— Юль… — постарался добавить в голос как можно больше трагичности. Чтобы потом ей больнее было слышать меня настоящего. — Прости.
— Макс… — я уже представлял, как вздымается ее пышная грудь, как часто она задышала, как колеблется, желая меня немного помучить. Ага, как же… Разбежался. Неужели наивно полагает, что я готов ради нее меняться? — Ну, я не знаю. Ты мне причинил столько боли…
Началось. Я разбил ей сердце, а она добрая и не может просто уйти. Я ее мучаю, раны в организме кровоточат, а я, скотина такая, еще и ничего не отвечаю. Стыдно, ага… Типа я все понимаю и осознаю, каким мерзавцем являюсь. О, да, я так люблю ее, что готов «ломаться». С ней… Именно с ней я буду лучше. Вот она основа женской логики. К черту психологию, которая говорит, что человека нельзя переделать. Можно только сломать. Да, я не настолько туп и то, что все вокруг видят одну грязь — это лишь прочная стена, за которой скрыта моя настоящая суть. И черта с два ее кто-нибудь увидит.
— Я даю тебе последний шанс, Максим. — Я терпеть не могу когда меня называют полным именем. И Бессонова об этом знает — просто глумится, потому что (мало ли?) наверняка записывает наш разговор, чтобы потом обнародовать ключевые его моменты в каком-нибудь видео, составленном из мельтешащих фоток и аудио записи. В последнее время она часто увлекалась подобными экспериментами. Телефонный разговор и маленькая презентация мимишных фото. — Или ты поклянешься мне на крови, что согласен меняться, или между нами все кончено.
Чего? Это ко мне запоздало пришла белочка, или Юля совсем спятила? На каких она там сайтах полазила в мое отсутствие? А я точно потом вылезу живым из ее койки?
— Милая-а… — протянул я, уже сомневаясь в том, действительно ли хочу ее завалить и кинуть. Вообще, если бы не Хомяк, то сегодня мне было бы не до секса. — А как ты себе это представляешь?
— Я расцарапаю тебе спину и буду слизывать капельки крови с твоей поврежденной кожи, — томно проворковала блондинка. Я засомневался в ее адекватности. — Ну, немного. Чтобы наказание свершилось. Ты же знаешь, что я не выношу вид крови.
В том-то и дело. От одной капельки она может завизжать так, что все стоящие рядом оглохнут. А тут «расцарапаю». Нет, ночью, когда не видно, она подобное уже проделывала. Только не задумывалась о том, что после ее острых ногтей я потом весь покарябанный. Что ж… посмотрим. Меня всегда это только раззадоривало.
— Ну, тогда я готов принять жертву ради тебя, — выдохнул, стараясь не начать ржать раньше времени. — Во сколько?
Юлька понятия не имела, на что подписывалась. И, конечно же, знать не знала, что я собирался с ней сделать. После этого у нее между ног болеть будет и подружкам будет совестно рассказывать о нашем бурном примирении. Я могу…
— Сегодня я полностью свободна, — промурлыкала красотка и отключилась.
Глупая, думает, я настолько к ней привязан. Впрочем, не мне об этом беспокоиться. И, да, ночевать я сегодня конечно же не вернусь, так что goodbye Хомякова.
Маша
Когда дверь за Меркуловым закрылась, я пошла собираться. Состояние было странным. Вроде меня не облили грязью, а все равно гложет какое-то неприятное чувство. С одной стороны, мне не должно было быть до этого никакого дела. А с другой — захотелось огреть этого парня чем-нибудь тяжелым по голове, чтобы перестал строить из себя… не пойми кого. И надо бы задуматься, с чего вообще меня это волнует, а нет. Нет в голове ни одной мысли на этот счет.
Собрав сумку, переоделась в джинсы и свитер и побежала в прихожую. Натянула любимые кеды, стащила с вешалки тонкую курточку и побежала дальше.
У института оказалась раньше, чем планировала. Еще бы… Как на зло и светофор загорелся зеленым вовремя и поезд в метро приехал. Пришлось сидеть на сырой скамейке (ночью шел дождь) и копаться в телефоне, лазая по сети. Хватит с меня зубрежки. Голова и так мутная. И это начало дня, который обещает быть длинным и муторным.
Примерно через двадцать минут постепенно стал подтягиваться народ. Топтаться у урн и затягиваться сигаретами. Пришлось отсаживаться поближе к главному входу. В итоге, когда охрана ее распахнула, я была одной из первых, кто рванул в сторону гардероба. Потом пришлось томиться в ожидании у аудитории, устроившись на теплом и сухом подоконнике (и это был огромный плюс).
Я не то, чтобы легко находила язык с незнакомыми людьми. Чаще всего зажималась и стеснялась общества. Особенно, если никто сам не торопится идти на контакт. В этом плане мне сложно сделать первый шаг. Чаще всего я остаюсь не при делах. Со мной не ищут общения. Как не тороплюсь искать его я сама. Поиск работы не в счет. Тут волей-неволей приходится общаться с потенциальным работодателем. Если покажешь себя слабым и стеснительным, работу можешь и не получить. Приходилось растягивать губы в фальшивой улыбке, брать себя в руки, представляя, что я будто смотрю на незнакомого человека со стороны. И вовсе не я это сейчас разговариваю, словно блею. В этом случае становилось немного легче и спокойнее.
Так с чего меня вдруг потянуло на философию…
Крепкой дружбы у меня ни с кем из группы так и не сложилось. Общалась со всеми, по мере необходимости. На общие тусовки тоже ходила. Радости при этом не испытывала, уставала, как черт и грустила из-за денег, которые были потрачены на бутылочку минералки. Цены в клубах были настолько завышенными, что диву давалась, почему обычная вроде как вода стоит таких бешеных денег.
Из-за того, что не была любителем поболтать, встрять в разговор или перетянуть внимание на себя, одногруппники, пришедшие после меня, удостаивали меня либо коротким «Привяу», либо быстрым кивком. К такому проявлению «интереса» к своей персоне я привыкла. Отвечала парням и девчонкам тем же, предпочитая общению с ними — телефон.
Мимо прошла Ленка, девчонка, с которой я собиралась переговорить в первую очередь. Соскочив с подоконника, сунула телефон в карман джинсов и, придержав девушку за руку, подвела ее к окну.
— Хомякова? — Такой прыти от меня явно не ожидали.
— Да, — кивнула. — Молодец, что не забыла.
— Шутница, — фыркнула одногруппница. — Чего тебе?
Теперь уже она стала протирать штанами подоконник. Села на нагретое место… Смотрит так выжидательно. Надеется, что «скормлю» ей какую-нибудь интересную сплетню? Нет уж, про Меркулова я тут заикаться не стану. Он, конечно, не являлся знаменитостью этого института и о нем тут слыхом не слыхивали. Однако, закон подлости никто не отменял. Вдруг эта любительница слухов о нем знает? Как в таком случае буду выкручиваться?
— Знаешь кого-нибудь, кто готов снять квартиру одну на двоих или троих? Впрочем, я и на четверых согласна, если это не парни.
Устроившись рядом с Леной, сложила руки на груди и облокотилась плечом о стену. Давай, вещай. Время до начала лекции еще есть. Мы можем успеть. Точнее — я. С чего-то надо было начинать. В смысле, с кого-то.
— Слышала, с каким скандалом тебя из общаги поперли, — в задумчивости проговорила девчонка.
