— Итак, ваше высочество, — хозяин таверны Гвен смотрел в предложенную мной бумагу, не смея верить своим глазам, — вы предлагаете мне такие… такие чудесные условия? Да как же это… радость-то какая…
— Именно, — кивнул я, толкнув пальцем увесистый кошель с авансом в сторону трактирщика, — в связи с тем, что ваш трактир как раз находится на новой дороге, мы берём на себя расходы в следующий год вашей работы здесь. Мы всерьёз намерены развивать инфраструктуру построенной дороги. Сейчас мы предлагаем людям открывать подобные трактиры и компенсировать первые полгода работы. Но поскольку вы, с огромным риском для себя, на собственные средства открыли это заведение — мы, — я, вспомнив бьющегося в истерике казначея, поправился, — я решил, что подобная инициатива должна поощряться. Ведь, к сожалению, проблема разбойников всё ещё актуальна для нашего королевства, и я прекрасно понимаю, что вы не только деньгами рисковали.
— Да, — со страхом кивнул хозяин трактира, — были здесь лихие люди… Так вашему человеку, что вы послали разобраться, я по гроб жизни обязан… Если бы только, — побурев, он уставился в стол, — он около моей жены не увивался…
— Только с одним условием, — я поспешно продолжил, не желая говорить на неудобную тему и придвинув кошель с авансом ещё ближе к трактирщику, — стража начинает патрулировать дороги. В целях защиты от тех же разбойников. Так что прошу вас: если будут останавливаться в вашей таверне стражники — предоставлять им пищу и постель. По первой их будет немного: самое большее, двое в одну сторону, и двое в обратную раз в неделю. А когда уже расширение будет, да сторожевые башни появятся, там уже и решим, как дальше быть.
— Конечно, конечно, ваше высочество, — угодливо закивал трактирщик, любовно поглаживая по кошелю с золотом, — вы мне такую благодать принесли… что же мне, для стражей порядка такой мелочи жалко будет? Не извольте беспокоиться, ваше высочество, обслужим ваших людей в лучшем виде…
* * *
— Ахеол, я же тебя просил, — устало сказал я телохранителю, когда мы на следующее утро ехали в Орхорский Университет, — неужели нельзя было всего один день потерпеть?
— Вашбродь, вот клянусь, споткнулся о рогожку окаянную, уж не знаю, как она там оказалась. Не было б рогожки — никто бы меня и не увидел даже.
— Ну да, конечно, — хмыкнул я, — телохранитель высшей категории с пятнадцатилетним стажем работы не заметил под ногами рогожки. Своих согильдийцев этими баснями развлекай.
— Да… да хоть бы и так, — сердито ответил Ахеол, — а только свинья этот трактирщик. Я его шкуру, между прочим, в своё время спасал, по вашему приказу да за спасибо, которое ни в карман не положишь, ни на х… не натянешь никуда. А ему жены жалко на одну ночь, которой он уже сам ничего сделать не может. Как собака на сене. Да эта собака мне вообще сапоги лизать должна, вы не знаете, из какой дыры мне пришлось его тогда вытаскивать.
— Для тебя это была пара пустяков, — фыркнул я.
— И что? — резонно возразил Ахеол, — он не благородных кровей, что о благополучии простого народа думают. Он — хитромордая свинья, которая о своём кошельке заботится и все соки из своих работяг пьёт. Да знаете, как таких жадных до денег клопов казнили раньше?
— Ну и как? — заинтересованно спросил я.
— Клали жлобяру на дыбу особую, над шеей дырочка небольшая оставалась. На шею жадюге ошейничек вешали из кожи покрепче, а через отверстие на шнурочке — котелок. И в котелок по одной монетке бросали. Монетка звяк-звяк, жмотяра глазками зырк-зырк, воздушек в грудь дых-дых, да с каждой монеткой медленнее… И так, пока не задыхался под весом денег…
— Оставь свои больные фантазии при себе! Скажи уж сразу: нравится тебе бедокурить, и чтобы я потом перед простыми людьми за тебя краснел. У, наглая рожа, — сердито сказал я, бросая в него подушкой, — сгинь! Глаза б мои тебя не видели.
