– В ближайшие часы.
– Очень хочется, чтобы завтрашний день начался с хороших новостей.
* * *
Получив от Штерна список пассажиров, Козицкий в первую очередь занялся теми, чьей судьбой интересовались исключительно друзья. Не сам занялся, а приказал помощникам, коих у него было много, досконально изучить прошлое и настоящее этих «сирот». Затем дознаватель побродил по маленькому кабинету, который ему выделили в ЦУПе, размышляя над тем, что мог упустить, вернулся за стол и вновь просмотрел на список. Выделил живых. Отделил взрослых: сотрудников Vacoom Inc. и членов экипажа. Вывел на экран список подростков и вновь задумался.
До сих пор Козицкий практически не занимался юными гостями Райли, разумно предполагая, что подростки вряд ли могут оказаться замешаны в террористической деятельности, но, узнав о взломе «Сирены», пересмотрел свою позицию. Современные системы безопасности хороши, но не идеальны, и если злоумышленники ухитрились взломать главный компьютер клипера, то кто даст гарантию, что они не добрались и до самой Vacoom Inc.? В этом случае дальнейшие действия превращаются в рутину: террориста или террористку гримируют под пассажира, в системе переписываются данные документов, и злоумышленник оказывается на борту. Настоящий же пассажир в лучшем случае пребывает в наркотическом дурмане, а в худшем – исчезает навсегда.
А самое страшное заключается в том, что такое проникновение невозможно вычислить удаленно, то есть с Земли. Если хакер качественно почистил следы и специалисты Vacoom Inc. не поймут, какие именно данные он изменил, определить, кто из пассажиров террорист, не получится. Точнее, получится, но для этого нужно опросить их всех, на что банально нет времени.
– Зато есть голова, – пробормотал Козицкий. – Которая должна думать… думать… думать…
Он еще побродил по кабинету, выписывая хаотичные «восьмерки», вернулся к столу и вызвал Штерна.
– Григорий? – произнес помощник президента, внимательно наблюдая, не появится ли на блеклом лице хоть какое-то выражение.
– Мимо, – проворчал Козицкий.
– Сигизмунд?
В действительности затеянная Марком игра забавляла дознавателя, но сейчас на нее не было времени.
– Скажите, когда были распределены билеты на поездку и окончательно сформировался список пассажиров?
– Вы совсем не следите за мировыми событиями, да? – рассмеялся Марк.
Он, как и Козицкий, сидел за компьютером, но сорочка помощника президента была расстегнута, галстук отсутствовал, а в пределах досягаемости левой руки виднелся стакан с виски.
– То есть вы не помните? – сухо уточнил блеклый.
– За месяц до полета.
– У вас есть первоначальный список?
– Думаете, в него внесли изменения? – насторожился помощник президента.
– Хочу проверить, – коротко ответил Козицкий.
– Сомнительно, – после короткого размышления сказал Штерн. – Список невозможно подделать: победители «Фантастического Рождества» объявлялись в прямом эфире и имена счастливчиков знает вся Земля.
– Я не знаю, – напомнил дознаватель.
– Возможно, вы инопланетянин.
– Возможно.
– Я переслал вам первый список.
– Вы не сравнили его со списком пассажиров «Чайковского»?
– Э-э… Одну минуту… – Штерн посмотрел на монитор, несколько секунд молчал, сначала сверяя имена, а затем – обдумывая увиденное, после чего совсем другим тоном поинтересовался: – Как вы узнали?
– Мне за это платят, – объяснил Козицкий.
И тот, кто хорошо разбирался в блеклых оттенках его блеклого голоса, уверенно сказал бы, что Козицкий произнес фразу весьма язвительно.
– Незадолго до полета из списка по медицинским показаниям была исключена Мара Эмили Паркер, шестнадцать лет, лучшая ученица частной школы имени Элизабет Тейлор, – сообщил Штерн.
