Я вздохнул и закрыл глаза. Чтобы избавить меня от соблазна, окно мансарды забили наглухо, оставив лишь несколько узких стеклышек, сквозь которые мне точно не выбраться. Смешно… И не охраняют, и не уйти. Я глухо рассмеялся. Эмми вздрогнула и посмотрела на меня. Испугалась, что сошел с ума? Нет. Я был близок к этому на казни, но сейчас… Сейчас первое отчаяние ушло. Да, я прекрасно понимал – будет только хуже, но в эту минуту временно примирился с судьбой.
Эмми дождалась, пока выйдут слуги, и снова обернулась ко мне.
– Я попрошу вас, Аттеус…
– Эрвинг, мы же договорились.
– Попрошу вас, Эрвинг, не повторять попыток побега. Вы все равно не выйдете за пределы комнаты, а я больше не стану вас лечить, разбирайтесь с последствиями сами.
– Угрожаете? – спросил я с усмешкой.
– Нет, прошу. Эта печать может убить вас, свести с ума. – Эмми действительно казалась обеспокоенной.
– Я не смирюсь.
– Я вижу, но хотя бы попытайтесь.
Она поднялась и ушла прочь. А я так и остался лежать на кровати и таращиться в потолок. Сойти с ума? Может, это и к лучшему. Хотя не доставлю врагам такой радости. Нет, ни за что! И я все равно был уверен, что на любое магическое действие найдется противодействие. Надо только поискать.
Амелинда
Две недели минули достаточно однообразно. Я почти не поднималась в мансарду. Полковник Аттеус не собирался сдаваться. Еще две попытки побега закончились тем же, чем и первая – приступом мигрени и магией исцеления. Я завидовала его упрямству. И не понимала, на чем оно держится. Казалось бы, вот он, Эрвинг Аттеус, мой враг. Ослабленный до безумия, больше похожий на злого духа, чем на человека. И – бьется, старается справиться с очередным ударом судьбы. Я часто думала, как сложилась бы моя жизнь, если бы мы поменялись местами, и понимала, что не смогла бы пережить тот позор, который обрушился на его голову. Никогда. Особенно казнь. Умерла бы еще до того, как петля палача затянулась на шее. А Эрвинг жил. И в нем было столько жажды жизни, что мне оставалось лишь удивляться и надеяться, что новых попыток не последует хотя бы до приезда Лео. Сама я не знала, как с этим бороться. Поэтому, когда во дворе послышались шум и ржание, я слетела по лестнице с такой скоростью, будто за мной гнались. Леонард как раз шел к дому. Он поймал меня в объятия, закружил над землей и нежно поцеловал.
– Вот я и дома, Эмми, – сказал между поцелуями.
– Наконец-то! – Я прижалась к нему всем телом. – Мне так тебя не хватало.
И это была правда. Наши последние ссоры забылись, и сейчас я чувствовала себя счастливой оттого, что мой муж находился рядом. Что можно было его обнять, поцеловать и забыть обо всем плохом. Увы, миг счастья никогда не длится долго. И стоило нам войти в дом, как Лео спросил:
– Что там пленник? Надеюсь, не доставил проблем?
– Как сказать? – Я отвела взгляд. – И да и нет.
– Что это значит? – Лицо мужа сразу стало будто каменным.
– Он трижды пытался сбежать… и спас мне жизнь, – ответила я, стараясь не смотреть ему в глаза.
– А вот теперь подробнее. – Лео перехватил мою руку.
– Хорошо. Только давай я прикажу накрыть на стол, а мы пока сядем в гостиной и поговорим.
Я видела, что Лео не понравилось такое предложение, но он позволил мне вызвать прислугу и отдать распоряжения, а затем мы чинно сели рядышком на диван, будто гимназисты, и Леонард потребовал:
– Рассказывай.
Как уместить в двух словах все, что произошло за время пути? Я искренне постаралась. Начала с нападения волка и помощи Аттеуса, а закончила выбитым окном мансарды и доведенной до икоты служанкой. Лео слушал, все больше хмурясь, и я не понимала, то ли его так злит мой рассказ, то ли то, что Аттеус мне помог. Наконец, последняя фраза отзвучала, и я молча ждала ответа мужа. А Лео молчал, и от его молчания было жутко.
– Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь! – попросила я.
– Как ты могла?
– Что? – не сразу поняла такую реакцию.
– Этот Аттеус – ничто, пустое место. Тебе следовало запереть его в каком-нибудь сарае или чулане, но уж не предоставлять все удобства! Ты в своем уме, Эмми?
Лицо Лео искажала такая ярость, что мне захотелось исчезнуть, раствориться.
– Ты прослушал? – напомнила мужу. – Он спас мне жизнь! Или моя жизнь уже ничего для тебя не значит?
– Может, он сам это и подстроил? Не стал намеренно звать охрану?
– Лео, да ты себя слышишь? – Я подскочила на ноги. – Аттеус – не маг! Как он мог призвать из леса бешеного волка? И управиться с ним? Я могла умереть. Тебе все равно? Или тебя так задевает сама мысль, что ты чем-то обязан врагу?
– Эмми, не преувеличивай. – Леонард поднялся следом за мной.
– Я не преувеличиваю, Лео. Не веришь, спроси у охраны. Все, чем занимались они, – это издевались над пленным и ухаживали за моей компаньонкой. А должны были защищать меня!
– С ними я сам разберусь. Но и ты хороша. Зачем отошла от стоянки? Почему одна?
– Это ты у меня спрашиваешь?
– Эмми!
Но меня было уже не остановить. Я злилась. Да, так злилась, что желала вцепиться мужу в лицо. Он слышал только то, что хотел. Так всегда было! И, видимо, будет. Почему? Почему все не может быть иначе?
– Прости. – Лео перехватил меня в объятия. – Прости меня, девочка моя.
И осторожно, нежно поцеловал. Я отвернулась. Разговаривать не хотелось. Не в таком тоне.
– Эмми, родная… – Муж погладил меня по спине. – Я просто устал. Мы сначала невообразимо долго ехали к границе с Изельгардом, затем подписывали договоры. Эта принцесса – капризнейшая особа! Долго ехать она не может, останавливаться не желает, питается только цветочной пыльцой. Думаю, конечно, она намеренно над нами издевалась, но ведь девушка же, невеста короля. И не скажешь ничего. Илверт, мне кажется, сам не рад, что с ней связался. Мы только утром приехали, а завтра уже начнутся основные торжества. Еще неделя пытки.
– Все понимаю. – Обняла его в ответ. – Но и ты должен меня понять. Я не сделала ничего дурного.
– Знаю, милая, – поцеловал в макушку. – Люблю тебя. Больше жизни.
– И я.
Прижалась щекой к его груди и затихла. Еще неделя! Неделя торжеств, на каждом из которых нужно присутствовать, иначе Илверт не простит. Я всегда ненавидела придворную жизнь, а сейчас и вовсе готова была сбежать на край света, лишь бы оказаться подальше от всего этого.
А Лео наклонился ближе и поцеловал меня – нежно и осторожно. Сразу стало теплее, обида отступила. Я прижалась к нему всем телом, отвечая на поцелуй. Соскучилась! По его губам, которые теперь скользили по моей шее к ключицам. По чуть терпкому мужскому запаху, такому родному. Ласке рук, отчаянно сражавшихся с моим платьем.
