Как переодевалась, отдельная история. Вдаваться в подробности не буду. Просто скажу, что было сложно. В небольшой кабинке надо было разместить довольно немаленькую сумку, себя и плохое настроение в придачу. Платье надела со второго раза. В первый, запутавшись, пыталась просунуть голову в рукав. Как итог, прическа растрепалась. Кеды тоже пришлось снять и обуть туфли на приличного размера шпильке. Убийственную обувь мне подарила Светка на прошлый день рождения. Надеялась, что она никогда мне не пригодится. Ошибалась. В связи с специфической работой, стоять на каблуках приходилось подолгу.
Сложив любимые и удобные вещи в спортивку, схватила сумку и вывалилась из кабинки, чуть было не подвернув ногу. Центр тяжести сместился, и я стала заваливаться влево. Благо, там я плечом встретилась с запертой дверью и встречи с полом не случилось. Доковыляв до раковин, стала приводить волосы в порядок. Время неумолимо убегало, грозя оставить меня без выручки.
Снова соорудив на голове хвост, поспешила покинуть общественный туалет. Ну, если мою походку вразвалочку можно было так назвать. Осталось пережить поездку на метро, а там и до очередного ТЦ рукой подать. Всего три остановки. Не так уж и далеко. Там меня должны были встретить и препроводить на место. Только вот, куда девать сумку? Разрешат спрятать ее за плакатом?
Вообще мой новый временный начальник был странным. Платье сама постирай, вовремя приди, часами на каблуках стой и получи за это копейки. Увы, возмущаться в моем положении было бы глупо. Заплатят, и на том спасибо. А это серое безобразие, в котором я сейчас шла по улице, я им завтра верну. Если доеду до нужного офиса. По Игорю Степановичу сразу было видно, что он скупердяй. И даже за дешевое синтетическое платье удавится.
Когда спускалась по лестнице в подземку, каблук левой туфли жалобно хрустнул. Перепугалась, что единственная подходящая для такого случая обувь может в скором времени полететь в мусорное ведро и остаток пути проделала, еле передвигая ногами.
Вагон поезда был полон недовольными усталыми работягами. Еле протиснулась и оказалась зажата между полноватым взмокшим мужичком, на голову ниже меня и азиатской внешности молодым человеком, который, как только я оказалась поблизости, странно терся об меня бедром. Сразу почувствовала себя грязной.
Через две остановки народ немного «рассосался» и я отошла от парня, стараясь лишний раз не смотреть на чем-то довольного азиата. И думать не хочу, чего это он такой удовлетворенный и умиротворенный.
До очередного ТЦ я не дошла, а дохромала. Торопившаяся покинуть вагон женщина, когда двери открылись, так распереживалась, что ее прихлопнет, что и не смотрела по сторонам. Итог: дама как следует потопталась на моей несчастной конечности. Каблук тогда скрипнул еще раз, намекая, что подобного издевательства более не перенесет.
Плакат радостной кошечки заметила сразу, как только прошла через главный вход. Рядом с мордашкой облизывающегося животного маячил щупленький мужчина в светлой футболке не по размеру и старых джинсах. Подошла к нему, поздоровалась. Он вздрогнул, посмотрел на меня осоловело и начал отчитывать из-за моего опоздания.
— Всего три минуты, — развела руками. Медленно и осторожно, чтобы ремешок сумки не сполз до локтя.
— Целых три минуты, за которые ты не получишь деньги! — продолжил возмущаться мой надзиратель. Именно он должен был следить за мной со стороны все то время, что я буду простаивать у входа в магазин. — Тебя ведь Мария зовут? — сразу сменил тему. Кивнула, с именем он не ошибся. — А меня зови Иван Романович.
— Очень приятно, — сказала, пусть и не испытывала радости.
— Ну-ну, — хмыкнул мужчина.
— Где корм? — Тоже решили не тратить время на бесполезные разговоры, а сразу перейти к делу.
