— Ты слишком высокого мнения о своих способностях, — горячее дыхание коснулось уха, язык обвёл раковину… и исчез столь же быстро. Дар вдруг отпустил меня, оставил без тяжести своего тела. Снова!
— Жду тебя внизу, киса.
Нет, ещё немного, и я разорву в клочки эту меховую напасть!
К тому времени как я расправилась с кофе и выпечкой (весьма и весьма неспешно, чтобы одному подлому медведю неповадно было), возбуждение улеглось. Однако злость всё ещё тлела внутри. Вот что нужно знать о хищниках: мы не терпим, когда наша добыча от нас сбегает.
Категорически! Нет и всё тут!
Но каков наглец — напакостил и слинял! Я не я буду, если не заставлю его пожалеть об этой выходке. (Очень желательно, чтобы жалел он долго, жёстко и в разных позах.)
С этой мыслью я допила остатки кофе и, сдёрнув с вешалки куртку, решительно направилась вниз. За своей добычей, будь он трижды неладен.
Дар уже ждал меня на улице, привалившись к стене нашего каменного монстра и меланхолично жуя сухую травинку. Всё-таки им трудно не любоваться… вот и я замерла ненадолго, позабыв про бурлящее в груди негодование и увлеченно глядя, как рассветное солнце играет в соломенных волосах, даже с виду густых и тяжёлых, в беспорядке спадающих на широченные плечи.
А потом заметила у крыльца черный мотокар, поблескивающий хромированной вилкой и литыми дисками. Посадка высоковата, как для тех, что встречались в столице и окрестностях, но оно и понятно. Греймор — не чистенький вылизанный Аркади, тут важно не царапать раму и подвеску о каждую кочку. Шины шире и толще обычных, очевидно, за этим же — мигом представилось, как мягко движется этот двухколесный монстр даже на самой высокой скорости. Сама я не фанатка мото, предпочитаю комфортный салон машины, однако знаю нескольких человек в Нью-Аркадиане, которые за такое чудо гномьей техники продали бы душу любому из существующих богов, демонов или кто там ещё занимается сомнительными сделками.
— Если хотел пообжиматься, надо было так и сказать, — невозмутимо протянула я. — Зачем же нам для этого целый мотокар? Я предпочитаю безопасный, хм, транспорт.
— Хм, интересная идея, секса на мото у меня ещё не было. Попробуем как-нибудь, киса, — парировал Дар, но перед этим будто бы задумался на пару мгновений. И с явной досадой глянул на часы. — Садись уже, я аккуратно езжу.
— Как пожелает ваше альфачество.
Не без труда прогнав из мыслей красочное видение себя же, перегнутой поперек кожаного сиденья, послушно забралась на металлическое чудище позади Дара. Покрепче обхватила его руками, как бы невзначай огладила ладонью твёрдый рельеф мышц, неспешно спускаясь от груди к животу.
Дар отчётливо скрипнул зубами, а я улыбнулась чуть злорадно. О нет, не одну меня всё это волнует так, как взрослым нелюдям категорически не полагается. И оно так радует, что аж самой стрёмно.
— Ты меня сейчас ужасно бесишь, — негромко сообщила я, упёршись подбородком ему в плечо. И тут же, не удержавшись, провела носом вдоль мощной шеи; шумно потянула воздух, вдыхая тяжёлый хищный аромат, так до раздражения хорошо подходящий к моему собственному. — Но пахнешь очень вкусно. Так бы и откусила кусочек.
Дар уже нажал было стартер, отчего мотор под нами мягко зарокотал. Но вдруг резко повернул голову, поймал пальцами мой подбородок и поцеловал меня. Быстро, но так уверенно, будто делал это каждый день последние пару лет. И ехать куда-то снова расхотелось…
Да только не до моих желаний сейчас, сама понимаю. И Дар понимает тоже: отвернулся он от меня столь же быстро. А ещё через секунду мы понеслись прочь.
31
Как ни старался Дар убедить себя, что в морг ему попасть необходимо (точнее, было необходимо уже давно), он с трудом заставил себя войти в пятиугольные двери. Изара в особом восторге тоже не была, судя по вмиг нахмурившемуся лбу и сморщенному носу. От былого удовольствия не осталось и следа. Только приятное воспоминание о шуме ветра в ушах, свежем воздухе, проникающем в легкие; о прикосновении нежных девичьих рук к животу; и о поцелуе, спонтанном, но таком… привычном, что впору пугаться собственного решительного настроя — заполучить одну несносную кошечку.
О том, как не хотелось уходить из кабинета этой самой кошечки, добровольно распускающей свои прекрасные лапки, и говорить нечего. Воображение рисовало картины куда более привлекательные — как Дар не убирает рук с её поясницы, а нажимает сильнее, заставляя прогнуться, улечься грудью на стол; дать доступ к своей прелестной заднице, штаны на которой ну совершенно лишние. Как и все прочие тряпки: Дар успел хорошенько распробовать на ощупь все эти соблазнительные округлости и сильные мышцы. И теперь хотел видеть и чувствовать Изару под собой куда чаще, неизменно покрывая поцелуями и своими метками каждый сантиметр её кожи. Брать её хотел. Хоть в кабинете, хоть на своём мотокаре, пусть это обещает быть тем ещё акробатическим этюдом.
Хотел, однако пришлось поспешно сбегать, пока мечты не стали явью вопреки воле его человеческой половины (зверя-то как раз всё устраивало).
Чуть позже. Сейчас достаточно важных дел, без того откладываемых всякий раз.
— Ненавижу трупы, — всё же не выдержал Дар, когда он нашли нужный зал.
Здесь пахнет чуть лучше — химикатами, холодом, — однако он отдал бы сколько угодно талеров, лишь бы всю эту работу сделал кто-то ещё. А они с Изарой смирно подождали бы на улице, желательно в соседнем парке, куда ароматы подпорченного мяса и подгнивающих внутренностей не доносятся.
— А кто их любит-то? — скучающе осведомилась Изара, натягивая перчатки. Тело им подготовили заранее, старший санитар лишь мимоходом сверился с документами, прежде чем молча отвести в нужное отделение. — Некрофилы и гиены не в счёт.
И как-то сразу стало понятно: она не о тех гиенах, которые на четырёх лапах.
— Гиены едят дохлятину? — Дар невольно сглотнул: от одной мысли сделалось дурно. Нет, трепетным медвежонком его бы в здравом уме никто не назвал, да и за свою жизнь он кого только ни повидал, однако элементарной брезгливости это не отменяло. — Да ну, не ври! Ни один перевёртыш не станет, даже с голодухи.
— Не вру, — заверили его сухо. — У вас не станут, а на юге я и не такой пиздец видела. Кланы падальщиков жрут всё, что не приколочено. Вообще всё. Крупные хищники брезгуют падалью, но не людоедством.
— И тигры?
— И тигры, — усмехнулась Изара чуть злорадно. — Вот и думай, к кому целоваться лезешь.
— Не-не, маршал киса! — вернул ей усмешку Дар. — Я не слабонервный. С другими мужиками это, может, и срабатывало, но со мной не прокатит.
— О, я рассчитываю на это.
Рассчитывает она, понимаете ли!
Пока Дар старательно напоминал себе, что они вообще-то в клятом морге и вроде как заняты серьёзным делом, несносная охотница с обычной своей невозмутимостью взялась за работу. А точнее, за край простыни, что укрывала лежащее на секционном столе тело.