– По какой квоте она должна была лететь? – тут же спросил дознаватель.
– Как лучшая ученица одной из лучших школ мира, – ответил Марк. Затем, ничуть не стесняясь Козицкого, сделал маленький глоток виски и усмехнулся: – Выражаясь вашим языком, по квоте миллионеров. Родители Мары оплатили полет из своего кармана.
– Я хочу с ними поговорить.
– Хорошо, Федор, я отдам необходимые распоряжения.
У Козицкого дернулись уголки губ.
– Неужели я ошибся? – притворно удивился Марк.
– Увы, – пробормотал дознаватель, обрывая связь. – Попробуйте еще…
Долго ждать не пришлось: при всех своих недостатках помощник президента умел работать, и примерно через пятнадцать минут на мониторе Козицкого появилось одутловатое лицо крупного мужчины, потного, одетого в расстегнутую цветастую рубашку и с солнцезащитными очками на красном носу. Судя по всему, ребята Штерна обнаружили отца Мары на каком-то курорте.
– Мистер Паркер? – вежливо осведомился дознаватель.
– Да, – мужчина почесал ухо. – Вы из правительства? Мне сказали, что со мной будет разговаривать кто-то из правительства.
– Я из федерального агентства, – коротко ответил дознаватель. – Меня зовут Козицкий, мистер Козицкий.
– Очень приятно.
– Я расследую обстоятельства катастрофы «Чайковского».
Судя по всему, эта новость была для потного номером один, потому что он заговорил сразу, едва дознаватель закончил фразу:
– Я вам вот что скажу, мистер Корецкий…
– Мистер Козицкий.
– Не перебивайте меня, – отмахнулся Паркер. – Вот что я скажу: эта ваша Vacoom Inc. поступила с моей семьей по-свински. Но это даже хорошо, что так получилось. Сама судьба дала нам знак, хотя несколько последних дней я провел как в аду. Вы бывали в аду, мистер? Вижу, вы давно женаты, а значит, бывали. Так вот. Мою дочь выкинули из полета…
Пару раз Козицкий пытался вставить между предложениями потного вопрос, но Паркер говорил так быстро, что сделать это было совершенно невозможно. К тому же потный двигался в нужном дознавателю направлении, и Козицкий решил дать ему высказаться.
– Мою дочь выкинули из полета, когда она уже собрала рюкзак. Вы представляете, что это значит? Над Марой смеялись все подруги. Она рыдала несколько дней. Эти сволочи выкинули мою дочь! Сказали, что она завалила медицинские тесты, но это не так! Мара рыдала, а потом впала в бешенство. О состоянии жены я вообще молчу. Вы сказали, что женаты? Тогда вы меня понимаете: три дня ада и кошмара, мистер, меня жарили на сковороде и обваливали в сухарях. Я поднял на ноги всех адвокатов, но контракт составлен так хитро, что не подкопаешься. Мне показали результаты анализов Мары и помахали ручкой: «До свидания». Мой адвокат сказал, что сделать ничего нельзя, этот проклятый Райли все предусмотрел. Я три дня жил в аду, мистер, но катастрофа поправила мои дела. Знаю, что нельзя так говорить, но ничего не могу поделать: я рад, что Мару выкинули из полета. И жена рада. И Мара, наверное, тоже рада, хотя сейчас она кричит, что мы лишили ее самого крутого приключения столетия. Как будто это я сдавал те проклятые медицинские тесты. В общем, вы человек женатый, мистер, вы понимаете, но тут я не выдержал и сказал: а если бы ты погибла, как те трое? Радуйся тому, что ты с нами и жива. Но разве женщинам можно что-то объяснить? В итоге мне пришлось покупать круиз на эти чертовы острова, а вы знаете, что значит купить круиз за три дня до Рождества? Это тройная цена, мистер, тройная! Зато мы здесь, на Земле, у океана, в безопасности. А этот чертов Райли…
