Опустившись на колени и положив сумку рядом, я вытянула руки и попыталась призвать свою силу, чтобы с ее помощью заставить плотно растущие цветы чуть раздвинуться. Однако ничего не произошло.
— Придется копать руками, — вздохнула я, донельзя раздосадованная тем, что моя сила в мире смертных не имеет никакой власти. Значит, про возвращение в отчий дом и месть Маркусу можно забыть. Я вонзила руки в мягкую землю, мысленно пообещав себе посадить здесь маки еще пышнее и красивее этих. Когда-нибудь я все равно вернусь. Выпрошу у Элрика немного денег, чтобы отсудить половину принадлежащего мне дома, и вернусь. Только затем, чтобы посадить маки. В память о маме и отце.
Видимо, в мире смертных недавно прошел дождь, потому что земля была мягкой и податливой. Я отбрасывала влажные комья земли вперемешку с цветами и думала о том, как мою маму угораздило влюбиться в эльфа. Пока что все эльфы, с которыми мне довелось пообщаться, исключая Алистера, Камелию и иногда Флориана (хотя эльфом он наверное был тем еще!), производили не самое приятное впечатление. А уж чтобы влюбиться в кого-то из них! Не приведи лесные боги! Хотя Может, Лаирасул был другим. Камелия ведь говорила, что ему были искренне интересны смертные. Жаль, что мама ничего мне не рассказала. Наверное, она боялась, что я не пойму и не поверю. Я поймала себя на мысли, что действительно бы не поверила. Был у нас в деревне один паренек, который в детстве рассказывал байки о том, что его отец пират, хотя соседские бабки всем давным-давно растрепали, что это был заезжий лоточник. Расскажи мама историю про эльфа, слава о сумасшествии травницы пошла бы далеко. Я копала и копала, изредка бросая взгляд на будто откушенную с одного бока луну. Куча земли и вырванных маков рядом со мной росла. Наконец пальцы наткнулись на что-то острое, и я извлекла из земли небольшой венец.
— И из-за этого весь сыр-бор? — разочарованно протянула я, отряхивая венец и поворачивая его в лунном свете. При таком ажиотаже вокруг этой штуковины ожидания у меня были малость завышены. И что мы имеем? Непроницаемые матовые камни в тусклой оправе. Вряд ли продолжительное лежание под землей пошло ему на пользу.
«А вдруг это не тот венец?» — пришла паническая мысль, которую я тут же отбросила. Глупости! Алмазы черные? Черные. Никто не обещал, что они будут сверкать, как гирлянда. Несмотря на усталость, я чувствовала облегчение: скоро я отдам эту безвкусную вещицу Норину, он отблагодарит меня волшебным камешком, а там и Элрик очнется. Я найду заговорщиков (пока еще не знаю как, но найду!), и тетушку Идриль (я хихикнула) к жизни верну, там можно и с гномами всем эльфийским сообществом помириться, а однажды в Лоссэ Таурэ, дадут лесные боги, появятся маленькие острые ушки, оптимистично подумала я. Вот только о способах заводить детей придется с Элриком серьезно поговорить. Его напор мне совершенно не пришелся по вкусу. Но ничего, как только он узнает, что смертные не такие ужасные, как он себе вообразил, его отношение ко мне изменится. Не может не измениться. К тому же во мне ведь течет древняя эльфийская кровь. Жду не дождусь увидеть лицо Элрика, да и всех в Лоссэ Таурэ, когда они об этом узнают! А как же Морнэмир? При мысли о черноволосом эльфе с белозубой улыбкой внутри что-то кольнуло. Нет-нет-нет! Я вышла замуж за Элрика и не должна думать о других прекрасных эльфах, особенно о тех, что так внезапно появляются и не менее внезапно исчезают.
Вдали между деревьев мелькнул яркий огонек. Я поняла, что это посылает сигнал Флориан. Видимо, единорогу наскучило торчать одному, и он советует поторопиться. Что ж, я нашла все, что хотела. Я встала и услышала за спиной голос, заставивший меня замереть ледяным столбом.
