Чуть позже. Дару хотелось насладиться ею. Не торопиться, как вчера, когда жажда взять своё занимала все мысли, а распробовать каждый миллиметр её тела, ощутить, как тугая плоть обхватывает член, как поддаётся под его движениями.
— Хаос… ты бесишь, — сквозь стон прошептала Изара, подалась навстречу, но была остановлена его рукой.
Дар несильно сжал её шею, всего на мгновение, прежде чем скользнуть к её рту. Пусть берёт его пальцы так глубоко, как хочет, раз уж ей не терпится. Всё равно она вся будет занята им, помечена им; будет его до скончания времён. Юркий язык послушно облизал пальцы, но его тут же сменили острые зубы. Больно и вместе с тем так… жарко, что Дар не выдержал, сорвался в бешеный ритм, запустил руку в тёмные волосы, заставляя Изару обнажить шею. Нет зрелища прекраснее, чем доверчиво открытое горло твоей сучки. Даже если эта самая сучка — грозная тигрица с юга, ловко управляющаяся с когтями, зубами и серебряными пулями.
Тем более если это грозная тигрица.
Как бы ни были прекрасны нежные омеги, какими бы надежными партнерами ни были беты… нет ничего лучше, чем обладать женщиной-альфой. Альфой, которая стонет под тобой, отдаётся тебе, изгибается так, что в голове не то что мыслей — мозгов нет. Только удовольствие и животные инстинкты.
Которые остаются у власти, даже когда оргазм прошивает тело. Совершенно невозможно быть в здравом уме, когда смертельно опасная хищница так сладко кончает под тобой.
51
— Интересный способ заткнуть собеседника, — проворчала Изара, прижавшись к его боку.
— Самый лучший. Так о чём мы?..
— О том, что ты, оказывается, не безграмотный деревенщина. Почему не говорил?
— Так ты не спрашивала, — резонно заметил Дар, поглаживая перекинутую через его бедро ногу.
— Как ты туда вообще попал?
— Родители отправили — чтобы взялся за ум и не путался со всякой швалью вроде Варена да Тамритов. Они были не так терпимы, как я.
— Сдаётся мне, это не сильно помогло, — Изара по-кошачьи ткнулась лбом ему в шею, так и норовя притереться ещё теснее, прильнуть всем телом… и не оставить в голове ни одной приличной мысли. «Ну как в позорные шестнадцать вернулся, честное слово!» — Впрочем, держу пари, я бы им понравилась ещё меньше.
Дар выразительно хмыкнул. Его родители вообще-то были очень хорошими людьми. Куда лучше многих, несмотря на непростые характеры и некоторую одержимость чистотой крови. Не так, чтобы опускаться до оскорблений прочей меховой нечисти Греймора, однако Изара точно не стала бы первой в списке идеальных невест для их сына.
Последней, впрочем, тоже.
— Поверь, по сравнению с Тессой ты ещё очень даже ничего.
— Это та акула в красивой юбочке? Ха, так и знала, что она неспроста готова тебе башку откусить, — Изара даже чуть приподнялась, чтобы одарить его насмешливым взглядом. — На меня Роджер точно так же крысился, когда я его послала. Один в один прямо!
— Одно «но»: это она послала меня. — Изара удивленно вытаращилась на него. Пришлось пояснять, с трудом давя в себе давнюю обиду — Тессу он больше не любил (если вообще любил хоть когда-то), однако прошлое грызло до сих пор. — Негоже образованной ведьме путаться с грязным животным! Она бросила меня ради Фила Деккера, метившего тогда в префекты. Только через год Север заполучили грязные животные, а не чистокровный белый человечишка.
— Представляю масштабы драмы.
Дар со смешком покачал головой.
— Не представляешь. Моя Кэм, как выяснилось, очень обидчивая и жестокая женщина. Едва оценив удобство кресла префекта, она оставила Тессу без места главы гильдии, ловко пропихнув туда Скордо…
Он запустил ладонь в тёмные волосы, заставляя Изару посмотреть на себя. А потом и вовсе опрокинул её на спину, вжал в кровать своим телом.
— Так что не вздумай предать меня, ясно?
— Сам не вздумай, альфа-коврик, — тут же огрызнулась Изара, зло полыхнув глазищами. Рук, впрочем, не убрала, наоборот так и норовя облапать — как ни в чём не бывало и безо всякого стеснения. — Я своё никому не уступаю, а ты — моя добыча. Это ясно?
Добыча? У Дара насчет своего положения при кисе несколько иное мнение. И шея побаливает от острых зубов его тигрицы, и воображение волей-неволей рисует традиционную церемонию бракосочетания. В иное время Дар бы испугался таких перспектив, однако сейчас… Сейчас хотелось только Изару на пару недель под бок, не выпускать из постели, делать с ней такие вещи, что малышу Джилли хватило бы на десяток-другой похабных книжонок.
Хотелось, однако же здравый смысл (а заодно и желудок) без всякого стеснения напомнил, что жизнь проходит не только в койке.
— Ясно, — согласился Дар, склонился над ней, коснулся губ, прежде чем с неохотой слезть. — Встаём, маршал киса. А то так всю жизнь проспать можно.
Изара на это фыркнула и принялась демонстративно заворачиваться в одеяло. Нет, ну какая же кошка всё-таки!
— У меня большая ванна.
Это ожидаемо сработало. И даже лучше, чем следовало бы: завтраку пришлось подождать, пока дорвавшиеся до воды оборотни вдосталь наплескаются в тёплой воде…
Изара спустилась в кухню, когда Дар уже вовсю раскладывал по тарелкам оладьи и выставлял на столе баночки с джемом, ассортименту которых позавидовала бы любая кондитерская. Ну а что? Медведи любят сладкое. А уж не приволочь пару банок из деревни и вовсе невозможно. Изару же ожидал бекон — как ни хотелось навязать своей кошечке пару медвежьих привычек, а хищную натуру не обманешь. Крупные хищники любят мясо, это только их косолапая братия всеядна.
— У меня от одного взгляда задница слипается, — хмыкнула Изара, наблюдая, как Дар упоенно намазывает оладышек вишнёвым джемом.
— Так расклеим, чего ты переживаешь?
— О Хаос всемогущий!.. — застонали в ответ, но Дар успел заметить мелькнувшую на красивых губах улыбку.
Хаос. Именно он, падла божественная — которой стоит преподнести все дары мира за то, что привёл его тигрицу сюда. Странное дело: Изара в его кухне впервые, однако же чувство такое, будто они каждый день вот так завтракают вдвоём, обмениваясь дурацкими фразочками. И каждый день Дар имеет счастье любоваться своей вредной девицей.
Своей парой.
52
Он встряхнулся, прогоняя так и лезущие в голову мысли о том, как красива будет его тигрица в традиционных для северной свадьбы одеждах. Да нет, не прогоняя, а попросту пытаясь убедиться, что ему не грезится эта семейная идиллия.
— Как снег ляжет, погоняем песцов у Морнуота, — на вопросительный, подозрительный и даже малость возмущенный взгляд он пояснил: — Не тех, что перевёртыши. Обычных, из которых шубы шьют.
— И чем тебе песцы помешали, живодёр?
— Шубами и помешали. Замёрзнешь же в своих гламурных тряпках! В городе-то ещё ладно, а как я тебя в деревню повезу?
