— Зачем ты привел ее? — прокричал наследник, указывая на меня.
— Успокойся, Вилмар, она поможет.
— А ты уверен, что она не убьет нашу королеву? Она ведь уже пыталась! — Вилмар смерил меня высокомерным взглядом.
— Тебя же не убила, — грубо бросил Ингвар.
— Нужно еще посмотреть, будет ли моя рука слушаться меня как прежде, — процедил Вилмар.
— Да ради всех богов! Ваша матушка умирает, насколько я могу судить! И, кажется, я догадываюсь, что с ней, — твердо сказал я.
— Кажется, — передразнил Вилмар.
— Я уверена, что знаю, чем больна королева, — глядя наследнику в глаза, сказала я. — И если мы не будет тратить время на глупости, я еще смогу ее спасти.
— Что тебе для этого нужно, Вивиан? — спросил Ингвар.
— Я запрещаю приближаться к королеве! — упрямо сказал Вилмар.
— Тебе настолько не терпится занять трон? — прищурился капитан.
— Да как ты смеешь! Сам сговорился с девкой, которая покушалась на королеву, а теперь встал на ее сторону! Что она тебе пообещала?
— Спасти нашу королеву, вот что! — заорал Ингвар, выходя из себя.
Наследник и капитан сверлили друг друга взглядами, затем Вилмар кивнул и зло процедил:
— Хорошо. Если королева умрет, первым моим королевским указом я прикажу всех вас казнить.
— Встречное условие. Если королева выживет, мы отпустим Вивиан и Морнэмира. И отдадим им венец.
— С какой это стати? — снова повысил голос Вилмар. — Этот венец, судя по всему, жутко ценный, раз уж матушка так над ним трясется. Пусть эта девка вылечит королеву, забирает своего любовника и убирается, но без венца.
Мне надоело следить за перепалкой братьев.
— Если вы будете и дальше огрызаться, словно собаки, королева точно умрет! Прекратите сейчас же! Ингвар, мне срочно нужно попасть в комнату травника. Там есть все необходимое для лечения.
Капитан кивнул.
— Я провожу тебя.
В комнате травника все было точно так же, как и ночью. Я опустилась на колени перед ящичками с травами и попыталась сообразить, чем можно вылечить отравление, не убив при этом королеву. И хотя я помнила, как лекарь Исилендила сказал, что лекарства нет, все же не теряла надежды. Сейчас это все, что у меня есть. Надежда и мое искусство травницы. Мама всегда учила, что природа любит равновесие, а значит, если существует трава, которая убивает, найдется и та, которая лечит. Кстати, как там делала мама? Сначала она выводила яд, очистив организм, а затем укрепляла его. Значит, мне нужен рвотный корень. Я взялась за поиски. Ингвар растерянно стоял позади.
— Ты сказала, что знаешь, чем больна королева. Это так? — услышала я его голос.
— Я сталкивалась с такой болезнью недавно. Но тот эльф, он не выжил. Ему не успели помочь. Позволь мне сначала вылечить твою матушку, я обещаю все рассказать после.
— Договорились.
— Нашла! — радостно выпалила я, после пятиминутных поисков отыскав мешочек с сушеными коричневыми корешками. Я уже собиралась было подняться, но тут мой взгляд задержался на открытом знакомом ящичке с сон-травой. Я растерянно уставилась на пучки сон-травы, перемешанные с цветами безвременника осеннего.
Испытывая нехорошее предчувствие, я схватила один из лежавших здесь же мешочков с этой же толченой травой и высыпала часть содержимого на ладонь. Бледно-лиловые сухоцветы лежали в одной кучке с частицами фиолетовых лепестков. Потрясенная, я застыла. Чувство было такое, будто я проглотила огромный комок снега. Святые маргаритки! Кажется, пора завязывать с карьерой травницы и переходить в отравительницы. Начало положено, ведь получается, что именно я и отравила Лиатрис!
Глава 20
Святые маргаритки! Я — отравительница! Сегодня ночью я подсыпала в вино Лиатрис траву из этого мешочка. Но какой идиот додумался перемешать ядовитый цветок и безобидную сон-траву? Но и я хороша! А еще травница! Мама бы со стыда умерла! Я так сильно прикусила губу, что почувствовала во рту металлический вкус крови.
— Ингвар, а от чего умер ваш прежний знахарь? — как бы между прочим спросила я, стараясь унять дрожь в голосе.
— Он был очень стар.
— А он не страдал эм-м-м слабоумием?
Ингвар задумался лишь на секунду.
— За год до смерти он стал каким-то рассеянным. Часто путал травы. Однажды по ошибке дал наследнику вместо жаропонижающего слабительное. После этого королева позволила знахарю и дальше жить в замке, но его настойки никто больше не пил, — со смехом пояснил Ингвар.
— Тогда это все объясняет, — прошептала я, но капитан услышал.
— Что именно?
— Дикий бардак в травах, — обтекаемо пояснила я.
— Ты же не собираешься напоить мою мать какой-нибудь отравой? — с подозрением в голосе спросил Ингвар.
— Ну что ты! Как можно! — возмутилась я. Получилось вроде бы искренне. — Я травница и должна помогать людям.
— И эльфам, — тихо добавил Ингвар.
Я кивнула и решительно поднялась. Сделанного не воротишь. Зато есть шанс использовать ситуацию на пользу лесным эльфам.
— Мне нужна ветка свежей ежевики. Пошли в лес кого-нибудь. Срочно. И прикажи принести в комнату королевы много кипяченого молока. День и ночь будут насыщенными, — вздохнула я.
Я покинула комнату королевы на утро пятого дня моих злоключений. Точнее, как я потом узнала, меня вынес оттуда Ингвар, потому что я просто-напросто упала без сознания. От усталости, напряжения или тревоги — сложно сказать. Но проснулась я лишь под вечер этого же дня в какой-то незнакомой мне спальне с голыми стенами. Закатное солнце лучиком било мне прямо в глаз. Именно это и заставило меня проснуться.
— Вивиан, хвала всем богам! — Сидевшая около постели Марна подскочила, заглядывая мне в лицо. — Как ты себя чувствуешь?
— Совершенно разбитой. — Я осмотрелась. Комната напоминала ту, в которой после боя лежал эльф. — Как там Морнэмир?
— Он в соседней комнате. Пытался прийти сюда. Но Ингвар не пустил. Сказал, что тебе нужен отдых. Мне показалось, они даже пытались подраться.
— А королева?
— Ей лучше. Намного. Но она очень напугана.
— Не сомневаюсь, — хмыкнула я. Шутка ли, прожить почти три века, и чуть не умереть непонятно от чего.
— Марна, а ты можешь позвать Ингвара?
Девушка кивнула.
— Я держу суп на огне. Специально для тебя. Поешь, а я схожу за капитаном.
Когда я опустошила миску с супом, в комнату бодрой походкой вошел Ингвар. Он уселся за небольшой стол напротив меня.
— Неважно выглядишь, — вместо приветствия сказал капитан. На скуле у него переливался большой синяк.
