Кстати, где это, интересно, потерялась его одиозная бабка?
А, ладно, потом с роднёй знакомиться будем. Сейчас надо установить в треклятом медвежатнике хоть какое-то подобие дисциплины. Нет хуже беды, чем здоровенный клан без вожака: только чуть ослабишь хватку — потом раздавай всем на орехи да разгребай дерьмо с утра до ночи.
— Может, вы не заметили: там вашего альфу полудохлым притащили, — холодно начала я. — И видит Хаос, подорвать это открытое всем ветрам захолустье будет куда проще, чем гномью шахту. Если у вас есть время и силы устраивать балаган, то делите территорию, берите людей и отправляйтесь патрулировать периметр. Вам всё ясно?
Медведи поспешно закивали, глядя на меня кто с боязливым уважением, кто с затаённым негодованием. Но прилюдно спорить с альфа-парой своего вожака не посмели. Толковые ребята, должна признать.
Однако — вот ведь сюрприз! — Боргур таких чудес сообразительности не проявил.
— Вы совсем рехнулись?! — громогласно возмутился он, заставив меня поморщиться. — Вы же медведи, мать вашу! Медведи! Сучка альфы не должна и не будет вами командовать! Я сказал!
— А ты здесь кто такой? — ехидно изумилась Алэки. И, указав на меня, заявила: — Это пара нашего альфы. И эту котейку, Боргур, здесь все боятся до усёру. Есть отчего. А ты шёл бы паковать манатки, пока жопа цела!
— Послушай умную девушку, Боргур, — заметила я, с нарочитой скукой уставившись на прибывающую луну в подёрнутом мутной дымкой ночном небе. — Тебе здесь не рады. Заткнись и проваливай, пока сучка альфы не выкинула тебя пинком. И да — это приказ.
С яростным рыком Боргур метнулся ко мне. Я увернулась, одним движением скинула куртку и насмешливо фыркнула.
— Ну наконец-то! Я уж думала, ты не осмелишься ударить кису.
68
Драка вышла недолгая. Позорно недолгая. Я на отлично засветила Боргуру по рёбрам и едва не сломала челюсть; затем сама разок выхватила по зубам и поняла, что надо поскорее заканчивать. Боргур заметно проигрывает в скорости и реакции, но вскоре приноровится… А медведь сильнее тигра, ничего уж тут не попишешь. О тигрицах и говорить нечего.
И если тигрица не хочет помереть, тигрице приходится быть умнее.
— Что, сучка? — выдохнул Боргур, уронив меня в снег и шустро навалившись сверху. Его колено до боли вдавилось мне в пах, мощные ручищи впились в запястья, удерживая их над головой. Вот болван, не рук моих бояться надо. — Теперь-то ты по другому замяукаешь?..
— Ну мяу, — буркнула я. И, вскинувшись рывком, сомкнула на тёплой коже вмиг отросшие клыки.
Сколько раз я это проворачивала — и ведь всегда срабатывает.
Кровь залила лицо, обжигая остывшую на холоде кожу. Миг — и вот уже альфа-медведь валяется подо мной, скулит что та сучка, дёргается в конвульсиях. Лужа всё расползается и расползается вокруг его головы ярко-красным ореолом; где-то позади слышны вопли и ругань, но слов в этом жутком гаме толком не разобрать… Небось про то, как злая бешеная южанка укокошила бедного мишку.
Их неправда, кстати. Неохота мне ссорить Дара с его родичами. Потому я убедилась, что рана начала заживать, и лишь затем поднялась с обмякшего Боргура. Отбросила со лба слипшиеся от крови волосы, утёрла лицо, неспешно облизала ладонь, заставляя особо впечатлительных мишек в ужасе кривиться. И как ни в чём не бывало произнесла:
— Я с ним закончила. Унесите в тепло. Забинтуйте. Лекарства не давать.
— Но, Изара… — подала было голос девчонка-бета, имени которой я не знаю. И тут же увяла под моим тяжёлым взглядом.
— Я не привыкла повторять дважды.
Но, видимо, придётся. Ибо неохота по пять раз на дню пачкаться в крови.
— Пока Дар не придёт в себя, вы будете подчиняться мне, его альфа-паре, — сурово зыркнула на каждого стоящего передо мной медведя, убеждаясь, что они услышали. — Никто кроме него не смеет отменять моих приказов. Лишь он и Кэмерин могут мне возражать. Если я велела прыгать, вы спрашиваете: «Как высоко, альфа?» Если я не велела лечить этого мудака, а вы ослушались — значит, ляжете рядом с ним. Проверять не советую: я убивала и за меньшее.
Выдержала паузу, позволяя оборотням отложить в головах информацию. Вполне нехитрую, уж как по мне.
— Вам всё ясно? Ну так делайте что велено!
Стоило мне рявкнуть разок, половину мишек тотчас же как ветром сдуло. Слава богам, наконец-то можно вернуться к Дару.
Проследив, чтобы Боргура не оставили валяться в снегу — не садистка же я, в самом деле, — кивнула сама себе, наспех вымыла руки в ближайшем сугробе и подняла валяющуюся неподалёку куртку. Набросила её на плечи, обернулась и тут же напоролась на задумчивый взгляд местной пророчицы, ну или кем она там подвизается.
Тьфу ты, а я уже про неё забыла. Похоже, хрен мне, а не Дар.
Морально приготовившись к нотациям, я мрачно уставилась на Ору. И даже подготовила ответную речь, чтобы осадить её, если вздумает указывать моё место. Своё место я знаю: оно подле моего альфы! Но она лишь улыбнулась, мягко и малость блаженно — словно устроенное мной представление только порадовало её.
— Теперь я понимаю, зачем ты Прядильщику…
Правда? Вот я бы тоже не прочь узнать.
— Давно пора было проучить Боргура. Зря не убила, только Дару работы прибавила.
— Мне здесь ни к чему толпа безутешных родственничков, — хмуро заявила я, скрестив руки на груди. — Когда Дар очнётся, пусть сам с ними разбирается. Его родня, не моя. А теперь скажи уже что хотела, раз так не терпелось, и я пойду к нему.
— Боюсь, Дару придется немного подождать. Разговор будет долгий. И не со мной.
Она привела меня к дому, небольшому, но крепко сложенному, как и всё здесь. С пятиугольными оконцами и дверью, чтоб эту местную архитектуру. Внутри на удивление чисто, пахнет сушёными травами и немного едой.
Ора усадила меня на диван, обитый цветастым гобеленом, и принялась разжигать камин. И словно забыла обо мне на какое-то время, оставив пялиться по сторонам.
Ничего интересного в доме пророчицы нет, если подумать. Ни книг по всякой астрологии и прочей ерунде, ни банок с заспиртованными глазами и крысиными хвостиками. Только травы, глиняные чашки да небольшой каменный алтарь с выбитым на нём пауком — похоже, так местные видят Судьбы Прядущего. Логично, если называть его Прядильщиком. И жутковато — не люблю пауков ни в каком виде.
— Пей, — мне протянули одну из глиняных чашечек. Жидкость странно пахнет и странно же выглядит: на перламутровой глади ярко мерцают серебристые искры, будто кто-то рассыпал в питье блестки. — Пей, кошка.
Я молча выпила. Не потравит же она меня, ну в самом деле? Хотя не удивлюсь, на вкус та ещё дрянь.
— Нормально себя чувствуешь? — спросила Ора спустя какое-то время.
Я кивнула чуть нерешительно. Вполне себе… голова, правда, немного кружится.
