Я передернула плечами, вспоминая, насколько мне было плохо, когда я умудрилась простыть в последний раз.
В парке по-прежнему было мало народа. Те же немногие, кто попадался нам на пути, были больше заняты друг другом, чем рассматриванием пейзажа. Хотя, сложно было назвать только начавшие зеленеть деревья и кусты пейзажем.
Ник взял меня за руку, переплел наши пальцы. Время от времени я чувствовала, как его большой палец поглаживает тонкую кожу на запястье или щекочет ладонь. Я не отдергивала руку, рискнув хотя бы на этот краткий миг осмелиться приблизить Гоголя к себе еще ближе. Я не могла залезть к нему в голову. Да и не пыталась, если честно. Нам не понять мужчин точно так же, как и им — нас. Нужно просто принимать друг друга такими, какие мы есть. Наверное, в этом и заключается основа прочных отношений. Нежелание поменять хотя бы что-нибудь в человеке. Вот и Никита нравился мне даже со всеми своими недостатками. Ну есть они, и что теперь? Если так подумать, то мой отец тоже не сахар. Но с мамой они уже столько лет вместе… И любят друг друга. Это было видно невооруженным взглядом. Пусть и виделись чаще всего к ночи, перед сном.
Уже возвращаясь домой, я вдруг осознала, что не хочу, чтобы Гоголев отпускал мою руку, так надежно устроившуюся в его ладони. Словно, если он ее отпустит, то невидимая связь, та тонкая нить доверия, разорвется.
Остановившись у подъезда, не торопились размыкать руки. Стояли, друг напротив друга и просто молчали. Только Ерик посапывал. Но, казалось, это было не недовольство, а… нетерпение что ли. Показалось, что мы для этого наглого мопса что-то на подобии фильма. Сидит на не успевшем еще толком разогреться на солнце асфальте, пытается вилять хвостом, которого почти нет, и наслаждается ситуацией даже больше, чем мы сами.
— Я к тебе сегодня постучусь, — проговорил Ник, склоняясь к моему лицу.
Чтобы заглянуть парню в глаза, пришлось слегка запрокинуть голову. Все-таки он был повыше меня. И выше Ромки…
И почему в этот самый момент я вспомнила этого парня? И Машку с Катей. Надеюсь, эти девчонки не притаились где-нибудь в кустах и не наблюдают сейчас за нами.
— Поцелуй меня, — попросил парень.
Замерла, медленно осознавая, что сосед только что сказал. Он хотел, чтобы я сама его поцеловала. Не он крал у меня очередной поцелуй, а я у него. Сама сделала первый шаг к тому, чтобы стать ближе.
На какую-то долю секунды я подумала, что поступать столь опрометчиво не стоит. Я сама собиралась держаться от него подальше. Собиралась… Но этот парень умудрился прочно поселиться не только в моих мыслях, но и в сердце. И если я его сейчас оттолкну, в первую очередь сделаю хуже и больнее самой себе. Так может стоит рискнуть?
Подалась ему навстречу, приподнимаясь на носочках. Обвила шею парня руками, потянула на себя, заставляя Никиту наклониться еще ниже. И уже сама коснулась своими губами его губ. Нежным поцелуй был недолго. До тех пор, пока Гоголь, не выдержав, не перехватил инициативу, углубляя поцелуй. Он дразнил, распалял и заставлял вновь забыть о том, где мы находимся. И пес подозрительно притих.
Мы забылись. К поцелую примешались прикосновения. Иногда осторожные, а иногда на грани приличия. Повезло, что у нашего подъезда никогда не собирались старожилы дома. Иначе бы они уже окружили нас плотным кольцом и стали обсуждать. Обмусоливать, причитая. Дескать, насколько сейчас распущенная молодежь. А вот в их время…
Прикусила Ника за нижнюю губу. За что и получила точно такой же укус, и тихое, сказанное в губы обещание наказать. Со смаком и… В общем, меня обещались наказывать долго и не совсем мучительно. Пообещали даже, что мне точно понравится. Спорить не стала, вновь целуя. Откуда столько смелости взялось? Он точно как-то воздействовал на меня. Раз я настолько раскрылась. Показала те эмоции, которые тщательно пыталась скрыть.
— А я тебя люблю, прикинь? — когда воздуха стало не хватать, а голова немного закружилась, произнес Никита.
Открыла глаза, посмотрела в его, серые, потемневшие.
Я хотела верить ему. Довериться. Но что-то во мне еще сомневалось. Наверное, причиной этих сомнений были слова отца. Он просил не подходить к Гоголю. Я же ослушалась. Поддалась эмоциям. Теперь вот… не знала, что с этим делать.
— Ты сам-то в этом уверен? — спросила, не торопясь верить в признание парня. Я, как самая настоящая трусиха, боялась! Боялась того, что все, сказанное им, лишь игра.
Медленно убрала руки с его шеи. Попыталась отойти, хотя бы на пару шагов. Увы, этого мне сделать не дали, крепко удерживая за талию. Ершик недовольно рыкнул. Посмотрела на пса. Все-таки выронила поводок. И как еще не сбежал домой, проказник? Ах, да… у него же здесь бесплатная мелодрама.
— Как никогда и ни в чем до этого, — серьезно ответил Никита. — Я не буду спрашивать о том, что ты ко мне испытываешь. В любом случае, добьюсь своего. Слышишь?
И я ему поверила. Просто потому, что видела, по глазам смогла прочитать, что он говорит то, что думает. Без притворства и игры.
— Слышу, — тихо вздохнула и опустила взгляд.
— Нет, не слышишь, — покачал головой Ник.
Он отстранился. Затем подошел к входной двери и набрал код домофона. Открыл дверь и утянул меня в подъезд. Я шла за ним. Не сопротивляясь и судорожно стараясь собраться, чтобы не предстать перед родителями в таком вот неуравновешенном состоянии. Собакен крутился под ногами и, казалось, делал все, чтобы замедлить наше продвижение. Амур коротколапый. Ему не понять, как мне тяжело противиться парню, который вознамерился поиграть со мной. Ему интересно, у него включились охотничьи инстинкты. А мне что делать? Он ведь прекрасно обо всем догадался.
Почему Юля и Веник так упорно мне его сватают? Неужели не понимают, что он такой же, как Влад Крымов и иже с ним. Особенно сестра, которую этот самый Крымов недавно бросил. Откуда мне знать, может, у Гоголева есть крыша, которая поедет, если ему что-то не понравится. Нет, определенно надо дождаться решения отца. Не просто же так он ополчился на Никиту.
В лифте мы молчали. Меня крепко обнимали за талию, давая понять, что теперь не свободна. Мне стало даже как-то обидно. Получалось, что моего мнения вообще никто не спрашивал. И кое-кто наглый и самоуверенный наплевал на мои слова. «Моя и все». «Я сказал, добьюсь, и тебе никуда не деться». Да почему?! То, что он мне буквально проходу не дает, еще не значит, что я скоро проиграю. Да, влюбилась, но с этим можно бороться. И я буду бороться. Мне не нужны потом проблемы, как у брата с сестрой. Я не хочу страдать, когда уже заранее знаю, что так будет. Если я подпущу этого птаха к себе совсем близко, то… Поцелуя с него достаточно. Во всяком случае, пока я не уверена ни в нем, ни в себе.
— Дождись меня, — сказал парень, когда мы с ним подошли к нашим квартирам. — Завтра я сам поговорю с твоим отцом. Не лезь в это.
— Почему? — поинтересовалась. Мне не понравился его тон. Будто уже с женой разговаривает. А какая я ему жена?
