Вышел из неё, наслаждаясь накрывшей её смущённостью. Щёки красные, а глаза бегают в панике. Развернувшись, уставилась в окно. Праздник продолжался, и никто не стоял с открытым ртом, тыча пальцем в нашу сторону.
— Что мы наделали… Все, наверное, видели и нафоткали на телефон этот позор… — Сползла по окну, обняв колени руками.
— Но тебе же понравилось? Или нет? Секунду назад ты умоляла меня не останавливаться…
— Отстань! Ты псих! Это для тебя не будет ничего значит, даже если ты выйдешь туда голый! А для меня это будет крах всего! Я учительница! Если кто-то увидит… — голос дрогнул.
Бля. Вот умеет испортить такой классный момент. Мне вот полегчало, и я снова был налегке.
— Расслабься, Тигра. Никто ничего не видел, — сказал ей, застёгивая штаны.
— Да откуда ты можешь знать?! — продолжала орать на меня, вытирая слёзы.
Присел с ней рядом, взяв за подбородок. Она уже вовсю собралась реветь. Такая милая…
— Эй, перестань, — вытер скатившиеся слёзы. — Со стороны двора окно зеркальное.
Выражение её лица менялось ежесекундно. Грустное, затем радостное, а потом злое. Ещё секунда — и мне в лицо прилетел удар от её маленького кулака.
— Бля! Ты чё творишь?!
— И ты не сказал мне сразу, наслаждаясь моей паникой?! — Тигрица начала снимать туфлю.
Пора съёбывать. Меня разбирал смех.
— Что-то ты забыла о толпе, снимающей тебя на телефон, когда стонала на всю оранжерею и просила тебя трахать! — сказал, смеясь и капитулируя.
Первая туфля в меня не попала, а Тигра уже снимала вторую. Дав дёру, начал спускаться, громко смеясь.
— Козёл! Ненавижу тебя! Придурок! — доносилось после запущенной в меня второй туфли.
Затормозив у зеркала, быстро поправил рубашку и штаны. А теперь можно накатить, чтобы этот пиздец пролетел незаметно. Заметил, что прикатил и отец Ингы, и батя чуть ли не плясал вокруг них. Ебланы.
Добравшись до бара, махнул друг за другом два бокала коньяка.
— Ну и как? — спросил подошедший Мурад.
Непонимающе посмотрел на него.
— Училка?
— Высший класс, — сказал, видя, как Тигрица шла ко мне мрачнее тучи.
Мурад засмеялся.
— А она горячая.
— Ты не представляешь, до какой степени, — ответил, наблюдая за ней.
К моему удивлению, вместо того чтобы подойти ко мне, Тигрица изменила траекторию.
28. Вера
Увидев Талгата с братом, резко изменила направление. Не могла сейчас ни смотреть на него, ни разговаривать ни с кем из его родни. Хотя этот Мурад вроде бы и кажется самым адекватным среди родственников Талгата.
Вспомнив о том, как умоляла трахнуть себя, скривилась. Что он со мной сделал?! Превратил в одержимую до секса игрушку, которая подчиняется его воле, одевается по его желанию, раздвигает ноги там, где ему приспичит, и произносит то, что он хочет услышать. Я противна сама себе!
Почему судьба столкнула меня с таким мужчиной? За что?! Почему он просто не может выполнять условия сделки? Да, мы договаривались с ним о сексе, но о том, что я должна терпеть унижения от его отца и бывшей, речи не шло!
В груди все еще клокотало при воспоминании о том, как презрительный взгляд этой Инги скользил по мне, явно давая понять, что мне не место среди этой публики.
А отец Талгата… И хотя я не имела на самого Талгата никаких видов, в груди стало тесно в тот момент, когда я ясно поняла, что Аскар не считает меня достойной парой своему сыну. Да я и сама знала, что мы из разных миров, я чувствовала себя здесь чужой. Это не моя жизнь, и я буду лишь счастлива, когда срок нашей договоренности подойдет к концу.
Я нервно прокручивала на запястье браслет — подарок Талгата, — когда услышала голос:
— Позвольте вас угостить.
Повернув голову вправо, встретилась взглядом с мужчиной лет сорока. Открытое доброжелательное лицо, светлые глаза и рыжеватые волосы.
— Если только соком, — улыбнулась в ответ. Чем-то мужчина напомнил мне Сережу, и на душе стало легко, совсем как в те времена, когда я еще не знала Талгата и жизнь была хоть и сложной, но понятной. К тому же незнакомец не выглядел как типичный гость на этом празднике. Костюм, хоть и новый, не был подогнан по фигуре, как у тузов собравшегося общества.
— Олег, — представился он, делая знак бармену.
— Вера.
— Вы ведь тоже не из этой тусовки, — проницательно заметил мужчина, когда перед нами оказались напитки.
— Это так заметно? — хмыкнула я, втайне уязвленная его словами.
— У вас на лице нет печати порока, — веско сказал он и тут же рассмеялся, понижая градус пафоса сказанного.
— Вы не поэт случайно? — спросила я, отсмеявшись.
— В душе́ — возможно, но в суровой и беспощадной реальности вынужден быть журналистом. Даже поэты должны добывать себе хлеб насущный.
— Понимаю. А я учительница, — вырвалось у меня.
Хотелось простого человеческого общения, без грубых замашек Талгата и косых взглядов его окружения.
— Я видел вас с сыном виновника торжества. Что же заставило столь серьезную даму выбрать… — Олег замялся, потом рассмеялся. — Впервые не нахожу слов, чтобы выразить мысль.
— Столь легкомысленного мужчину? — подсказала я, отпивая сока.
— Именно!
— Обстоятельства. Непреодолимые обстоятельства, — туманно ответила я. Не говорить же первому встречному, что меня купили, будто вещь. — А вы здесь по долгу службы, верно?
— Верно, — кивнул Олег, потом понизил голос и быстро, но отчетливо заговорил: — Вы же знаете, что это все ерунда, Вера, мишура, пыль в глаза? — Он обвел глазами двор. — Прикрытие для простых обывателей, как вы и я. Вы знаете, что через час двери закроются, и здесь начнется Содом и Гоморра? Знаете, чем на самом деле занимается Аскар Бахтиярович?
— Я не так давно знакома с его сыном, — покачала я головой. — Знаю только, что он депутат.
— Да-да, депутат, — невесело усмехнулся Олег. — Вот только за маской депутата, благодетеля города и щедрого мецената кроется отнюдь не добрый самаритянин. — Олег сделал большой глоток виски и заговорил почти шепотом: — Я работаю в газете «Наша новая правда». И вот что нам стало известно. В прошлом году из городского бюджета пропала внушительная сумма, которая должна была пойти на обустройство доступной среды для инвалидов. И знаете что?
— Что?
— Деньги вспыли. Неожиданно.
Олег выгнул бровь, будто предлагая мне самой догадаться.
— Новый дом? Машина? — предположила я, крайне заинтригованная разговором. Не зря отец Талгата мне сразу не понравился! Отбирать деньги у тех, кому и так не повезло в жизни! Я вспомнила, сколько раз ругалась, когда не могла перетащить тяжелую коляску Ильюшки через бордюры, потому что при укладке дорог это просто не было продумано! И это лишь малость в огромном море проблем в жизни инвалида!
