— Ладно, братишка, — сказал средний сын, чьи волосы были насыщенного, орехового цвета, — успеешь ещё наговориться с принцем. Дитрих, меня зовут Рэй, впрочем, тебе это уже наверняка известно, — Рэй подошёл ко мне, тоже пожимая руку, — как для тебя, наверное, не секрет и то, что мои Доминанты — это Сирень и Лазурь. Да, я в этом замке такая же белая ворона, каким был ты в замке Лазурном, Дитрих, — скорбно продолжил он, опуская голову, — каждый день я подвергаюсь здесь гонениям и остракизму за то, что посмел принять в себя Доминантой этот Цвет. Каждый день отец нещадно порет меня ремнём, пытаясь вытравить эту, по его словам, заразу…
— Ты у меня сейчас пятьдесят кругов вокруг стадиона полетишь, шутник, — сердито выдохнул Уталак, не пытаясь, однако, сдержать улыбки, — шутит он, принц, сам понимаешь, взрывное сочетание Цвета, и шуточки у него порой такие, что хоть стой, хоть падай.
— Ну, прости, отец, — сказал Рэй, лукаво улыбнувшись, — не удержался.
И в тот же миг его лицо скривилось от боли.
— Опять? — с едва уловимой печалью спросил Уталак, — ну сам виноват. Убеждался до того неоднократно, что тебе нельзя играться с Янтарем — и всё равно совершаешь одно и то же.
— Я устал, отец, — прошептал Рэй, прикрыв глаза, — почему мне нельзя просто жить и наслаждаться жизнью? Почему за каждую шутку, за каждую каплю веселья надо расплачиваться болью? Почему, за что?..
— Пойдём-ка в замок, Рэй, — Лиала мгновенно оказалась около среднего брата, беря его под руку и уводя прочь, — тебе просто нужно немного поспать и, увидишь, всё пройдёт.
— Прости, что тебе пришлось это увидеть, Дитрих, — виновато сказал Уталак, когда Лиала и Рэй отошли достаточно далеко, — нелёгкая доля ему досталась, вот у него иногда и происходят… срывы.
— Да, понимаю, — кивнул я, — самому пришлось на себе это в Лазурном замке испытать. Да только я хоть как-то мог измениться и приспособиться, а из того, что я узнал, для драконов такое…
— Да, принц, непозволительная роскошь, ты прав, — грубо закончил мою мысль старший брат, в отличие от остальных до того не изъявлявший большого желания познакомиться со мной.
— Да, конечно, прошу меня простить, это было не очень тактично с моей стороны, — кивнул я. Решив проявить инициативу, я приблизился к нему сам, — Мефамио, я прав? Олесия говорила мне о вас.
Я встал рядом с ним и протянул ему руку. Но Мефамио, чьи полосы были полностью чёрного цвета, никак не отреагировал на неё, продолжая молча сверлить меня взглядом. Прошло пять секунд, десять… напряжение всё нарастало.
— Ой, братец, да будет тебе дуться, — заявил появившийся рядом Вилер, — подумаешь, перцу понюхал, с кем не бывает.
И в этот момент мысли в моей голове понеслись галопом, ибо я осознал, в насколько острой ситуации сейчас оказался. Если Мефамио на самом деле был одним из трёх драконов, которым было поручено меня поймать, то данная ситуация была просто сверх хрупкой. Как вести себя с тем, кого ты дважды унизил, сначала натянув на нас мешок с пряностями, а потом ускользнув в глубине вод?
— Ах, вот в чём дело, — осторожно сказал я, — ну что ж, вынужден признать, что в тот раз мне пришлось очень сильно подумать, чтобы найти выход. Надеюсь, вы на меня не в обиде?
Но Мефамио молча продолжал смотреть на меня, почти испепеляя зелёными глазами.
— Братец, как тебе не стыдно, — впервые за всё время подала голос Олесия, — мы так ждали принца, мы все так рады ему здесь, ему пришлось пережить огромные испытания, чтобы попасть сюда. Зачем же ты сейчас его обижаешь?
