Не стоило себя обманывать. Мой поступок ничем другим кроме как побегом не назовешь. Струсила. Не смогла бы смотреть Максу в глаза. Не смогла бы находиться с ним рядом. Слишком тяжело и больно. Я попалась. Позволила себе слабость, от которой не стало лучше.
Одевшись, застегнула на спортивке молнию, перекинула ремень через плечо и пошла на выход. Отдала ключ от комнаты администратору, расписалась, где надо и побежала дальше. Перед тем, как идти в институт, надо будет забежать в какую-нибудь кафешку и таки выпить кофе. Если не взбодрюсь с его помощью, точно засну. Сразу, как начнется первая пара. От тонкого и заунывного голоса Ираиды Петровны все зевали. В моем случае, сон неизбежен.
Улица встретила меня прохладным ветром, сгущающимися над головой серыми тучами и запахом осени. Волосы, которые со вчера были не в самом лучше виде, так и норовили стегануть по лицу. Пока бежала до метро, постоянно поправляла их, убирая за уши.
Макс
Я так и не определился, в каком конкретно хостеле она остановилась. Безбожно врал, блефуя на самом деле. Подогнав машину к метро, надеялся, что она рано или поздно появится в поле видимости. На сон у меня был всего час. Звонки и сообщения ничего не дали. Меня тактично послали на все четыре стороны, искренне веря в то, что сдамся. Них***я! С какого перепугу? Мы жизненно необходимы друг другу. Иначе у меня окончательно сорвет тормоза. Я уже не смогу нормально существовать, все время думая о голой Машке, которая находилась у меня прямо перед носом. То единственное, что до сих пор было для меня табу, вдруг само обвило ногами за талию, готовясь к тому, что я дальше возьму дело в свои руки. Это ли не страсть, влечение, которое нормальные современные люди доводят до ума и потом расходятся, продолжая проживать каждый свою жизнь.
Как объяснить этой колючке, что все намного проще и приземленнее? Что мыльные оперы для тех, кого не хотят. Кто стремиться уйти от реальности, окунаясь в вымышленные истории, созерцая, как пылкие влюбленные на протяжении пяти лет бегают друг за другом, сосутся раз по пять в каждой серии, но почему-то никак не могут воссоединиться. Мне этого не понять. А Машка наверняка примерила на себя образ строптивой героини в надежде, что в финале я обязательно перевоспитаюсь. Как?! Из меня хотят сделать подкаблучника, который будет целиком и полностью во власти девчонки? Это же надо умудриться забить на все, о чем мечтал в жизни и постричься в монахи. Жениться, если быть точнее. Никаких гулянок, экспериментов, гонок и шатания в компании красоток. Только жена и толпа вопящей детворы. И верность до гроба. Чтобы за километр было видно, что я не свободен.
Не понимал, почему девчонки ведутся на всякую чушь вроде «перевоспитать козла» или «для всех он сволочь, а я особенная, поэтому знаю о нем все». Если по чесноку, то нормальные парни вроде меня вообще не перед кем не вскрываются. Чревато последствиями. Это слабому полу позволено психовать, рыдать, истерить и рассказывать о себе все, как на духу. Выворачиваться наизнанку перед всеми, показывая, насколько слабы. Выслушивая их проповеди, никогда не улавливал сути. И логики. Вот что-что, а логика у девушек странная. Они не принимают факт, как данность. Там все опять же замешано на каком-то там чувстве, которое из нее поперло именно в тот или иной момент.
Как я и предполагал Хомячок не смогла пройти мимо меня. Узрел свою мученицу, когда та уже почти дошла до подземки с массивной спортивной сумкой на плече. Хм, неужели еще не придумала, где проведет следующую ночь? Что и требовалось доказать. Истинно женское «Я сама могу за себя постоять», и вскоре ты едешь забирать бедолажку, у которой закончились деньги, к себе… Бесит. Черт, это же какой наивной надо быть, чтобы сбежать от меня, располагая лишь средствами для оплаты койко-места в не самом хорошем хостеле столицы?
Настроение стремительно поползло вверх. Интересно, как отреагирует на мое внезапное появление? А на поцелуй, который я не собирался откладывать на потом?
Маша
И вот когда до входа в подземку оставалось всего ничего, из машины, что стояла у обочины, вышел знакомый до боли и желудочных колик парень. Ветер не пощадил и его волосы, сразу же начиная с ними играть и сооружая подобие вороньего гнезда. Макс, посмотрев на меня с прищуром, с силой захлопнул дверцу машины со стороны водителя и направился к замершей неподалеку мне.
— Ты чего…
Договорить не успела. Миг, и Мерк стоит рядом. Хватает рукой сзади за шею и притягивает к себе, целуя. Я замерла, перепуганная. Не ответила на поцелуй, не коснулась его тела рукой. Так и стояла, балансируя между реальностью и небытием, мечтая отключиться прямо здесь. И плевать, что тогда упаду на сырой асфальт.
— Ну что, Хомяк, — от моих губ соизволили оторваться, когда воздуха начинало уже не хватать. — Добегалась.
— Отпусти, ненормальный, — выдохнула и уперлась руками в его грудь. Попыталась отстраниться, но пальцы, что слегка сжимали шею, так и продолжали удерживать. — Макс! Это не смешно, слышишь? Отпусти!
К счастью, или к сожалению, народу в это время пока было не так уж и много. И все они, встав с утра пораньше, не торопились на помощь одной непутевой девице. Проходили мимо, поглядывали косо, качали головами и шли дальше.
— Как ты узнал, где я? Зачем приехал? — продолжала сыпать вопросами.
— Не так уж и много хостелов, расположенных на относительно близком расстоянии от твоего института. А если быть еще точнее — всего один, — меня опять притянули ближе и быстро поцеловали. Прикусили за нижнюю губу. Больно… Черт, как же больно!
— Если бы знала, что ты так легко догадаешься, где я, выбрала бы самый дальний. — Сама не заметила, в какой именно момент вцепилась в толстовку Макса. То ли не хотела отпускать, то ли в очередной раз пыталась его оттолкнуть.
— И там бы нашел, — самоуверенности Мерку было не занимать.
— Зачем? — Мне было важно знать ответ. Признаний в любви не ждала. Такие как Меркулов никого кроме себя не любят. Сердце пропустило удар.
— Затем… — коротко и непонятно. Открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, но этот наглец снова завладел моим губами, лишая возможности вообще что-либо говорить. И опять я не могла сопротивляться. Наоборот, вцепилась в серую ткань толстовки еще крепче, боясь упасть.
Туман из головы исчез резко. По спине побежали холодные мурашки. И где-то слева от нас недовольно запричитали старушки, сокрушаясь по поводу бессовестной молодежи, которые готовы чуть ли не на глазах у посторонних заняться непотребством. Когда это простой поцелуй считался непотребством, понятия не имею. И с чего пожилые женщины взяли, что я…
Почувствовав, как пальцы Меркулова сжимают ягодицу, осознала, что таки да, для старушек это прямо-таки непотребное непотребство. Макс в свою очередь, как и всегда, плевать хотел на мнение окружающих. Вот кто-кто, а он легко (мне так кажется) мог показать свое желание по отношению к той или иной девчонке.
— Макс… — в мыслях я произнесла его имя раздраженно, на деле вышел жалобный писк. — Хватит… Хватит! — на последнем восклицании голос каким-то чудом прорезался.
