Девушка глядела так жалобно, словно и ее удерживала магическая печать. И я решил, что не стану доставлять им проблем. Позволил скоблить собственное тело, наслаждаясь теплой водой. Вдыхал аромат шампуня и мыла. Это было приятно, если забыть, зачем все задумано. Чтобы снова выставить меня ничтожеством. Эти леры и лери станут смеяться, пока я буду мечтать провалиться под землю. А потом… потом может последовать все что угодно.
Одна из девушек сражалась с моими волосами. Спутались – не раздерешь. В какой-то мере хорошо, что стали короче, иначе на голове был бы сплошной колтун. Лучше ни о чем не думать. Принять, как данность, смириться. И, главное, вечером ничем не показать, что выходка Айка меня задевает.
Наконец, с мытьем было покончено. Меня отвели в другую комнату, вручили чистое белье. Служанка принесла ножницы.
– Давай подровняю, – смущаясь, предложила она, указывая на волосы. Я только усмехнулся. Да, палач – не цирюльник, ровнять не стал.
– Хорошо, – ответил ей. – Только длину не убирай.
– Как скажешь.
От прикосновения холодных лезвий к шее воспоминания снова взметнулись ворохом, и перед глазами возникла площадь в забытом богами городке, в котором часть меня навсегда умерла.
– Все в порядке? – спросила девушка, видно, заметив что-то такое в моем лице.
– Да.
Не говорить же, что память не стереть. Хорошо хоть удалось заглушить. И те самые страшные, первые дни рабства постепенно меркли. Воспринимались кошмарным сном, который почему-то продолжился в реальности.
– Вот так-то лучше.
Ножницы исчезли, и я встряхнулся. Нельзя! Нельзя позволить себе раскиснуть. Потом, когда все это закончится и получится вернуться домой, упьюсь вусмерть. На неделю выпаду из жизни, вытравлю все. А сейчас надо терпеть и беречь силы. Они мне еще понадобятся.
– Твой костюм, – одна из служанок указала на несколько вешалок, и я оценил юмор Айка Эйша. Он выбрал темные тона, и сам фасон слишком походил на военную форму Изельгарда. Черный с золотом. Я обернулся, на миг уловив в зеркале свое отражение. Надо же, только его заметил. А из зеркала снова смотрел незнакомый человек с приглушенным огнем в глазах. И этот человек был старше меня прежнего. Он много видел на своем веку и многое понял. Но пригодится ли это знание?
Позволил девушкам помочь мне одеться. Слишком много пуговиц, ненужных украшений, кружева. Показалось, что буду похож на попугая. Даже снова замер перед зеркалом, хоть и неприятно видеть себя таким. Вот только отражение не вызвало отторжения. Я все еще был собой. А откуда-то уже доносились звуки музыки. Сколько же прошло времени? Неужели несколько часов?
Послышались шаги. Их я сразу же узнал. Айк пришел проверить, как исполнено его поручение. Замер в дверях, уставился на меня – и переменился в лице. А я едва сдержал улыбку. Неужели он думал, что меня так просто сломить?
– Все готово, лер Эйш, – поклонились девушки.
– Вижу, – зло выплюнул он и протянул мне маску. – На ней иллюзия. Не снимать.
Маска тоже черная с золотом. Надел, ощутив легкое касание магии. Теперь из отражения на меня глядел светловолосый голубоглазый мужчина. Все остальное скрывала маска.
– Слушай меня, Аттеус, – рявкнул Айк. – Уйти с праздника ты не можешь. Отстояться в сторонке – тоже. Будь мил и любезен. И снова повторю: не произносить свое имя, не намекать. И маску сможешь снять, только когда я разрешу. Понял?
Я кивнул.
– Тогда за мной.
Мы миновали длинный ряд комнат. На ходу Айк тоже нацепил маску – белую с серебром. Его волосы стали длиннее, потемнели. Что происходило с лицом, я не видел. Но когда он снова заговорил, понял, что и голос изменился:
– Будь умницей, Аттеус. Может, тогда брат не сильно накажет тебя за дерзость.
Мысленно послал его в пропасть. Открылась дверь, и меня оглушила музыка. Гостей было много, больше сотни. Под маскарад отвели несколько смежных залов, и теперь кругом прогуливались гости. И я вдруг понял, как далек от всего этого. Будто полковник Эрвинг Аттеус, который всегда был желанным гостем на балах, умер, а осталась только его тень, и эта тень боится света.
– Развлекайся, – обернулся Айк. – Это приказ.
И пошел прочь, видимо, чтобы издали наблюдать и посмеиваться с друзьями. Маски… Какая глупая трата магии. Ее и так мало осталось в мире, так зачем тратить пусть даже крупицы на изготовление чего-то столь ненужного? Но мне было приказано развлекаться. Для начала прошел к столику с напитками, взял бокал вина и медленно осушил. Надо немного расслабиться, хоть чуть-чуть, иначе все снова закончится сражением с магической печатью. А затем прошелся вдоль групп гостей. Забавно. Как же людям нравится оставаться неузнанными.
– Вы слышали, у Илверта новая фаворитка? – говорила какая-то лери в алом платье с перьями. – Его величество – большой ценитель женской красоты.
– Интересно, что об этом думает королева? – поинтересовалась ее подруга в голубом.
– А разве королеве положено думать?
И обе рассмеялись. Легко говорить гадости, когда никто не узнает тебя в лицо.
– Говорят, королева не выходит из своих покоев, – продолжила лери в алом. – Ее задача – родить. Думаю, потом король сошлет ее куда-нибудь с глаз долой. Либо снова постарается, чтобы понесла и не мешала развлекаться.
Вот, значит, как? Похоже, участь Бранды отличается только тем, что у нее нет магического клейма. Ничего, и до Илверта я тоже доберусь. Когда-нибудь, чтобы припомнить позорную казнь и страдания моих людей. Потерпи, Бранда.
Подошел к другой группе людей. Здесь говорили о политике, о новых договорах, которые заключил король с Изельгардом. Значит, Осмонд действительно примирился с бывшим врагом. Что ж, сейчас король Изельгарда бессилен что-то решить военным путем. Остается мирный.
Сколько мне еще тут бродить? Словно призраку среди живых людей. Я обернулся – и увидел ее. Узнал Эмми даже под маской по легкому наклону головы, походке, осанке. Одернул себя, что делаю глупость, но направился к ней. Бледно-розовое платье с вкраплениями золота очень ей шло. И пусть внешность тоже скрывала иллюзия, я представлял саму Эмми.
– Добрый вечер, – поклонился ей. – Можно пригласить вас на танец?
Обращение «лери» использовать не стал. На ней ведь не написано, замужем она или нет. А вот что узнал, показывать не собирался.
– Да, конечно. – Она улыбнулась, но в ее улыбке не было счастья. Я протянул Амелинде руку и увлек в круг вальса. Она двигалась легко и свободно, подобно весеннему ветерку. Если бы Эмми жила в Изельгарде, уверен, воздух был бы ее стихией.
– Вам нравится праздник? – спросил я, перекрикивая музыку.
– Да, очень, – ответила она. – А вам?
– Если честно, нет.
– Почему же? – Казалось, мне удалось удивить Эмми.
