— Не знаю, — пожала худенькими плечами девушка.
— Так она на корабле работала. Корабль причалил, она и сбежала, думала, лучшую жизнь вкусить. А потом поняла, что на корабле не так и плохо было — тепло, миска еды обеспечена, да и моряки одни и те же ходят. Ну подумаешь, иногда руки распускают. А покажи мне идеального мужика! Так что девке одна дорога была — в дом терпимости. Каждый должен делать то, что умеет. Ульвар хоть и порядочная тварь, но продаст нас туда, где мы будем нужны. Я вот умею стряпать, ты, Марна, из волос можешь чего-то там накрутить, а значит и ты, и я можем рассчитывать на теплое местечко. Вон только новенькая у нас темная лошадка, молчит всю дорогу. Кто тебя продал-то, шальная?
Эту кличку я получила за то, что попыталась сбежать на первом же привале. Когда детина-охранник, его звали Снор, повел нас в небольшой лесок у обочины, чтобы мы могли справить нужду, я, подождав, пока он отвлечется, рванула напролом через кусты. Я бежала и размахивала руками, надеясь на свою силу. Ну, давайте же, деревья, трава, цветы, хоть что-нибудь! Но чуда не происходило. Прав был Лаирасул — если уж у него, эльфийского наследника, сила в мире смертных молчала, куда уж было мне, полукровке, соваться. Далеко убежать я не успела — Снор поймал меня через пару минут и, намотав косу на кулак (обрежу ее, видят лесные боги!), потащил обратно.
У повозки стоял Ульвар и перепуганные Ида и Марна. Снор отпустил меня, подтолкнув в спину.
— Если ты убежишь в первый раз, то виноват я, потому что плохо следил за тобой, но если ты убежишь во второй раз, то виновата ты, поэтому получишь двадцать ударов розгой по пяткам, — поглаживая усы одной рукой, а большой палец другой засунув за пояс, беззлобно сказал Ульвар. Он был невысокий и тощий, словно березовый прут. Но плутоватые бегающие глазки выдавали опытного дельца.
— А почему по пяткам? — с интересом спросила я.
— Потому что покупатель не хочет брать порченый товар, а на пятках не остается следов, зато боль ты запомнишь на всю жизни, — охотно пояснил он.
Я кивнула, сглотнув. После этих слов я решила умерить свою страсть к побегам и подождать более удобного случая.
— Оставь ее, Ида, она напугана и еще не смирилась с тем, что теперь не хозяйка себе, — мягко произнесла Марна, легко касаясь моей руки.
Ида фыркнула, а я продолжала молчать, тупо глядя перед собой. Не стоит ни с кем заводить дружбу и ни к кому привязываться. Нужно как можно скорее добраться до людного места и попытаться сбежать там. Мы покинули хижину этим же вечером, а значит прошло уже два дня из отпущенной мне Норином недели.
Ульвар, работорговец и хозяин хижины, хоть и торговал людьми, о своем живом товаре заботился. Перед поездкой нас накормили куриной похлебкой и отвели на пруд, дав кусок вонючего мыла и велев вымыться, после чего вручили чистые, но сильно поношенные платья грязно-болотного цвета. Башмаки гномьей работы у меня забрали и, судя по тому, каким приценивающимся взглядом осмотрел их Ульвар, я поняла, что он продаст их при первой же возможности. Вместо удобных башмаков я получила пару легких туфель, сквозь которые чувствовала каждый камешек на дороге.
— Слышала я краем уха, — вполголоса заговорила Ида, так и не дождавшись от меня никаких ответов, — Ульвар держит путь на север. Там в Бриоле правит несравненной красоты королева. Вот к ней-то в замок он и хочет нас пристроить. Поговаривают, ей нужна личная горничная, да и стряпуха лишней не будет. А Ульвара все знают, и уж можешь быть уверена, Марна, он своей выгоды не упустит. Если есть хоть маленький шанс продать нас самой королеве, он это сделает.
