой версии. Да, это конденсаторы. Шестнадцать здоровущих железяк, каждая размером с железнодорожную цистерну, были соединены параллельными медными шинами. Медь частично окислилась, но так как перемычки были толщиной чуть ли не с телеграфный столб, то особого разрушения время не произвело. Следуя за этими «проводочками», наши исследователи прошли вниз на следующие уровни и на минус пятнадцатом нашли тоннели. Они расходились веером. По ним, в беспросветную даль, уходили целые связки могучих кабелей, в шесть рядов пущенные вдоль стен. Мне даже себе страшно представить, какую прорву электричества предки собирались передать по этим тоннелям неведомо в какие дали.
Если я правильно понял задумку предков, то они собирались с помощью электричества, накопленного в конденсаторах, создавать целые серии сфокусированных подземных толчков. Как тут не вспомнишь Спитак, и те триста тысяч населения, которые тогда погибли при землетрясении.
Даже преподаватели в нашей Академии, и те до сих пор спорят о его причинах. Одни утверждают, что это всё-таки было испытание геофизического оружия, другие говорят про компромиссный вариант, полагая, что одни факторы сложились с другими и испытание вышло из-под контроля, а третьи категорически опровергают само существование у предков таких инструментов воздействия на природу, считая их выдумкой. Я могу сказать лишь одно – работы в этом направлении проводились и мой подземный город тому свидетельство.
* * *
– Давай, давай ещё, наподдай, – зычно командовал старшина бойцами, сооружавшими на склоне холма укрытие для самоходного орудия.
– Корячимся, как проклятые, а откель известно, что персы именно сюда пойдут, – проворчал один из бойцов, когда здоровенное бревно всё-таки заняло своё место.
– Чудак – человек, – отозвался другой боец, постарше, – Трактора видал вчера как землю пахали, да ещё и воду потом на пашню подали, речку запрудив. Ты там пешим теперь не пройдёшь. Вмиг сапоги оставишь, в жижу ухнув. Одна теперь дорога осталась, на многие километры. Ты не смотри, что речушка здесь мелкая. Она ещё и дюже топкая. На мокром солончаке даже кони себя так поведут, как корова на льду. А ниже плотины овраг начинается. Вот и думай, смогут персы нас обойти или нет.
