Я не ответила. Только слабоумный попытался бы бежать сейчас, не зная дороги, без оружия, преследуемый кучкой гномов-убийц. Все, что мне оставалось — послушно плестись следом за Батильдой. Под шуршание двери мы покинули комнату и началось мое блуждание во мраке. В детстве я терпеть не могла игру в жмурки. Да и что хорошего, когда из твоих глаз моментально исчезает свет? Эта игра хороша была лишь одним — возможностью в любой момент стащить повязку и прервать ее. Сейчас я была лишена такой привилегии.
Не знаю, сколько минут или часов длилось наше путешествие, но проводник из Батильды получился отличный. Я ни разу не споткнулась. А может быть, все дело было в умелых мастерах, что смогли так ровно обтесать камень. Ноги ступали по идеально отполированной, словно зеркальной, поверхности. Казалось, что я плыву над полом.
Вот откуда-то мне в лицо дохнуло сухим жаром, затем пещерный ветерок донес запах сырости и звук льющейся воды. В следующий раз я уловила аромат готовящейся пищи и поняла, что не прочь перекусить еще раз. Потом я услышала блеяние коз и куриное кудахтанье. А вот эта ударившая в нос вонь явно намекала на близкое расположение отхожих мест. Если бы я не знала, что нахожусь глубоко под землей, решила бы, что иду по своей деревушке в разгар дня. Не хватало лишь одного — шелеста листвы и шуршания травы под ногами.
— Жди, пока владыка сам заговорит с тобой, — басом поучала Батильда. — Он с остроухими шутить не любит. Встрянешь не вовремя — лишишься головы. Топор он метает отменно, несмотря на то, что ему уже несколько сотен лет.
— Кому? Топору? — нервно хмыкнула я, но так и не дождалась ответа.
По нарастающему шуму голосов я поняла, что мы приближаемся к тронному залу. По мере того, как мы шли, звук то нарастал, то спадал, чтобы затем снова появиться за нашими спинами. Видимо, Батильда вела меня сквозь толпу.
— Наклонись.
Наконец-то повязка с моих глаз была снята, и я подслеповато заморгала, привыкая к яркому свету. Когда я вновь начала различать очертания и цвета, я подняла голову вверх и в восхищении замерла, приоткрыв рот. Это был самый большой зал, в котором мне доводилось побывать. Хрустальный дворец Элрика и драгоценное дерево Исилендила меркли по сравнению с тем, что предстало моим глазам. Если в своих хоромах Исилендил попросту распихал драгоценные камни в стены, то тронный зал короля гномов и был драгоценностью. И сейчас в этот зал был битком набит гномами — мужчинами, женщинами и детишками, у которых уже начали проклевываться первые волосы над верхними губами и на подбородках.
Мы встали чуть в стороне от основной массы, но все равно на меня, возвышавшуюся даже над самыми рослыми представителями племени гномов, глазели с удивлением, а кто-то даже и ужасом. Но мне было не до косых взглядов, я продолжала с восхищением изучать необычный тронный зал.
— Это все одна пещера. Кирки наших предков вгрызались в камень день и ночь, и наградой им стал этот зал, достойный только королей, — гордо пояснила Батильда, заметив мое ошеломленное выражение.
— Потрясающе, — выдохнула я. — Что это за камень?
— Опал, — коротко пояснила Батильда.
Я продолжала разглядывать окружающее меня великолепие. Ощущение было такое, словно я и все присутствующие попали внутрь большого драгоценного камня, потому что стены, пол и теряющийся в вышине потолок сверкали и переливались разными цветами. В зале преобладал темные тона: черный и серый, но искры желтого, зеленого, красного и синего цвета вспыхивали на уводящих ввысь колоннах, которых я насчитала пятнадцать, на двух огромных очагах с ревущим в них пламенем и стоявшем на возвышении массивном каменном троне. Именно на этот трон в сопровождении отряда личной охраны сейчас усаживался коронованный гном в парадных доспехах. Я жадно уставилась на него. Норин явно был высок для гнома, потому что над своей охраной возвышался почти на голову, но все равно вширь казался больше, чем в высоту.
Устроившись, король обвел взглядом притихших подданных. Его сердито сведенные кустистые брови я видела даже на расстоянии. Ячменного цвета волосы бежали по широким плечам. Заплетенные в две косицы усы впадали в длинную, до колен, бороду, в которой сверкали несколько серебристых прядей. Лоб монарха гномов венчала корона с идеально ограненными кроваво-красными камнями.
— Дети гор, приветствуйте же великого владыку Норина, сына Норина, внука Норина, — взвыл стоявший ближе всех к трону гном со свитком в руках.
Все в зале как по команде преклонили одно колено. Я осталась стоять в одиночестве, возвышаясь надо всеми. Батильда что-то прошипела и грубо ткнула меня в спину, заставив неуклюже растянуться на полу. Стоявшие рядом гномы довольно захмыкали в бороды.
— Встаньте, дети гор, владыка приветствует вас, — проверещал тот же голос.
Я поднялась, потирая ушибленные колени. Король Норин усиленно делал вид, что в зале присутствуют исключительно его подданные. Видимо, время для моего выступления еще не пришло.
Гном с визгливым голосом развернул свиток и принялся зачитывать список имен. Те, кого он называл, делали шаг вперед.
— Именем великого владыки Норина, сына Норина, внука Норина, вы назначаетесь на первый уровень северной шахты.
Так продолжалось примерно с час. Гном называл имена и раздавал назначения. Подданные, кто-то радостно, кто-то под всхлипы жен и детишек, принимали распределения. А я испытывала все большее недоумение — зачем Норину понадобилось, чтобы при этом присутствовал кто-то из лунных эльфов? Ответ пришел, когда я уже не чувствовала ног от усталости. В зал втащили грязного, со спутанными волосами гнома, одетого в одну длинную коричневую рубаху. Его провели к трону и заставили преклонить колени перед Норином. Впервые слово взял сам король.
— Орм, ты обвиняешься в воровстве, — громкий сильный голос короля отскакивал от сверкающих стен. — Признаешь ли ты свою вину?
— Мой король, — прохрипел обвиняемый, — я взял лишь щепотку кварца, чтобы облегчить кашель моей старой матери.
Король еще сильнее свел свои густые брови и громче спросил:
— Признаешься ли ты в том, что вынес из места выработки кварц?
— Да, мой король, — покорно ответил тот.
Король удовлетворенно кивнул и погладил бороду.
— А знаешь ли ты, что грозит тем, кто ворует камни?
— Да, мой король. Но я взял самую малость.
— Ты знаешь закон, Орм. Тот, кто признал свою вину, избавляется от пыток, — твердо произнес король.
Только я было подумала, что владыку гномов, в отличие от Исилендила, совершенно не испортило владение таким количеством драгоценностей, как от его охраны отделился стражник и, занеся топор над обвиняемым, одним точным движением снес ему голову. Голова покатилась по полу, оставляя за собой кровавый след, а туловище, какое-то время еще стоявшее на коленях, завалилось наконец на бок.
— А-а-а! — истерично заорал кто-то.
Лишь получив ощутимый тычок под ребра, я поняла, что звук исходит из моего рта. Батильда неодобрительно смотрела на меня. Я закрыла рот ладонями, не давая завтраку покинуть мой желудок.