Мне молча указали на коробки, что аккуратной стопочкой стояли слева от стенда.
— Приступай. И… — тут мужчина обратил внимание на мою ношу, — спрячь сумку. Чего ты с ней стоишь?
— А куда? — спросила, озираясь вокруг.
— Да хоть куда-нибудь, — отмахнулся Иван Романович.
Пришлось пристраивать сумку рядом с коробками и молиться всем известным мне богам, чтобы ее не стащили. Не то чтобы там было что-то ценное помимо документов и небольшой суммы денег… Но разгуливать еще неизвестно сколько в коротком платье и на высоких каблуках не хотелось.
Еще минуты три ушли на краткий инструктаж. Что я должна говорить (Будто я не знала что. Листок с основными фразами и необходимой информацией мне еще на собеседовании передали, когда одобрили мою кандидатуру). Как необходимо улыбаться. Чтобы привлечь внимание будущих покупателей корма для кошек «МистерКис». Сразу стало ясно, как мужчина поглощен своей работой. Как ему нравится кошачий корм…
К сожалению, а может и к счастью, я такой радости не испытывала. Однако, свое недовольство и усталость пришлось запихнуть поглубже и натягивать на лицо дежурную улыбку. И сладким голоском рекламировать замечательный, наивкуснейший (откуда производители об этом знают, пробовали что ли), аппетитно выглядевший (не сказала бы) и ароматный (как бедные кошечки от него свои носы не воротят) корм для пожилых кошек и котов.
Открыв первую коробку, достала пять пакетиков кошачьего корма и приступила, собственно, к работе. Улыбаемся, говорим любезно, жизнерадостно и пытаемся быстро расположить к себе каждого, кто бросает в мою сторону заинтересованный взгляд. То есть, не конкретно на меня, а на ту милую кошечку за моей спиной.
— Молодой человек, — пропела я, когда в сторону магазина направился хмурый парень, — а у вас есть дома кошка? Или кот?
— У меня дома стерва, — буркнул он и пошел дальше.
Что ж, эти несколько часов обещали затянуться. Удавкой на моей шее.
— Женщина! — позвала даму в платье ядовито-розового цвета и с жуткой химией на голове. — Добрый вечер… — самое главное не забывать улыбаться. — А у вас дома есть кошка? Или кот?
— Пять, — встрепенулась дама, подходя ближе. Кажется, она на время забыла, зачем и куда шла.
— Просто замечательно! — обрадовалась я и сунула ей в руки все пять пакетиков. — Вот, для ваших кошечек. Лучший корм от производителя «КорстФрам». Только натуральные продукты и никаких вкусовых добавок.
Ложь! Но, к сожалению, в листочке, что мне дали на собеседовании черным по белому, было написано, что и как я должна говорить.
— О! — обрадовалась женщина. — Спасибо! Обязательно попробую.
Вам бы не советовала. Да и, чего греха таить, и кошкам бы вашим не дала. Жалко животных.
Примерно три часа я простояла на каблуках, играя роль милой и веселой девушки, которая так переживает за голодных домашних животных, что за бесплатно раздает корм. Иван Романович подходил несколько раз, спрашивал, как идут дела. Есть ли у меня к нему вопросы. Само собой, они у меня были. Но произнеся их вслух я рисковала остаться без денег. Поэтому продолжала улыбаться и делать вид, что мне очень нравится временная работа. Кем только я за прошедшие два года только не была. И бутылкой молока, и веселым инопланетянином, и стаканчиком с лапшой быстрого приготовления. А что приходилось, вот так вот стоя часами на одном месте, рекламировать, раздавая пробники. Кошачий корм — самое безобидное. После того, как я четыре часа провела возле открытых холодильников, уговаривая покупателей попробовать наивкуснейший сыр (соевый, между прочим), интерес к столь вкусному и полезному продукту, как обычный сыр исчез и так до сих пор и не вернулся.
