«Змея, – понял капитан. – Самая настоящая».
Среди «нюхачей», которых на своем веку повидал Линкольн, попадались и идиоты – таких хватало в любой организации, и карьеристы, которым было важно не расследовать, а доложить, но самыми опасными считались такие вот «змеи» – фанатики, живущие от одного расследования до другого. С ними невозможно договориться, их нельзя обмануть. Если хочешь выжить – с ними нужно сотрудничать. И горе, если ты действительно окажешься в чем-то виноват.
– Кто вас назначил, мистер Козицкий? – неожиданно для самого себя спросил Линкольн.
– Я с удовольствием расскажу вам об этом за кружкой пива, сэр, когда вы вернетесь и мы с вами завалимся в «Джонни Мнемоник».
– Откуда вы знаете о моем любимом баре?
– Это моя работа, – спокойно ответил дознаватель. – И еще хочу сказать, что восхищаюсь вашим мужеством, сэр. То, как вы держитесь, говорит о вас больше, чем любая характеристика. Вы очень сильный человек, сэр, я надеюсь на благополучный исход дела и желаю вам удачи. Поверьте, я говорю искренне.
– Спасибо, мистер Козицкий, – кивнул капитан.
– Надеюсь, вы понимаете, что это не последний наш разговор?
– Разумеется.
– И в связи с этим у меня такой вопрос, сэр: возможно, я что-то упустил и о чем-то не спросил, возможно, вы уже знаете нечто, что поможет расследованию. И я спрашиваю: вы ничего не хотите добавить, сэр?
То ли он умел читать мысли, то ли обладал неимоверным опытом и умением «читать» людей.
Несколько секунд Линкольн молчал, разглядывая блеклого, после чего осведомился:
– Как вы догадались, мистер Козицкий? Вы ведь даже на меня не смотрите.
– Это моя работа, сэр, – вежливо повторил дознаватель. И улыбнулся. Глядя на пальцы рук. – Что я должен знать?
– Когда «Сирена» пришла в себя, она сообщила, что была взломана, – медленно ответил капитан.
Блеклый выслушал сообщение равнодушно.
* * *
Заявление Линкольна взбудоражило всех ребят, и после того, как капитан скрылся в клипере, ангар наполнился возмущенным шумом, а главной заводилой, естественно, выступала Октавия. Сначала девушка взобралась на освободившийся контейнер и долго говорила о свободе слова и правилах журналистики, затем присоединилась к компании Арнольда, который был против цензуры только потому, что Фрейзер высказался «за», и устроила бурный спор с Саймоном – одним из приятелей Хиллари, призывавшим друзей не ссориться с капитаном. А потом, немного остыв, подошла к Анне:
– Чудовищно, правда?
– Что именно? – осведомилась Баррингтон.
Анна прекрасно поняла, о чем хочет поговорить Леди, более того: Анна только что обсуждала слова капитана с Баджи и Конфеткой, но не собиралась поддерживать Октавию.
– Цензура! – гневно воскликнула Леди. – Не думала, что обнаружу ее в космосе!
– Космос находится за пределами корабля.
– Точно! Корабль! – ОК посмотрела на Анну так, словно та подбросила неожиданную, но важную мысль. – Юридически мы сейчас на территории инопланетного государства и на нас не распространяются законы Земли.
– Распространяются.
– Почему?
– Потому что мы – с Земли, – язвительно объяснила Баррингтон. – И ты добровольно подписалась под пунктом о неразглашении.
– Тогда я не знала, к чему это приведет.
– Пропадает сенсационный материал?
– В сенсационных материалах – суть журналистики.
– Ты – блогер.
– Я стану журналистом, вот увидишь, – пообещала ОК. Помолчала и призналась: – Но ты права: я в бешенстве от того, что мне не позволили пустить сенсационный материал в Сеть.
– Тебе пообещали эксклюзив.
Напоминание вызвало у Леди веселую усмешку. Она прижалась плечом к Баррингтон, чуть понизила голос и легко кивнула в сторону компании Хиллари:
– Видишь Арни?
– Вижу, – подтвердила Анна.
– Ему я тоже много чего обещала, – хихикнула Октавия. – Но он ничего не получил и никогда не получит.
Несколько секунд изумленная Анна молча смотрела на Леди, после чего уточнила:
– Что ты ему обещала?
– Догадайся, – передернула плечами ОК.
– Когда?
– Давно, еще на той вечеринке.
– Зачем?
– Я выпила немного шампанского.
– Но зачем? – повторила Анна.
– Зачем выпила или зачем пообещала? – уточнила Леди.
– Зачем пообещала?
– Ну, было такое настроение, – улыбнулась Октавия. – К тому же он классно целуется. Очень классно… У меня даже голова закружилась.
– Теперь понятно, почему Арни на тебя так смотрит, – пробормотала Баррингтон, вспомнив взгляды Хиллари.
– На меня все так смотрят, – отмахнулась Леди.
– А когда ты надела эту футболку, – Анна кивнула на принт «Август – император!», – Хиллари просто озверел.
– Ерунда.
– Я тебе поражаюсь.
– Спасибо, дорогуша, – улыбнулась Октавия. – Наконец-то ты говоришь правду.
– Я тебя не хвалила, – насупилась Баррингтон.
– Но ты мною восхищаешься.
– С чего ты взяла?
– Это нормальная реакция, так что я привыкла, – рассмеялась ОК. – Я вызываю зависть, ненависть и восхищение. Последнего больше, и в этом основа моего успеха. Думаешь, легко стать самым популярным блогером в мире?
– С деньгами твоего папы, наверное, не трудно. – Анна попыталась уколоть Леди, но у нее не получилось.
– Если бы деньги гарантировали любовь публики, все богатые девочки давно обрели бы известность и популярность.
– Может, они не хотят, – протянула Баррингтон, понимая, что ОК загоняет ее в ловушку.
– Все хотят, – отрезала Леди.
– Тогда что им мешает?
– Ты скажи.
Несколько секунд девушки смотрели друг другу в глаза, а затем Анна произнесла то, чего ни в коем случае не собиралась говорить этой взбалмошной стерве:
– У тебя есть талант.
– И снова спасибо за честность, дорогуша, – рассмеялась Леди. – Баррингтон, ты – чудо. Я не ожидала, что ты когда-нибудь признаешь, что мой успех покоится не только на деньгах отца.
– Я тоже, – буркнула Анна. – Но это не значит, что я тобой восхищаюсь.
– Постепенно ты преодолеешь этап отрицания и примешь свое отношение ко мне как должное.
От такой веселой наглости оставалось лишь развести руками.
– Ты заносчивая, – сообщила Анна. – Тебя считают стервой.
