— Антон, пойдём!
— Подожди!
Прячась за кустами, Антон свернул за угол забора. Камилле ничего не оставалось, как идти за ним. Хорошо, что участок был последним на улице и примыкал к забору, огораживающему посёлок. Иначе соседи давно обратили бы на них внимание.
Девочка, встретившая Татьяну, каталась на качелях. Малыша с бабушкой видно не было, мальчика тоже.
— Мил, когда я ездил к клинике, там помимо бабки была ещё одна женщина. Она приехала на такой же машине, которая у калитки стоит. Точно на такой же.
— Антон, у тебя навязчивая идея!
— Возможно. — Антон на Камиллу не смотрел, он, раздвинув листья черёмухи, рассматривал участок. — Но я хочу убедиться, что Огаркины не имеют отношения к доктору.
— Они не имеют к нему отношения!
— Ты уверена?
Камилла была уверена. Ей ли не знать, что убийство Стаса никак не связано с доктором. Она-то точно к доктору отношения не имеет, а убийца сейчас издевается над ней.
— Антон…
— Тише!
Камилла тоже раздвинула ветки. Если сейчас кто-нибудь пойдёт по тропинке, вьющейся рядом с забором, их примут за грабителей и отведут в полицию.
— Мучаю я тебя? — Голос раздался совсем рядом. Камилла не заметила, как Николай оказался в метре от забора.
Он стоял у чахлого куста крыжовника и смотрел, как Татьяна, наклонившись, дёргает траву.
Чтобы привести участок в порядок, траву нужно дёргать с утра до вечера в течение недели.
— Мучаешь, — выпрямилась Татьяна. Камилле показалось, что женщина всхлипнула. — Почему ты мне не веришь, Коля?
— Я тебе верю.
— Нет! — Татьяна оглянулась и заговорила тише: — Ты мне не веришь! Я тебя люблю, понимаешь?
Николай погладил жену по щеке.
Камилла отпустила листья, пару не стало видно.
— Я инвалид, Таня. А ты молодая красивая женщина…
Камилла дёрнула Антона за руку и решительно направилась по тропинке к выходу из посёлка. Что-то ужасное было в том, что они подслушивали чужой разговор.
Антон догнал её у соседнего участка.
— Похоже, Татьяна способна убить доктора, который угробит её мужа. — Антону было весело.
— Не смешно! — отрезала Камилла.
Она редко позволяла себе прикрикивать на Антона. Прежняя Камилла отреагировала бы помягче.
— Будем надеяться, что его никто не угробит.
— Я тоже способна убить любого, кто тебя угробит, — неожиданно сказала Камилла.
— Будем надеяться, что меня тоже никто не угробит.
Антон свернул к пруду. Камилле захотелось домой, но она покорно пошла следом за мужем.
Будем надеяться, что Антона никто не угробит. Угробят, скорее всего, Камиллу. Её угробят, Антон узнает, что она изменяла ему со Стасом, и будет всю оставшуюся жизнь вспоминать её с ненавистью.
Надо оставить записку, всерьёз подумала Камилла. Надо написать, что это была не она, это была другая Камилла. Другая Камилла не понимала, что, кроме Антона, ей никто не нужен. У неё было временное помешательство.
— Антон, я очень тебя люблю.
Антон остановился, обнял её одной рукой, чмокнул в щёку. Очки съехали с лица, Камилла придержала их рукой.
Ей очень хотелось услышать, что он тоже безумно её любит, но Антон зашагал дальше, и она пошла дальше, глядя ему в спину.
Если он сейчас обернётся, с безысходной тоской решила Камилла, расскажу ему всё. И пусть будет что будет. Ей показалось, что она и минуты больше не выдержит обмана, которым себя окутала.
Но Антон не обернулся.
20 июля, понедельник
Вечером Антон ещё раз наведался к участку Огаркиных. Вернее, наведался уже почти ночью. Посёлок ещё не спал, но дачники уже сидели по домам. Камилла напрасно побоялась идти с ним, на улице посёлка он никого не встретил.
Тойоту хозяева загнали на участок. В сгущающейся темноте Антон едва её разглядел. Когда выходил из посёлка, сторож запирал на ночь калитку. Ещё минута, и Антон рисковал остаться здесь до утра.
Напрасно он уговорил Камиллу не уезжать, остаться до утра понедельника. Ничего из его расследования не вышло.
Утром он выехал рано, чтобы успеть в Москву до пробок. Камилла решила выбираться на электричке, и он был этому рад. Мысленно он уже настраивался на работу и не хотел думать ни о чём другом.
У переезда помедлил, решая, не свернуть ли к посёлку Огаркиных, но игра в сыщиков сегодня выглядела по-идиотски, и Антон проехал мимо.
Доехать действительно удалось до пробок, он явился в офис даже раньше, чем обычно. Отпер кабинет, бросил ключи на стол. Потянулся, чтобы включить компьютер, отдёрнул руку и быстро пошёл к офису Берестовой. Он был уверен, что дверь окажется заперта, но она открылась, когда он повернул ручку.
Антон не сразу вошёл в открытую дверь, он помедлил, как будто боялся этого делать.
Анастасия в одиночестве сидела за своим компьютером.
Антон подходил к ней медленно. Ещё можно было остановиться, пошутить, спросить какую-нибудь ерунду, но он ничего не говорил. Он рывком поднял её с кресла и прижался к губам. Наверное, он слишком сильно сжимал ей спину и плечи, но обнимать её не так рьяно он просто не мог.
В него вселился бес, и ему это нравилось.
— Почему не дождалась в пятницу? — это Антон спросил через несколько минут, когда снова обрёл способность разговаривать.
Настя не ответила. То есть ответила, только молча. Без слов было понятно, что она тоже сопротивляется бесу. Пытается сопротивляться.
— Пойдём, — Антон погладил её по плечу. — Пойдём отсюда, Настя.
Он поедет с ней в гостиницу и снимет номер.
Она послушно выключила компьютер, взяла с тумбочки сумку. Заперла дверь офиса, дождалась, когда он запрёт кабинет.
Антону было всё равно, увидит их кто-нибудь из коллег или нет, но судьба им подыгрывала, как могла. Коллег они не встретили, коллеги начнут подходить попозже.
Садясь в машину, он заметил, что сердце бьётся сильно и глухо.
— Сиреневый бульвар, — кашлянув, сказала Настя.
Наверное, ей говорить было так же трудно, как и ему.
— Что? — не понял он.
— На Сиреневый бульвар. — Настя на него не смотрела. Она смотрела прямо перед собой. — Я там живу.
Пряди волос падали ей на лицо, но она их не убирала.
Город уже заполнялся машинами. Хорошо, что они ехали в сторону от центра, иначе больше стояли бы, чем перемещались.
Впрочем, Антон был согласен ехать хоть до скончания века.
