И букет вручил. Из полевых цветов. Очень красивый, хоть и не слишком подходит к моему кричаще-яркому наряду. Да, забавное я выбрала свадебное платьице.
О, Хаос, неужели мы и впрямь… поженимся? Может, ещё успею передумать?
Нет конечно. Не успею, да и не захочу — ведь этого дня я ждала всю свою сознательную жизнь.
57
— Силён, братишка, — вдруг услышала я знакомый голос. — Честно говоря, думал, ни хрена у тебя не получится.
Арти вырядился в строгий костюм, до жути непривычно на нём смотрящийся — братец-котик из тех, кому по душе джинсы и футболки, а никак не рубашки с галстуками.
— Как ты посмел во мне сомневаться?
— Так ты знал? — одновременно с Хотой спросила я.
Арти усмехнулся чуть криво.
— Ты же не думала, что он провернул всё это в одиночку? Скажу тебе, искать посреди ночи клерка, согласного заключить брак без грёбаной уймы бюрократических процедур, — то ещё удовольствие. Хорошо, что наша мама — аж целый префект!
— То есть тётя тоже знает? — уточнила я уже без всякого удивления.
Ну разумеется, Кэм знает. Удивительно, что не в курсе папа… А он точно не в курсе, иначе уже был бы здесь и по обыкновению лез куда не просят.
Надо признать, последние пару недель мой отец не лез ни к кому и ни с чем. А нас с Хотой вовсе игнорировал. Не то разозлился, не то обиделся, не то проникся маминой угрозой лишиться секса до серебряной годовщины… Наверное, всё сразу. В иной ситуации я, как истинная папина дочка, непременно бы пришла мириться первой, но тут было слегка не до того. Да и, чего уж скрывать, весь этот высосанный из пальца конфликт меня порядком достал. Пусть сами разбираются, большие медведи уже и всё такое.
— Да, и ещё пара человек, — сообщил Хота, отвлекая от мрачных не к месту раздумий. — Я подумал, ты захочешь себе свидетеля.
Он махнул рукой в сторону, словно подзывал кого-то, а потом… Я едва не взвизгнула от радости, приметив идущих к нам Оливера и Лоренца. Эти тоже вырядились в пух и прах, хоть прямо сейчас на свадьбу…
А, ну да.
— Не уверен, что одобряю эту затею, — заметил Олли, чуть хмуро глянув на моего — вот блин! — жениха. — Джинни, ты впрямь хочешь за него замуж? Я б точно не пошёл.
— А я тебя и не звал, Маккензи, — отозвался Хота чуть ехидно. — Лоренц, приструни своего оленя, он меня нагло домогается!
— Да кому ты на фиг нужен, пижон косолапый?
— Мне нужен, так что перестань его цеплять, — со вздохом велела я и потянулась обнять своего друга. (Хота недовольно зыркнул на нас, но промолчал.) — Боги, Олли, я думала, больше не увижу тебя в обозримом столетии! Они хоть раз в день тебя выгуливают? А кормить не забывают?
— Я бы не позволил заморить голодом наше прекрасное создание! — оскорбился Лоренц. — И за кого ты нас принимаешь вообще?
— За вампиров, Ло, — фыркнула я. — Как ты вообще выполз из спальни в такую рань?
Лоренц выразительно поморщился. Он не выносит всяческих сокращений своего имени, однако меня терпит из сентиментальных соображений — в первую нашу встречу я едва выучилась ходить на горшок и не могла правильно выговорить что-то кроме первого слога.
— Мы ещё не ложились. Видит Тьма, твой женишок всех нас заставил побегать!
— Будто я сам не бегал! — тут же вскинулся Хота, заставив меня удивленно вытаращиться на него. Я даже и не слышала, как он уходил… Впрочем, немудрено — неделька интересная выдалась. — Вы наговорились или как? Меня как бы невеста ждёт!
— Вот и нет, — буркнула я вредно.
— Уже не ждёт, — хохотнул Арти. — Ты один тут умираешь от нетерпения, братец.
— Ну конечно, — Хота устроил руку на моей талии, притянул меня к себе. — Я же приличный медведь и должен сделать свою женщину честной кисой.
Надо бы как следует огреть наглеца — тоже мне, приличный нашёлся! Даже руку почти занесла, чтобы одарить своего, прости Хаос, женишка, знатным подзатыльником. За непомерное самомнение, ага. Да так и замерла, когда мы вошли в здание суда.
Я, Реджина Маграт, собираюсь заключить брак с тем, кого любила всю свою жизнь. И даже ненавидела какое-то время.
Интересно, это все невесты так себя чувствуют — будто внутри переворачивается что-то? Волнение, нетерпение, пресловутые бабочки в животе… Ощущений так много, что к моменту, когда мы приблизились к замершему у стола регистратору, я всерьёз готова расплакаться. И ведь поди пойми почему — то ли от счастья, то ли оттого, что невозможно с каменным лицом стоять и слушать, как тебя называют чьей-то женой.
— Рад приветствовать вас в этом зале для заключения нового союза, — заунывно начал регистратор, не особо-то радующийся столь раннему началу рабочего дня. — Регинхильд гро Маграт, Хота гро Маграт, является ли ваше решение о заключении брака добровольным, обдуманным и обоснованным?
Захотелось не рассмеяться даже, а некультурно заржать. Обоснованным? Ну да, возможно. Всё же наши меховые заморочки, вроде метки и вязки, — вполне достойные причины для заключения брака. Особенно если речь о медведях, которых, при всех их недостатках (вроде поразительного самомнения), нельзя обвинить в ветрености. Как говорится, укусил — женись; и по медвежьим меркам мой Хота — самый что ни на есть честный мужчина. Но вот что до добровольности и обдуманности… Сильно сомневаюсь, что Хота вообще думал, прежде чем, разохотившись до свадьбы, побежал выносить мозги Арти и Лоренцу. Да и я согласилась на эту авантюру не столько из желания выйти замуж в двадцать два года, сколько потому… потому что…
Кому я вру? Согласилась я потому, что не хочу расставаться с ним больше никогда. Хочу видеть его по утрам в своей постели (именно в своей — нипочём не соглашусь переехать в эту его квартиру с крошечной ванной!). Потому что люблю его больше всего на свете. Потому что он попросил. По-настоящему попросил, желая услышать моё согласие и боясь, что я могу отказать.
Не могу. И не хочу. Потому и выпаливаю бездумно «да» на все вопросы регистратора. Чтобы Хота не сомневался в своём решении, чтобы не сомневался во мне.
— Властью данной мне округом Греймор, объявляю вас мужем и женой, — наконец проговорил регистратор, заставляя меня вернуться в реальность и посмотреть на Хоту, замершего напротив меня. — Можете обменяться кольцами и забрать документ, подтверждающий ваш брак.
Я протянула руку, позволяя Хоте надеть на мой палец золотое кольцо, украшенное россыпью желтоватых камешков — прямо в цвет кольца, что он собирался подарить мне ещё в мои четырнадцать. На его же кольце блестел всего один камень, льдисто-голубой, точно глаза моего теперь уже мужа.
— Целоваться будем тут или подождём до дома? — со смешком тихо поинтересовался Хота, когда мы закончили и он сжал мои руки в своих. Оставалось только поставить подписи на паре бумажек, но это может немного подождать.
