— Да понимаю я. И всё же, как жаль, что нас схватили. Троих моих друзей завтра казнят. Аркус, Ахеол, Эшли… Ах, если бы ты только знал, как мы мечтали, как планировали. Да Тискулатус под твоим командованием стал бы известен на весь мир. Он был бы самым безопасным местом на земле, где каждый, кто хотел бы честно трудиться, имел такую возможность и был бы счастлив. И нас предали!
— Фалкеста, я понимаю, что ты не отошла от шока, поэтому повторю ещё раз, — тихо, но настойчиво сказал я, — я не смог бы убить свою семью. И не надо мне сейчас говорить о том, что все короли приходили так к власти — должен быть другой способ. Теория меньшего зла — это чушь, не стоящая выеденного яйца. Потому что в иных условиях все имеют равные шансы выжить или умереть. А в случае меньшего зла ты сам, лично должен решить, кто будет жить, а кто нет. Если кто-то может принять такое решение — моё безмерное ему уважение. Я не могу. Возвести меня на трон, заставив убить свою семью, и потом ожидать мудрого и справедливого правления — это всё равно, что сломать ветку дерева весной и потом ожидать, что летом на ней вырастут плоды! Поэтому лучше порадуйся тому, что это не успело вылиться в кровавую бойню. Отец казнит троих зачинщиков и успокоится. Так что сделай милость, сохрани себе жизнь. Чтобы не получилось так, что Ахеол, Аркус и Эшли умерли напрасно.
— Да я поняла уже, как это всё было опрометчиво. Прости меня. Я уеду из Тискулатуса.
— Возьми это, — сказал я, доставая из внутреннего кармашка мешочек с деньгами, — бесплатно тебя никто никуда не повезёт. Здесь сверху где-то пять сотен серебряков и на дне — тридцать золотых. Использовал, когда выходил погулять инкогнито, чтобы золотом не привлекать к себе внимания. И это возьми. На память, — я оторвал с внутренней стороны запасную пуговицу своего камзола, который обычно не носил, сейчас накрытого иллюзией.
— Если с деньгами совсем не сложится, продашь. Сапфир там настоящий — на сотни две золотых потянет.
— Спасибо, Дитрих, — она, приняв вещи, наклонилась и поцеловала меня в щеку, — даст Создатель — ещё свидимся…
Глава 3, в которой меня начинают приводить в надлежащий товарный вид
— Ваше высочество, вам пора вставать. Его величество Арнольд Четвёртый желает, чтобы вы разделили с ним трапезу.
— Я не хочу, — сказал я, зарываясь головой в подушку, — я хочу спать! И я сотню раз просил не называть меня высочеством!
— И как же мне тогда к вам обращаться? Гражданин принц? — ехидно ответили из-за двери, — да и потом, сейчас уже время обеда. Отец, вероятно, был в курсе, что ночью у вас были дела, и потому не стал вас будить. Но сейчас уже обед. Если вы продолжите спать, у вас может сбиться режим сна, и это негативно скажется на вашем здоровье.
Я не стал уточнять, что во время строительства ВТП (так нескромно я про себя называл построенные дороги — Великий Торговый Путь) мой режим сна был таким же неустойчивым, как море во время бури. И ничего, несколько походов к целителю в Университете — и я был как новенький. Впрочем, она тогда что-то говорила насчет того, что определённая степень износа успела произойти, и потому настоятельно рекомендовала как можно реже подвергать себя таким нагрузкам в дальнейшем.
— Ладно, заходи уж, — проворчал я, вскакивая с постели и прыгая в душевую. После нелюбимого мной контрастного душа я вышел и увидел Гедрика, дворецкого, терпеливо меня дожидавшегося. На уже заправленной кровати лежал какой-то костюм.
— Это, — у меня язык отнялся от негодования, я тыкал пальцем в ворох цветастых тряпок, — это что такое?
— Это костюм, в котором сегодня вас желает видеть ваш отец, — невозмутимо ответил дворецкий.
— Я это не одену! Кто это вообще делал? Это что, туфли с пряжками? А это что такое? Чулки? Панталоны? Да во двор никто в жизни таким не выйдет, чтобы не стать посмешищем!
— Ну и напрасно вы так думаете, принц, — заметил Гедрик, — это последний писк моды при дворе. Если бы вы были чуть внимательнее во время празднования своего дня рождения, то увидели бы, что половина приглашённых гостей…
— Мне глубоко всё равно, сколько последних разов там пищала эта мода, — проворчал я, — носить это просто унизительно!
— Придётся, — теперь уже сурово сказал Гедрик, — отец просил напомнить вам что-то насчёт слова, которое вы ему дали. Он сказал, вы поймёте.
Вздохнув и больше не став спорить, я с помощью дворецкого принялся натягивать на себя всё это великолепие. Наконец, натянув куртку и поправив берет, я с тоской уставился на себя в зеркало.
— Не так уж всё и плохо, — вынес вердикт дворецкий, — осмелюсь заметить, что именно сейчас вы стали похожи на принца сильнее, чем когда-либо.
— Гедрик, это ужасно, — сказал я, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, — неудобно до ужаса. Мало того, я теперь выгляжу, как напомаженный слюнтяй, который без помощи слуги даже салфеткой рот вытереть себе не сможет.
— Все принцы именно так и должны выглядеть, — заметил Гедрик, — их благородные головы постоянно заполнены мыслями о благополучии своего народа, им некогда отвлекаться на то, чтобы вытереть рот салфеткой или поправить пряжку на туфле.
— Ты это сам сейчас выдумал? — скептически спросил я, не сумев-таки сдержать улыбки.
— Это во всех учебниках дворцовых слуг так говорится, — с достоинством ответил Гедрик.
— Ладно, — махнул я рукой, — пошли…
* * *
— Да уж, сын, должен признать, тебе эта одежда не идёт совсем, — задумчиво сказал король, наблюдая мою персону напротив себя за обеденным столом, — куртка, может, и ничего, но штаны на тебе как-то привычнее смотрятся. Ладно, это можешь больше не одевать.
— Слава богам, — проворчал я, — а то я уж испугался, что мне в этом виде придётся всё время ходить. Да меня бы на смех подняли.
— Сын, просто, чтобы ты понимал: драконы не примут то, что им дают просто потому, что альтернативы нет. Почти наверняка ты будешь подвергнут очень дотошному, детальному изучению со стороны их консула. Так что советую морально готовиться.
— При этом они сверхлегко согласились сжать сроки с трех недель до шести дней, — иронично хмыкнул я, нагружая свою тарелку, — крайне высокий показатель безразличия, что и говорить. Ну а насчёт детального и дотошного изучения — никаких унижений со своей стороны я не потерплю. Если будет надо — и пинка отвешу. А я могу, ты меня знаешь.
— Дитрих, как это недипломатично с твоей стороны, — укоризненно сказал Арнольд Четвёртый, — принимающие гостей никогда так себя не ведут. Я очень надеюсь, что краснеть мне за тебя не придётся. И всё это не отменяет того факта, что мы тебя продаём, и сделать это надо как можно выгоднее.
— Тогда меня следовало нарядить в свадебное платье и фату, — фыркнув, ответил я, — и букет цветов в руки вложить.
— Так, ну всё, хватит этих глупых шуток, — сказал король, — поел? Вставай и иди за Гедриком. У тебя сегодня очень насыщенный день!