Старший брат в ответ лишь злобно рыкнул сквозь стиснутые зубы.
— Мефамио, — прозвучал властный голос за моей спиной. Я искренне опешил, даже не поняв, что это был голос Уталака. Настолько он был наполнен сталью и властностью, которую я не слышал в нём до того. Что ж, наивно было ожидать, что дракон его возраста не владеет подобными навыками.
По-прежнему не разжимая губ, Мефамио, наконец, ответил на рукопожатие, сдавив мою ладонь в своей. Было не больно, но он ясно дал мне понять, как ничтожно мало усилий ему надо затратить, чтобы оставить от моей кисти кровавое месиво. После чего так же молча развернулся и быстрым шагом ушёл прочь. Аяри, до того подозрительно хранившая молчание, поспешила за ним.
— Не обращай внимания, — доверительно шепнул мне Вилер, — это он дуется на тебя за то, что ты предпочёл Меридию Олесии. На самом деле он очень хороший, он очень любит нас и заботится обо всех. Просто ему сейчас сто шесть лет. С тех пор, как ему исполнилось сто, он взял на себя командование стражниками Сиреневого острова. Вот и стал более хмурым. Ну и, конечно, его гордость очень сильно ранил тот факт, что он не смог изловить тебя на глазах своих подчинённых. Ну и, конечно…
— Вилер, — ненавязчиво влез в разговор Уталак, — кажется, тетушка Ристи говорила, что собирается, наконец, навести сегодня в твоей мастерской порядок…
— КАК? — бедный Вилер вытаращил глаза, — и все целый день молчали? Ей туда нельзя! Там схемы, там чертежи, там всё разложено… — и, застонав, он бегом кинулся в сторону замка.
— Что ж, принц, — усмехнулся Уталак, — пока можешь с Олесией посмотреть наши сады. Уверяю тебя, по вечерам здесь очень красиво. Я же пока пойду, распоряжусь, чтобы тебе приготовили комнату. Честно сказать, не ожидал я, что получится тебя так быстро… уговорить.
— Вы разочарованы, что я оказался таким податливым? — спросил я, не успев одёрнуть Янтарь, порядком обиженный совершенно непонятной грубостью Мефамио, — я… извините, я не это хотел сказать.
— Всё в порядке, вижу, Янтарь шалит, — со снисходительной усмешкой сказал Хозяин Сиреневого замка, — нет, принц, я вполне обоснованно думал, что ты будешь куда сильнее напуган всем тем, что на тебя свалилось, и на первый раз просто не пожелаешь меня слушать. И ты меня очень приятно удивил тем, что это оказалось не так.
— Простите, — сказал я вслед ему, — могу я попросить вас об одной вещи?
— Дитрих, — обернувшись, сказал Уталак, — для тебя — в пределах разумного — всё, что угодно.
— Прошу вас, не заставляйте Мефамио относиться ко мне лучше из-под палки. Мизраел попытался провернуть такое со своими принцами — и в итоге он выгнал Кардела из дома на целый год. Мне бы не хотелось, чтобы по моей вине…
— Прости, принц, — покачал головой Уталак, — но здесь как раз начинаются пределы разумного, за которые я не могу тебя пустить. То, что сейчас произошло, очень серьёзно, и всесторонне требует моего внимания. Того лазурного юнца, что накинулся на тебя в первый день, понять можно — он искренне считал, что ты не пара Меридии. И, откровенно говоря, я с ним… кхм… Неважно. Важно то, что Мефамио действительно дуется на тебя потому, что ты заставил его понюхать перцу, а потом еще и щёлкнул по носу, удрав от него так, как он того совершенно не ожидал. Однако и такой вариант необходимо было допускать. Нельзя всегда побеждать, иногда случаются и поражения. И то, как на это поражение отреагировал Мефамио, мне крайне не нравится. Так что разговор с ним — дело неизбежное. Теперь, если это все, то я пойду…