— Я знал, что ты вернешься домой, Вивиан. Ко мне. Я знал, что ты не сможешь без меня.
Через силу я медленно обернулась. Шрамы на шее неприятно заныли, а в желудке образовался липкий комок страха. Но больше я не беспомощная жертва, теперь я смогу за себя постоять. Пусть моя сила здесь и не действует, больше я не позволю себя запугивать. Я вскинула голову и прямо посмотрела в светлые глаза стоявшего напротив. Но, поймав его раздевающий взгляд, я вдруг передумала геройствовать и, развернувшись, бросилась наутек. Одним прыжком я перемахнула через оставшиеся цветы маков и рванула в сторону леса.
— Кими, Ата, Хель, — ласково позвал Маркус. — Взять!
Я слышала позади дыхание жутких созданий, которым Маркус дал имена богинь смерти. Я бежала не оглядываясь, но внезапно выскочившая кочка положила конец моему отступлению. Неловко запнувшись, я растянулась, уткнувшись носом в мокрую траву. На спину тут же легли тяжелые лапы, а около уха раздалось предупреждающее низкое рычание. Я повернула голову набок, и на щеку мне упала ниточка собачьей слюны.
— Фу-у-у, — скривилась я.
— Вивиан, возлюбленная сестра, зачем ты снова от меня убегаешь? Я так ждал твоего возвращения, — услышала я ненавистный голос. — Хель, отойди.
Тяжесть со спины исчезла, подошедший Маркус заботливо помог мне подняться.
— Пойдем в дом, сестра, ты отдохнешь и поужинаешь.
— Пусть твои псы сожрут тебя, Маркус! Я никуда с тобой не пойду! — выпалила я, целясь в Маркуса венцом, который я не выпустила из рук даже при падении.
— Дорогая Вивиан, откуда столько злобы? — протянул брат, дыша мне в лицо вином.
Я сделала шаг назад. Огромные псы окружили меня, ожидая команды. Я поняла, что в очередной раз сглупила — вместо того, чтобы взять с кухни нож или хотя бы деревянную скалку, я зачем-то полезла за монетами. Идиотка Вивиан!
Маркус продолжал улыбаться своей жутковатой улыбкой.
— Я так рад, что ты вернулась, что готов простить тебе ужасное поведение.
— Убери от меня свои лапы, змееныш, — процедила я, сбрасывая руку державшего меня Маркуса и жалея о том, что мне не удалось отрастить хотя бы ногти. Так я смогла бы вцепиться в пьяную физиономию стоявшего рядом чудовища.
Лицо Маркуса перекосило злобой. Псы, чувствуя настроение хозяина, заворчали.
— На этот раз ты останешься со мной, — Маркус схватил мои запястья, выкручивая руку с венцом. От боли я разжала ее. Венец бесшумно упал в траву под ногами. — Кими, взять, — резко приказал Маркус.
Пес послушно сжал зубами венец. Я отчаянно вскрикнула. Венец, стоивший мне столько усилий! Маркус заметил мою реакцию. Видимо, я переоценила степень его опьянения. Он с силой прижал меня к себе и, намотав косу на руку, потащил в дом. Я взвыла от боли. И почему каждая встреча с Маркусом грозит мне перспективой остаться без волос? Продолжая кричать и отбрыкиваться, я пыталась ударить его в самое чувствительное для мужчины место. Но Маркус лишь сильнее сжимал меня поперек талии, лишая возможности вздохнуть. Он был почти на голову выше меня и в несколько раз сильнее, недаром Генри рассказывал, что, только научившись ходить, Маркус стал сопровождать его на охоте. Жуткие псы шли следом.
— Замолчи, глупая девка, — проворчал братец, под аккомпанемент моих криков протискиваясь в дом и снимая со стены слева от входа большую веревку. Одним движением в практически полной темноте он быстро связал мне руки, обвязав веревку вокруг талии, и потащил, словно корову на привязи, в мою бывшую комнату.
