Машину виновника аварии увезли на штрафстоянку. Ремонту она, конечно, подлежала. Но еще большой вопрос: на сколько этого горе-водителя лишат прав. Лучше бы навсегда. Одним дураком на дороге стало бы меньше.
Так я и стояла, промокшая из-за усилившегося дождя. Измотанная, как физически, так и морально. На грани. Света находилась рядом до тех пор, пока полицейские не уехали, народ окончательно не рассосался и движение на этой части дороги не восстановилось.
— Отвезти тебя домой? — спросила подруга, когда ее отец, коротко переговорив о чем-то с женой, направился к нам.
— Нет, — покачала головой. — Я в состоянии доехать самостоятельно.
Я хочу поехать с вами… Как же сильно я этого хочу!
Конечно, вслух я не имела право это произносить.
— Как только станет известно, как он, я тебе напишу, — пообещала Света, отпуская мою руку. И я ее удерживать не стала.
— Конечно, — попыталась улыбнуться. Жалкое зрелище.
Я надеялась, что удастся уйти незаметно. В смысле, не заметно для Марины Федоровны. Надеждам сбыться было не суждено. Она и не собиралась отпускать меня просто так. Все были на взводе, встревожены. Если ее супруг еще держался, надев на лицо маску невозмутимости, а вот женщина и не думала делать видимость собранности. Ее трясло не меньше, чем меня. С одним отличием — я на нее не набрасывалась.
— Это все из-за тебя! — выпалила она, стремительно направляясь к нам.
Александр Владимирович последовал за ней, пытаясь ухватить за руку, но мать Макса ловко увернулась от захвата. Я стояла и ждала, когда женщина подойдет ближе. Пятиться и сжиматься перед ней в комок? Ни за что. Покажу слабость, она набросится на меня пуще прежнего.
— Ты толкнула его!
Нет, я ожидала обвинений, но не таких.
— Показания свидетелей. — начала было в свое оправдание. Не договорила. Меня самым наглым образом перебили:
— Ты всегда его ненавидела. Не побоялась и толкнула! Или нет. — Марина Федоровна тыкнула в мою сторону пальцем. Чуть носа не коснулась. Пришлось отступать. — Ты подстроила все так, что он просто обязан был тебя спасти. Догадалась о его чувствах и.
— С вами все хорошо? — ошарашено спросила, уже заранее зная ответ на свой вопрос. Все плохо. Очень плохо, если учесть, о чем она только что сказала. Какие у Макса могут быть ко мне чувства? Желание. Он сам об этом сказал, еще год назад. Если все связано с этим, то аргумент так себе.
— Ты еще смеешь открывать рот?!
Зря я ее о самочувствии спросила.
— Мама, Маша ни в чем не виновата, — попыталась защитить меня подруга. — Зачем тратить время на пустые обвинения. Необходимо ехать в больницу.
— Света права, — к нам подошел старший Меркулов. Положив ладонь на плечо жены, он сжал его и потянул на себя, заставляя женщину отступить к себе за спину. — Прости ее, Машенька. Марина в последнее время сама не своя.
И часто не в себе…
Опять пришлось смолчать.
— Напиши потом, — еле слышно попросила Светку и, попрощавшись с Александром Владимировичем, пошла в сторону метро. Ноги еле слушались. С трудом добрела до платформы. Дождавшись поезда, упала на ближайшее свободное место и замерла, словно не живая вовсе. Вид у меня был тот еще. Волосы растрепанные (Макс стянул с меня заколку, когда целовал и так и не вернул ее), джинсы испачканы в грязи, куртка мокрая. Состояние побитой собаки. Да и трясло по-прежнему сильно. Пришлось обнять себя за плечи руками и впиться пальцами в ткань мертвой хваткой.
— Девушка, вам плохо? — спросил мужчина лет семидесяти, сидящий справа от меня.
— Нет, — опять солгала. Не стоило каждому встречному рассказывать о своих проблемах и душевных терзаниях. Я таким с родителями поделиться не могла, чего уж о чужих говорить.
— Была у меня одна знакомая.
Не знаю, зачем старичок решил поведать мне историю какой-то своей знакомой. Попытался отвлечь или просто подумал, что нашел благодарного слушателя. Не суть. Он говорил, прерываясь на секунду. Чтобы набрать в легкие побольше воздуха. Потом все начиналось снова.
Когда объявили мою остановку, я распрощалась с мужчиной, который так и не представился, и пошла на выход.
Дома первым делом юркнула в ванную и стала раздеваться. Куртка и джинсы отправились в стирку. Раздевшись, забралась под душ. Включила прохладную воду и, прикрыв глаза, постаралась отгородиться от всего. Мне бы на секунду забыть о произошедшем, чтобы вдохнуть свободно. Бесполезно. Слова матери Макса засели занозами в сердце. Мало того, что я и сама винила себя в произошедшем, еще и она подлила масла в огонь.
Надолго задерживаться в ванной комнате не стала. Выключив воду, закуталась в широкое махровое полотенце и вышла. Светка могла написать в любую секунду. Не хотелось пропустить от нее сообщение. Сама звонить опасалась. Вдруг они разговаривают с врачом? Или еще чего. А я своим звонком им помешаю.
— Маша, — мама вышла из своей комнаты.
Я стояла в коридоре, я возилась с сумкой, когда она подошла ко мне.
— Да мам, — произнесла, не смотря на нее. — Я дура. — прошептала, осознав масштаб катастрофы. Я же уронила телефон в лужу! Со всеми этими переживаниями на время забыла об этом. Надеюсь, Светка сообразит зайти в соцсеть и оставить сообщение там? Иначе я просто не выдержу и, позаимствовав смартфон у мамы или папы, сама ей позвоню. Номер подруги я знала наизусть.
— Ты бледна и глаза красные, — в задумчивости проговорила родительница.
— Устала, — ответила, стараясь не смотреть на нее прямо. Иначе могла догадаться, что поход в клуб не просто не удался, а закончился катастрофой. Для меня.
— Ужинать будешь?
— Нет, спасибо, — покачала головой и, сжав телефон в руке, направилась к своей комнате. — Пойду к себе. И… — Пришлось остановиться на пороге и обернуться. Свет здесь был более приглушенный, чем в прихожей. Авось не заметит. — Я телефон уронила в лужу. Теперь не работает. Как быть, не знаю.
— Возьмешь мой старый, — легко решила проблему мама. Если бы она могла так же легко решить и еще одну.
— Спасибо, — поблагодарила ее и, пожелав родителям спокойной ночи (папа уже спал и его тревожить своим визитом я не стала), прошла к себе в спальню.
Только там, наедине с собой, я могла сорваться окончательно. Нет, рвать на себе волосы и кричать в полный голос не стала. Сползла по стене на пол, закрывая лицо руками и разревелась. Тихо всхлипывала, пыталась нормально вдохнуть и ничего не получалось. В последний раз меня так колотило, когда я приехала домой из Москвы и не обнаружила никого дома. Кроме кота, разумеется. Тогда и пришло окончательное осознание, что отец на самом деле попал в аварию. И вот и снова сижу на полу, как тогда, и стараюсь унять дрожь. Успокоить себя, уговаривая, убеждая, что с Максом все будет хорошо. Он пришел в себя почти сразу после того, как его сбила машина. Если бы все было хуже, он бы не то, что матом меня крыть не смог, вообще бы ни слова не сказал. Просто я себя накручиваю. Поступила как глупая влюбленная дура. Приревновала, ушла. И что из этого получилось? Как бы я себя чувствовала, если бы он. С ним.