— Не извольте сердиться, вашбродь, уже сгинул, — покорно сказал Ахеол, запахиваясь в своё чёрный плащ и снова становясь кучей тряпья, на которой глаз даже специально не хотел задерживаться.
— Ахеол, да как ты это делаешь-то? — не удержался я, — уж я иллюзионист высшей категории — и то вижу, что магии нету.
— Жить, вашбродь, захотите — так улица и не такому научит, — отозвался голос из кучи тряпья. Я благоразумно решил прекратить разговор: Ахеол ненавидел жаловаться на тяжёлое детство, и если уж он стал о таком упоминать: значит, и правда стоило прервать разговор.
Глава 2, в которой я возвращаюсь в место, где когда-то учился магии, и получаю множество пищи для размышлений
Университет остался точно таким, каким я его помню. Огромный двор площадью, наверное, вёрст двадцать, не меньше. Несколько зданий, отведённых под занятия, и четыре общежития, два мужских и два женских. Первые два для господ побогаче, вторые — для тех, кто, скажем так, побюджетнее. Не говоря уже о том, что сейчас, летом, деревья пышно цвели по всей территории замка.
Ахеол по прибытии зашёл в сторожку и о чем-то переговорил с вахтёром. И хотя разговаривал он лениво и развязно, я знал, что он оценивает степень надёжности текущих охранных чар. Сегодня он остался ими доволен, впрочем, как и обычно: со всем подобострастием поклонившись мне, он вальяжно направился в сторону студенческих кухонь. Мне оставалось лишь устало закатить глаза: это был как раз тот случай, когда горбатого не исправит даже могила. Впрочем, с той жизнью, что ему досталась, спиться, скуриться или подсесть на что похлеще можно было только так. Подобное пагубное пристрастие — не самое худшее, что может произойти с человеком.
— Ваше высочество, вам, вероятно, к ректору? — вежливо осведомилась встречающая меня горничная, с толикой сожаления провожая взглядом Ахеола.
— Да, Алисия, будь так добра.
— Ваше высочество, вот честное слово, казалось, что вы только вчера выпустились — а уже два года прошло, — радостно порхая рядом, затараторила старшая горничная, — да недаром прошло-то: я зимой на родину отдыхать ездила — дороги стали такие, что глаз не нарадуется.
— Спасибо, Алисия, — кивнул я девушке, — собственно, для того, чтобы оценить, насколько это повлияло на деятельность различный учреждений, я и путешествую сейчас по Тискулатусу. Кстати, часть вопросов я мог бы задать и вам. Ведь вы, как старшая горничная, наверняка в курсе многих хозяйственных нюансов?
— Вопросы? Мне? Да я буду счастлива ответить, господин Дитрих, спрашивайте, конечно!
— Поставки съестного стабилизировались после того, как была налажена дорога между Виллгардом и Кархалгой?
— Ваше высочество, даже не упоминайте, — Алисия даже зажмурилась от удовольствия, — раньше у нас только один поставщик был, гном Керейн, да жадюга такой, что за лишний медяк удавится. А теперь три орка, братья вроде как, тоже поставками стали заниматься… Парни честные, толковые, за данное слово в лепёшку расшибутся, но сдержат. Тут уже и Керейну пришлось цены пересматривать… Ой, господин Дитрих, вы бы видели, какая у него рожа была, когда я ему сказала, что у него теперь альтернатива появилась… честное слово, за двадцать лет этот жмот мне столько крови выпил, что я бы месячный заработок не пожалела, чтобы его рожу наглую в этот момент зарисовать, да любоваться по утрам для хорошего настроения…
