– О нет! Так вот как ты спас мою душу?! До Загремела внезапно дошло, что он делает. Он вовсе не собирался рассказывать Танди об этом закладе!
– Я нес чушь. Забудь об этом.
– Так вот зачем тебе понадобилась еще одна тыква! – сказала сирена. – Твои дела там не окончены! Я не знала...
В это время к ним подошла гоблинка: – Огр был в тыкве? Я видела такое раньше. Некоторые выбираются оттуда невредимыми; некоторые теряют свои души; некоторые освобождаются, но лишь наполовину. Мы потеряли многих гоблинов, пока не поняли, в чем дело. Теперь мы используем тыквы в качестве наказания. Воров сажают перед тыквой на час; обычно они отделываются тяжелым испугом и больше никогда не воруют. Убийцы сидят там весь день; они часто теряют души. По-разному бывает – кто-то умнее, кто-то счастливее... Заклад – это что-то вроде отсрочки приговора: месяц-другой, и все кончено.
– Заклад! – вымолвила сирена. – Какой срок у тебя, Загремел?
– Три месяца, – мрачно ответил он.
– И ты молчал! – возмущенно воскликнула она. – Ну и кто ты после этого? – Но тут же ответила сама: – Тот, кто жертвует собой. Загремел, ты должен был нам сказать.
– Да, – слабым голосом согласилась Танди. – Я никогда не думала...
– Как можно аннулировать такой заклад? – К сирене снова вернулась практичность.
– Он должен возвратиться назад и драться, – ответила Голди. – Если он этого не сделает, то будет слабеть с каждым днем, а конь тьмы по крупицам заберет у него душу. Когда срок заканчивается, драться уже поздно. Это нужно сделать как можно раньше, пока ты владеешь большей частью своей силы.
– Но ведь удастся отстоять себя, если прийти рано? – спросила сирена.
– Иногда, – ответила гоблинка. – Может, одному из десяти. Один из наших стариков гоблинов, как говорят, когда-то давно, в годы своей юности, проделал такое. Мы, впрочем, не слишком ему верим. Он что-то бормочет об испытаниях страхом, болью и гордыней и всякую другую чепуху. Но все-таки победить можно.
– Вот почему Загремел так ослабел, – задумчиво промолвила сирена. – Он пользовался своей силой так, словно у него ее много; но его душа больна.
– Я знаю, как это бывает, – выдохнула Огняна.
– Я не знала! – Лицо Танди омрачилось. – О, это все моя вина! Я никогда не приняла бы свою душу назад, если бы...
– Я тоже не знала, – попыталась утешить ее сирена. – Но должна была догадаться. Может, я и догадывалась, но не сделала вывода. Я забыла, что Загремел больше не простоватый огр. Новое сознание, данное ему косящими глазами, заставляет его действовать скорее как человека, чем как огра.
– Людской интеллект, заменивший примитивное неведение животного, – согласилась Танди. – Я тоже должна была понять...
– Танди, надо помочь Загремелу избавиться от этого! – сказала сирена.
– Да! – порывисто согласилась Танди. – Мы не можем оставлять в закладе его душу!
Несмотря на серьезность ситуации, Загремел чуть не улыбнулся. Любопытно, имеет ли закон о закладе какое-нибудь отношение к закону о наследовании? С последним он сталкивался во время своих странствий с принцем Дором.
– Я помогу, – сказала Голди. Сирена фыркнула: – Тебе-то какой в этом интерес? Твое племя вообще собиралось всех нас сожрать!
– Как, по-твоему, я смогу добраться до другого гоблинского племени, если при мне не будет сильного огра, способного расчистить дорогу? Я в этом кое-что понимаю.
– Думаю, ты действительно в этом заинтересована, – согласилась сирена. – Пока мы все не уладили свои личные дела, Загремел нужен нам всем. И что же ты знаешь о тыквах из того, что может помочь?
– Наши кое-что выяснили о тыквенной географии. Она одинакова для всех тыкв. Но каждый входит в тыкву по-своему, а потому там можно заблудиться. Так что лучше отмечать путь веревкой.
– Но как только нарушается контакт с глазком, ты выбираешься из тыквы! Как же можно заблудиться?
– Да нет, я не то имела в виду, – пояснила Голди. – Там, внутри, огромная территория с весьма странными особенностями. Одни из тех, кто вернулся, рассказывают о могилах, другие о зеркалах. Возвращаешься в то место и время, которое покинул, сколько бы времени ты ни провел вне тыквы; перерыв в последовательности событий – это только перерыв, а не перемена. Если ты заблудился в тыквенных землях, то, вернувшись, снова станешь блуждать в них, сколько бы времени ни провел снаружи. Ты не будешь знать, куда идешь, потому что не знаешь, откуда пришел. Но при помощи веревки можно определить место, где уже побывал, и мгновение, когда пересечешь собственный след. В этом-то весь секрет.
Загремел весьма заинтересовался. Он понял, что должен вернуться в то же место тыквенного мира, где закончились их с Танди странствия, когда он вызволил из плена душу девушки.
– Какой секрет?
– Конь тьмы всегда оказывается в последнем из мест тыквенного мира, в котором его ищут, – объяснила гоблинка, – поэтому, чтобы его найти, всегда надо искать в новом месте и никогда там, где ты уже был: это лишняя трата времени и сил. Можно попасть в бесконечную петлю, а уж тогда-то точно потеряешься. Если пересечешь свой след, можешь вообще его не найти.
– Ты действительно кое-что об этом знаешь, – признала Танди. – Но предположим, Загремел пройдет весь путь, встретит коня тьмы, однако у него не будет сил с ним сражаться?
– О, ему нужна не такая сила, – объяснила гоблинка. – В тыкву входили и физически сильные, и физически слабые гоблины – результат был одинаков. В тыкве проигрывают все. Физическая сила может даже мешать. Разрушение не приведет к разрыву обязательств, этого можно достичь, только победив коня тьмы на его собственных условиях.
– А каковы его условия? Голди передернуло: – Никто не знает. Единственный выживший гоблин отказывается говорить, если предположить, что он действительно знает это. Он только как-то сереет. Полагаю, это не выяснить, кроме как встретившись с конем тьмы лицом к лицу.
– Думаю, мы знаем достаточно, чтобы продолжить путь, – сказала Танди. – Давайте возьмем с собой тыкву. Нам надо добраться до огнедуба раньше, чем исчезнут чары лунной завесы.
Танди отправилась за тыквой – тревога за Загремела оказалась сильнее страха перед этим растением.
– Мне кажется, у этого глазка тоже есть свои лунные чары, – пробормотала сирена.
Они продолжили путь. Загремел обдумывал слова молодой гоблинки. Если физическая сила в борьбе с конем тьмы не имела значения, то почему в борьбу надо вступить как можно раньше, пока упадок сил не стал слишком явным? Противоречие это или просто путаница? Он пришел к заключению, что скорее последнее. Существует слабость тела и духа, тело и дух могут слабеть вместе, но это не одно и то же. Загремел сейчас был слаб физически из-за перенапряжения; если бы не схватка с провальным драконом, понадобилось бы три месяца, чтобы так ослабить его. Возможно, его душа пострадала намного меньше по сравнению с телом. Но если он дождется истечения срока и лишь тогда встретится с конем тьмы, душа его станет слишком слаба, чтобы выиграть в состязании, где бесполезна физическая сила. Да, в этом был смысл. В вопросах магии зачастую бессмысленно говорить о смысле, но иногда это помогает.
