Дитрих и Меридия легли посреди комнаты на синий ворсистый ковёр, взявшись за руки. После чего принцесса начала говорить:
— Серебро хладнокровное. Крепкий хребет. Вместилище всяких богатств. Покровитель стяжателей…
— Укрепи своего служителя, — продолжил Киноби, — тому, кто чувствует его, слушает, повинуется кротко, ответит…
— Кожу того, кто умеет хранить, вервие, связки и мышцы его, крепит, — подхватила Ланире со своего места, не отрываясь от окна, — сердце его, обращённое к спектру всяких Цветов — греет…
— Расточителя всяких богатств, — прошептал Карнекир со стороны двери, — самоубийцу, дерзнувшего воле драконьей перечить, мучительной пытке подвергни…
От последних слов Дитрих впал в ступор. Он ещё никогда не слышал эту, если так можно выразиться, боевую часть молитвы. И никогда, ни в одной книге не видел подобного ни у одного Цвета. Впрочем, подумать об этом он уже не успевал. Серебряный туман уже обволакивал его с Меридией, а в следующий момент его сознание отправилось в свободный полёт.
* * *
Когда Дитрих пришёл в себя, то первое, что он увидел — это чистое небо. Настолько ярким и настолько синим он его не видел никогда. И это при том, что он сейчас находился в воспоминаниях, которые так или иначе гасили и приглушали образы, остающиеся в памяти.
Поднявшись с земли, он обнаружил, что лежал, ни много, ни мало, посреди какой-то площади. Вокруг были старинные дома с искусно вырезанными узорами — и каждый узор был причудливо изукрашен. Перед некоторыми домами стояли лотки. Большинство из них было закрыто, но перед одним из опрокинутых прилавков лежали какие-то фигурки. Деревянные фигурки разных животных.
— Дитрих? — неуверенно спросили его. Спросили голосом, до странного тихим. Как будто его владелец находился очень далеко. Принц тотчас обернулся. Меридия была мало похожа на себя. Казалось, что от принцессы остались лишь очертания, слабо отмеченные золотыми и серебряными штрихами. Лишь две точки на лице, должные быть глазами, ярко светились синевой. Дитрих посмотрел на свои ладони и увидел то, чего и ожидал. Бесцветный туман, который едва-едва ограничивали янтарные и сиреневые линии. А если учесть, что третьим его Цветом было Серебро, то у него вместо глаз сейчас должны быть два серых провала.
— Как мы странно выглядим, — сказал он принцессе, удивившись, что и его голос звучит чрезвычайно тихо, — чувствую себя таким… бесплотным.
— А какими мы ещё должны быть здесь, в чужих воспоминаниях? — разумно возразила принцесса, — мы здесь — всего лишь тени, которых тут и быть не должно. Давай поспешим, я чувствую, что время наше ограничено.
Вот только было не совсем понятно, куда здесь, собственно, было спешить. Место выглядело пустым и безжизненным. Но не так, словно его забросили давным-давно, а так, будто все жители разом собрались и куда-то ушли.
И едва Дитрих и Меридия успели осмотреться, как картинка стала меняться. Вернее — дополняться! Ужасными образами. Внезапно перед ними стали проявляться тела… как можно было заметить по вертикальным зрачкам погибших — драконов. И как же их было много! Десятки, едва ли не сотни тел на одной только площади. И эта ужасная дорожка из убитых вела… к замку, что был на окраине города. Внезапно Дитрих увидел то, отчего ему даже здесь, в чужих воспоминаниях и в бестелесном состоянии, стало тошно. К рассыпанными на земле деревянным фигуркам тянула руку маленькая девочка с серебристыми волосами, лежавшая на животе. А на спине её серого платьица явно виднелся отпечаток чьего-то сапога…
— Пошли скорее! — сказал он Меридии, — у меня нет сил на это смотреть!
Две тени поспешно метнулись к замку, нечётко проступавшему вдали. Благо что «дорожка», за которую Дитриху очень хотелось порвать кому-нибудь глотку, услужливо подсказывала, куда надо спешить.
И вот перед ними дворец. Как и всё в этом городе — устланный безжизненными телами драконов. Внезапно над ними раздался жуткий крик. И посреди буквально молчащего города это было так дико и неожиданно, что принц и принцесса подскочили бы на месте, если бы могли.
— Всё дело в том, — прошептала Меридия, с ужасом смотря вверх, — что мы находимся в чужой памяти. Поэтому мы не видим, как умирали эти драконы. Мы видим их только мёртвыми. Потому что этого не видели ни Ланире, ни Киноби, ни Карнекир. Скорее, бежим на этот звук. Мы должны туда успеть…
Тени взметнулись наверх так быстро, как только могли. И, едва они ворвались в большую залу, как их взглядам предстала ужасающая картина. Убийца, мужчина очень крупного телосложения, стоял, придавив ногой шею молодого серебряного дракона. Сам он был одет в черные одежды, имел чёрные сапоги и чёрные волосы. Словно он являлся просто воплощением мрака, который, казалось, расползался от него во все стороны. Дракон же хрипел, задыхаясь под его сапогом, и до сих пор пытался освободиться, но его мучителя это, казалось, только ещё больше распаляло. По сторонам от Убийцы тоже лежали мёртвые драконы, как в больших, так и в меньших ипостасях…
— Они почти все сдохли, мразь, — прохрипел он дракону, которого удерживал ногой, — сейчас сдохнут твои сестра и отец — и ты увидишь их смерть и осознаешь, что ты — бесполезное ничтожество. Но не переживай, скоро ты снова с ними воссоединишься. Я тебе это обещаю…
Однако в этот момент в окне появилась большая тень. А через мгновение, разбив стекло, в замок ворвался дракон, в котором Дитрих, к удивлению, узнал своего отца. Размерами он немного уступал себе нынешнему, зато чешуя была более яркая, да и внешний вид более грозный. Впрочем, Уталак если и явился сюда, то явно не для того, чтобы драться с Убийцей. Он отбросил его в сторону хвостом — и Дитрих отчётливо понял, что сейчас Уталак это смог провернуть лишь благодаря внезапности. А так же благодаря тому, что Убийца невольно прикрыл лицо руками, защищаясь от осколков стекла. После этого, не тратя ни единого драгоценного мгновения, он среди груды тел безошибочно выцепил, вне всякого сомнения, более молодых Ланире и Киноби, второй лапой прижал к себе серебряного дракона, у которого, вдобавок, были оторваны оба крыла, тут же бросился в окно и полетел прочь.
Убийцу же, казалось, это нисколько не смутило. Неспешно поднявшись, он, преисполненный чувством собственного достоинства, прошагал к разбитому окну, то и дело мимоходом толкая ногой того или иного дракона, дабы убедиться, что каждый из них действительно мёртв. После чего, глядя на удаляющуюся сиреневую точку, мстительно прошептал:
— Неси, неси отсюда этих глупцов. Они видели мою силу, они познали моё могущество. Среди всей вашей поганой расы разнесут они весть о своей скорой кончине. Не сомневайтесь, я доберусь до каждого из вас…
* * *
Видение кончилось так же резко, как и началось. Тело ломило, и Дитрих поспешно поднялся, чтобы размяться. При этом и ему, и Меридии, которую он поднял следом за собой, хватило ума не смотреть ни на кого из Серебряных драконов, которые за много лет дали волю своему страху и своим слезам. Ради того, чтобы отыскать ключ к свободе их расы.
