— Да с чего бы вдруг им помогать? — поинтересовался Дар, благоразумно умолчав, что разодраны они будут в том числе и благодаря ему. Не обязательно в буквальном смысле, но…
— Изара вступилась за них. Встала между ними и их альфами; дала понять, что альфам больше не дозволено творить что вздумается, — Кэм чуть нервно закусила губу, как будто ощутив вину перед всеми теми оборотнями, которые по сути и не её забота. — Смело до безумия, но при этом расчётливо до безобразия. Киса твоя и вправду невозможна.
Дар невольно замедлил шаг, озадаченно поскрёб подбородок.
— Мне как-то даже и в голову не пришло посмотреть на ситуацию с такой стороны.
— Ну естественно, тебе не пришло, — теперь её голос наполнился обидной желчью. — Дар, ты никогда не был жертвой. Тебе просто не понять, каково это; ты мужчина, альфа…
— Изара…
— Изара прошла через ёбаный кровавый ад и чудом не свихнулась, — Кэм вздохнула, неуютно поёжилась под гнётом несчастливых воспоминаний. — Не проси подробностей, ладно? Нет их у меня. Я и это-то знаю только потому, что Лилли в сердцах обмолвилась.
Подробности? О нет, Дар не стал бы спрашивать, даже знай она всю биографию Изары в подробностях. Хватит и того, что он уже узнал от Варена. И пусть не питал иллюзий, но задело же. Заставило глупо ревновать, сомневаться, чего никак нельзя допускать по отношению к той, кого любишь. А теперь ещё и злиться на тех, кто посмел обидеть его — теперь уже точно его! — Изару.
Злиться Дар не любил — уж больно тёмное чувство, напрочь отшибает мозги, мешает мыслить здраво. Однако ничего не мог с собой поделать. И жалел, что не уродился каким-нибудь книжным некромантом, смело поднимающим трупы. Потому как он бы с радостью убил того прелестного братца снова. Жестоко, грязно и мучительно. Он всех бы убил ради Изары, это даже не обсуждается! Но начал бы с этого… Кироса.
— И почему я узнаю о своей тигрице от кого угодно, кроме неё? — невесело усмехнулся Дар.
— Потому что не спрашиваешь?
— О таких вещах не спрашивают, Кэм.
Она подумала немного, прежде чем кивнуть. А потом вдруг приподнялась на носочках, легонько чмокнула его в щёку и тут же отстранилась.
— Не обижай моего маршала, Маграт. И трахни её уже наконец, даже я со своим графиком уже успела завести себе кису!
Какой там любимый жест у бабушки? Ладонь у лба? Вот, именно это и захотелось сделать.
«Когда она успела вообще?!»
О какой кисе речь, уточнять не было нужды: Кэм почти сразу же положила глаз на норовистую сестричку Изары. Фамильная у них слабость к тиграм, что ли? Осталось разве что сосватать Алэки малыша Джила, благо тот абсолютно в её вкусе.
— У меня, по-твоему, график лучше? Да я один на этом грёбаном Севере стою десятерых!
— Что ж так мало? — усмехнулась Кэм, толкнула его к двери, отделяющей улицу от деревенского храма. Хотя какой там храм — даже алтаря нет! Просто дом Оры, по старой привычке выкрашенный в серый — цвет Хаоса. — Если дела ты делаешь так же шустро, как по улицам расхаживаешь, то и на полработничка не потянешь.
— Эй, это ты виновата! — тут же парировал Дар. — Болтаешь тут без остановки! А у меня, между прочим, вещунья не допрошена!
Кэм фыркнула, глянула на дом вещуньи и посерьезнела вмиг. Оно и немудрено. Речи про новую Великую зиму напрочь отбивают всё веселье.
— Тебя подождать?
— Нет, — Дар покачал головой. — Меня там Изара заждалась. Поговорю с Орой и сразу к ней.
Дом Оры, чьи двери не запирались никогда, встретил привычным полумраком и тусклым светом нескольких свечей. Зачем они нужны в век, когда электричество проведено даже в самые захудалые трущобы, а гномьи лампы куда надежнее воска с фитилем, — поди пойми. Впрочем, как и самих вещуний, женщин весьма своеобразных и загадочных.
— Шандар, — Ора склонила голову в приветствии. Он ответил низким поклоном, коснулся лбом подставленных рук. — Ты один. Жаль.
— Зачем тебе Изара?
Она отошла к камину, поворошила поленья. Осень уже, нагретые солнцем стены после заката остывают вмиг.
— Ицаре. Звезда-на-заре. Звезда, что проведёт нас через холод и мрак Великой зимы.
— Почему она?
Ора покачала головой, плеснула в две кружки пахнущее травами пойло. Чай из горьколистника, очень горячий и ничуть не сладкий. Дар поморщился, но под её взглядом послушно допил. В голове поселилась приятная расслабленность, которую не смогло вызвать вино — точно проблемы не отошли на второй план, но взяли паузу.
Речи вещуньи, правда, понятнее не сделались.
— Она не страшится ни стали, ни серебра. Она — звезда, что может воссиять во тьме, а может рассеять её.
Ора заметила его ошалелый взгляд и тепло рассмеялась.
— Не смотри на меня так, Шандар, я не сошла с ума. То речи Прядильщика, не мои. Приведи кошку, вот что он сказал. Приведи к алтарю, а когда он вернёт её тебе, угроза Великой зимы отступит.
— И когда он мне её вернёт? У меня, знаешь ли, на эту кошку есть планы!
— Он знает. Но твоя кошка должна поприветствовать его. Это всё, что я могу сказать.
Всё, что хотелось сказать Дару в ответ на сомнительное предложение — это твёрдое «нет». Богам нельзя верить, особенно когда в заумных речах имеется слово «алтарь». Мало ли тех книг, в которых подробно описываются последствия таких предложений? Но Судьбы Прядущий — их бог, их создатель. Они все — его дети. И как бы ни был Дар убеждён, что от богов мало проку, всё решают только собственные силы, ему Прядильщик ещё не вредил.
Великая Зима или Изара на алтаре бога Хаоса? Северянин Шандар гро Маграт знает, что выбрать. В смятении лишь дикий зверь, признавший свою пару и любящий так, что готов ради неё рвать глотки всем и каждому.
Он примет решение. Но сначала возьмёт своё. Чтобы даже боги знали, кого получат во враги, если осмелятся навредить его тигрице.
46
Наверное, мне бы стоило чуть больше переживать из-за идиотской ссоры с Магратом. И из-за собственного порыва пристрелить эту косолапую напасть… Да только ужасает совсем другое: пристрелить его я не смогла.
А собиралась ведь. Всерьёз этого хотела. Но, уже почти спустив курок, поняла, что не смогу.
Да и хотела-то не потому, что боялась его. Просто нельзя, нельзя пробираться мне в самое нутро, больно раня неосторожно брошенным словом; нельзя бессовестно красть моё сердце; нельзя вынимать из меня душу. Нельзя!
Вот только кого бы ещё оно волновало? Дар вот точно плевать хотел, творит со мной что вздумается. Да и как тут не творить, когда сама же и позволяю. И кто я вообще после этого?..
Бестолочь полосатая, вот кто. И не лечишься притом.
В общем, всю дорогу до дома меня преследовало скверное такое ощущение, будто я сама себя загнала в угол.
