Я обняла его за шею и потянулась поцеловать — к сожалению, быстро и почти целомудренно, а вовсе не так, как наверняка хотелось бы нам обоим. Всё-таки неудобно на людях, да и Хоте моя пунцово-красная помада по всей физиономии вряд ли пойдёт.
— Больше никуда от меня никуда не денешься, — тихо, но крайне веско заявил он, с неохотой оторвавшись от моих губ. — Теперь ты моя жена, знаешь ли.
— Никуда я не денусь, потому что люблю тебя, глупый, — прошептала, прижавшись лбом к его лбу. И, не удержавшись, вредным тоном прибавила: — Но развестись всё ещё вполне могу.
— Это ненадолго, — ответствовали мне нахально. — Через месяцок Хаосом повенчаемся. И свадьбу приличную устроим, а то Друадах с бабулей нас никогда не простят. И…
— Не так быстро, муженёк! — негодующе фыркнула я, сложив руки на груди. — Сначала ты помиришься с отцом. Нет, Хота, ничего не желаю слышать! Без папы я к алтарю идти отказываюсь!
— Женщина, я сейчас сам с тобой разведусь, — в тон мне отозвался Хота, не переставая, впрочем, ухмыляться. — Трёх минут не прошло, а она уже мне яйца выкручивает!
— А чего ты ждал, женясь на девице гро Маграт? — Арти подошёл к нам, похлопал по плечу своего медвежьего братца. — Соболезную, братишка. О, и поздравляю всю нашу семью с окончанием этой великой драмы! Боги милостивые, наконец-то вы закончите страдать хернёй и займётесь чем-то полезным! Моими будущими племянниками, например!..
— Ну и отстойный же из тебя поздравитель, — съязвила я. И тут же рассмеялась, очутившись в крепких объятьях братца-котика. — Эй, осторожнее! У меня на этот букетик грандиозные планы!
— И какие же?
— Вполне предсказуемые. Эй, Ло!
Одно нехитрое заклинание — и мой букет, к бурной радости Хоты и его полосатого братца, перепорхнул прямиком в руки явно ошеломлённому такой подставой Лоренцу.
— О, да ладно, — протянул он, закатив глаза. — Серьёзно, что ли?
— Вполне, — усмехнулась я, стрельнув глазами в сторону своего друга (смущённого, между прочим, донельзя). — Греймор, знаешь ли, медвежья вотчина. А у косолапых как: укусил — женись! Даже я не отмахалась!
— Ой, как будто ты сильно старалась, — ехидно ввернул Арти.
— Да не кусал меня никто! — запротестовал Олли, отчаянно краснея.
— Так-таки и никто? — уточнил Хота, прищурившись совсем по-кошачьи. (Нет, всё-таки в предках у моего мужа точно затесался кто-то из нашей хвостато-усатой братии.) И сообщил вдруг заговорщицким полушёпотом: — Милая, всеми богами клянусь — твой сохатый дружок врёт как дышит!
Да ясное дело, врёт. Тут никаким избранником от Хаоса быть не надо, чтобы понять очевидное! Интересно, мы с Хотой со стороны выглядим так же глупо, как эти двое? Наверняка. Или даже ещё глупее.
Но какая, в общем-то, разница? Куда важнее то, что мы созданы друг для друга. Всегда были. А теперь наконец-то принадлежим друг другу — с этого дня и до конца наших дней.
58
Коридоры Инквизиции встретили уже привычным гулом охранки, полутьмой и прохладой. Инквизиторы, хоть они и трижды служители Света, к такой атмосфере привычны куда больше, чем можно подумать. Я, признаться честно, это место недолюбливаю — не из страха или чего-то такого, просто… здесь не вотчина Хаоса. А мне, как истинному дитю своего бога, не хватает его вездесущего присутствия. Не знаю, как умудрялся выживать на юге, где алтаря Прядильщику при всём желании не сыщешь.
Я открыл дверь в допросные, ожидая увидеть кого-то из ребят Изары. Или Виттара, самую малость, но всё же недовольного, что громкое дело ушло из-под носа. Но никак не дражайшего дядюшку, чинно сложившего руки за спиной и наблюдающего за допросом. Захотелось малодушно попятиться, не сталкиваться с ним нос к носу. Но этот порыв я тут же запихнул куда подальше — я тут альфа, прокурор и вообще главный по всяким преступникам. А он — всего лишь наблюдатель. И мой новоприобретенный тесть, но об этом я предпочитаю думать как о некотором неудобстве.
— Ублюдок сказал что-нибудь? — поинтересовался я как можно более нейтрально.
Ну а что, мне действительно интересно — как никак, за указанным вампирским ублюдком вся полиция округа гонялась добрый месяц. Не без пользы для меня — преступность поутихла, стопка бумаг на моём столе слегка поуменьшилась, а Дакей даже не сделал вид, что это его заслуга.
— Ублюдок затребовал адвоката, — в тон мне отозвался Дар, то ли решая подыграть, то ли просто подумывая как бы поэффектнее начать меня воспитывать.
— Ну еще бы, — фыркнул я. — Ничего, с минуты на минуту здесь будет Лоренц, и никакой адвокат нашему клыкастому дружку не понадобится.
Дар на это как-то неприятно скривился, будто ему подали испорченного мёда. Понятия не имею, может ли мёд испортиться, но выражение лица у дядюшки именно такое.
— Что не так? — насторожился я. Не припоминаю у Дара любви к строению рож.
— Он знает про Лоренца и его способности. Если попытаемся, нам влепят принуждение к даче показаний и Хаос знает что ещё.
— Это в Грейморе-то? Кто, прости Прядильщик?
— Твой любимый сенатор, например. Или его соперник. Да, Хота, я тоже в курсе планов старшего Маккензи.
— Ну тогда ты в курсе, что мне даже Лоренц не нужен, чтобы вот это, — я кивнул на стекло, за которым с самой высокомерной мордой восседал наш клыкастый душегуб, — село вместе с Орентисом. Спасибо твоему несостоявшемуся зятю Хартасерре, он мне очень помог.
— Я бы предпочел обойтись вовсе без зятьев, но, насколько знаю, моё мнение ты предпочел проигнорировать. Как и моё благословение, раз уж на то пошло.
— Я бы выразился по-другому, используя слово «вертеть». На каком органе — додумай сам, у тебя это хорошо получается!
Ну вот, все мои обещания не ссориться с дядюшкой пошли по пизде с первых же секунд общения. Изара не одобрит. Я бросил взгляд на помещение за стеклянной перегородкой — Изара, даже с её тигриным слухом, не могла слышать нас через заглушку, но в нашу сторону неодобрительно покосилась. Почуяла неладное. Вот ведь грёбаный Хаос с его грёбаными избранниками и избранницами!
— А мне нужно что-то додумывать? — насмешливо фыркнул Дар. — Ты женился на моей дочери — по человечьим законам, в обход меня, без моего дозволения! В этом весь ты, Хота: сначала делаешь, потом думаешь. Ты должен был прийти ко мне!
— Я должен? — возмутился я. — А не наоборот ли, Шандар? Помнится, это ты принялся оскорблять меня сравнениями с моим папашей. Не хочешь, кстати, извиниться?
— Много чести — бегать за сопливым юнцом с непомерным самомнением!
— У нас это наследственное, если ты не заметил!
Мы замолчали, сердито уставились друг на друга. Ну хоть клыки не скалим и когти не выпускаем. Прогресс, однако, уж как для двух альф, которые не в состоянии поделить одну женщину.