Я прислушалась к тому, что болтала старуха.
— Бриол? Но это же город в десяти часах пути от Лирта! — вскрикнула я.
— Смотрите-ка, кто заговорил! — насмешливо присвистнула старуха. — А ты что, на свидание опаздываешь?
Я не обратила внимания на ее болтовню. Десять часов туда, да десять обратно, получается, что бежать нужно уже сейчас! А ведь еще необходимо разыскать венец. Я уверена, что Маркус уже утащил его ростовщику. Остается крохотная надежда, что тот не польстится на тусклые черные камни, и не поймет, какое сокровище попало в его руки. Я нервно грызла ноготь, отгоняя мрачные мысли. Повозка тряслась и скрипела, сильно пахло соломой и конским навозом. Ульвар оставил нам небольшую масляную лампу, которая покачивалась на балке слева. Она разгоняла окружающий мрак. По моим ощущениям, путешествие продолжалось уже целую вечность. Словно отвечая моим мыслям, повозка еще раз качнулась и остановилась.
Внутрь заглянула нахмуренная физиономия Снора.
— Слезайте.
Мы с Марной и кряхтящей Идой послушно вылезли. Я подняла голову вверх и увидела яркие звезды. Оказалось, что повозка остановилась около таверны. «Черный кабан» гласила вывеска. Из ярко освещенных открытых окон вылетала музыка и грубый хохот. Из трубы валил такой густой дым, словно в печь засунули по меньшей мере живого дракона. Около коновязи несколько заморенных кляч жевали сено. Я отряхнула налипшие на платье соломинки.
— Посмотрите, какая чистюля, — пренебрежительно прошипела Ида.
— И моюсь чаще, чем попадаю под дождь. В отличие от тебя, — парировала я. Непонятно, почему эта старая ведьма меня невзлюбила.
— Успокойтесь. Все проголодались и устали. Но Ульвар — хороший хозяин, он заботится о своей собственности. Поэтому сейчас мы поедим и отдохнем, — благодушно вмешался торговец, проводя рукой по усам. Кинув взгляд на Снора, приказал: — Проследи, чтобы коней накормили, и присоединяйся.
Махнув нам рукой, он двинулся в таверну. Мы послушно поплелись за ним. Тут он остановился и, хлопнув себя по лбу, будто о чем-то вспомнив, развернулся и тихо произнес:
— Советую вести себя благоразумно, иначе вас, — он указал пальцем на меня и Марну, отправлю в портовый бордель, а тебя, — костлявый палец уперся в Иду, — продам какому-нибудь фермеру. Будешь доить коров и готовить жратву свиньям. Все понятно?
Мы втроем затрясли головами, как ненормальные. Особенно усердствовала Ида. В какой-то момент мне даже показалось, что ее седая голова сейчас свалится с высохшей шеи.
— Вот и чудно, — вмиг повеселел Ульвар, плечом навалившись на толстую дверь. Мы проскользнули внутрь следом за ним. После темноты на улице глаза медленно привыкали к свету. Зато сотня запахов сразу ударила в лицо: немытых тел, капустного супа, кислого пива и табачного дыма.
Марна вцепилась мне в руку, хотя на нас никто даже не обратил внимания, пока мы, полуослепшие, пробирались следом за Ульваром. К торговцу подскочил трактирщик, похожий на шар толстяк в грязном фартуке. Он с бешеным воодушевлением принялся хлопать Ульвара по тощей спине.
— Рад видеть тебя, Ульвар, рад видеть. Давненько не был в наших краях.
— Тружусь не покладая рук, Горм. Тебе ли не понять меня, — разулыбался Ульвар. — Мой угол свободен?
— Обижаешь! Для тебя его и держу, — приложив руку к груди, а другой за плечи обнимая торговца, льстиво завел трактирщик. — Пойдем, и вы, дамы, тоже.
