— Скорее пойму, что попала в мышеловку… — вздыхает любимая и открыв передо мной дверь квартиры, пропускает вперёд.
Делаю шаг и мысленно торжествую.
Начало положено!
Глава 6
АЛИСА.
«Потанцуем, сестрёнка?» — пульсирует в висках сообщение от Влада.
Только я понимаю, что значат эти танцы. Это мои метания по квартире, это полёты моего тела из угла в угол, это убийственный круговорот. Мои болезненные движения, которые забавляют и придают бодрости сводному брату.
Танец до упаду.
Эти садистские развлечения всегда заканчиваются моим жёстким приземлением. Как физическим, так и моральным.
Душа на куски. Вера в лучшее на куски.
Моя уверенность в себе исчезает бесследно, оставляя собственную ненужность.
Но по сей день я загадочным образом всё ещё живу. Даже самой себе не могу обьяснить, как умудряюсь возродиться из пепла и следовать намеченной цели — в конечном счёте выбраться из-под обломков прошлой жизни и построить счастливое будущее.
Что это?
Терпение? Выносливость? Жажда правосудия?
Я склонна верить, что папино поучение: «Никогда не сдавайся» крепко обосновалось в самых сокровенных уголках моей души и приобрело в моём сознании глубокий смысл.
Я, сама того не ведая, всего лишь следую заложенным в меня инструкциям.
Сказали — стоять до последнего. Вот и стою.
Папино слово — закон. Папа — авторитет. Папа — хранитель моей души.
Хоть его и нет со мной, я всё равно знаю, что он стоит за спиной и поддерживает, заглаживая раны и прогоняя моё отчаяние.
Воспоминания о папе — моё тихое пристанище, но как бы я хотела снова почувствовать живую опору. Приткнуться к широкой мужской груди и спокойно уснуть, слушая размеренный стук сердца и глубокий чарующий голос, убеждающий, что всегда будет рядом.
Сон. Мечта…
— Алиса!
…или реальность?
— Тише-тише… Я здесь… и не оставлю тебя… Чшш…
Жадно прислушиваясь к этому шёпоту, разлепляю глаза и меня окутывает сплошная темнота.
Окна плотно занавешены и мне с трудом удаётся различить очертания фигуры.
— Папа? — произношу в надежде вслух, но сонная голова напоминает, что этого просто не может быть.
— Нет, мышонок, не папа… — мягко отвечает голос и я, столкнувшись с противоречивыми эмоциями, разочарованием и облегчением, нервно вздрагиваю. — Игорь?
— Я. — узнаю этот уверенный тон и чувствуя потребность хоть в капле защищённости, слепо доверяюсь своим инстинктам и цепляюсь за мужчину, как за спасательный жилет. — Отстрани от себя все плохие мысли и думай сейчас о том, что ты любишь.
Всё ещё находясь в подвисшем состоянии между сном и реальностью, я кидаю все силы на успокоение нервов и не могу осознать до конца, что от меня требуется.
Ощущая тепло мужского тела, приятный терпкий запах, глубокое дыхание, тяжесть ладони, непрерывно поглаживающей мои волосы, я отдаюсь волне спокойствия, исходящей от моего утешителя и закрываю глаза.
— Что ты любишь, мышонок? — бархатный шёпот ласкает слух и проникая в голову, обволакивает мысли.
— Что я люблю? — тихо повторяю.
— Да. Расскажи мне то, что никто не знает… — будто вводит в транс Игорь, медленно притягивая к себе и укладывая нас на кровать.
— Зачем? — покорно расслабляюсь на его груди и ныряю в вереницу собственных тайн.
— Чтобы это не растворилось в неизвестности, а оставило след в нашей памяти. — его голос кажется таким доверительным, что я забываю о привычной осторожности. — Расскажи мне, пока не уснула…
— Ты же болтун, Березин… — борюсь я с зевотой.
— Твоё будет моим, а наше я сохраню любой ценой. — тронув губами мой висок. — От чего приходит в восторг мой мышонок?
— От холодной плитки под босыми ногами, от запаха спичек и неоновых лампочек… — сонно бормочу я, наслаждаясь касанием шероховатых мужских пальцев к своей щеке.
— Моя милая девоч…
— И мне нравилось трогать горячие гильзы, когда папа стрелял… — едва слышно произношу я, утопая в манящей безмятежности.
— Оу… — различаю удивлённый возглас. — Он был суровым отцом?
— Нет… — погружаясь в сон. — Он был добрым и меня оберегал…
Длинные секунды тишины и последние слова перед моим забвением:
— Теперь я буду тебя оберегать.
ИГОРЬ.
— Ааа! — выдирает меня из сна истошный ор.
— Ааа! — от внезапности перехожу на тонкий визг и прикрываюсь одеялом.
— Березин! — таращится в ужасе на меня Алиса.
— Что? — не понимаю происходящего.
— Как ты оказался в моей постели? Я тебя вчера в соседней комнате оставила! — активно негодует девушка, отползая на край кровати.
— Господи, Фадеева… — протираю ладонями лицо, гоня прочь все предпосылки к инфаркту. — Так и рассудка можно лишить… Твою голосину можно вместо будильника ставить!
— Что ты забыл тут? — никак не может угомониться Алиса, держа меня взглядом на мушке. Точно зубами в горло вцепится.
— А ты не помнишь? — чешу затылок. — Ты кричала и плакала во сне, бредила о каком-то танце… я тебя успокаивал.
Вижу, как её глаза озаряет понимание и она сдавленно выдыхает:
— Спасибо… Мне частенько снятся кошмары…
— Мне после такого пробуждения теперь тоже будут. — откидываюсь обратно на подушку и устремив на потолок пустой взгляд, перезагружаю мозг.
— Извини… — прокашливается рядом Алиса. — Я… не люблю, когда кто-то приближается ко мне спящей…
— Были прецеденты? — поворачиваю к ней голову и выискиваю любое подтверждение неприятной догадки, но Алиса отодвигается в сторону и целенаправленно блокирует любое проявление эмоций.
— Нет. — бросает мне обрывочный выдох. — Это обычное желание не чувствовать себя уязвимым. — вильнув плечом, скидывает с себя одеяло и собирается уходить.
Ловлю её за руку и вынуждаю вернуть между нами зрительный контакт.
— Со мной у тебя будут счастливые сны. — произношу я без тени сомнения и сжимаю женские пальцы с огромной нежностью.
— Не нужно громких заявлений, Игорь. — отвечает мышонок, скованно смотря на то, как я покрываю поцелуями выпирающие костяшки на её руке.
— Я могу убавить громкость, но смысл не поменяется. — шутливо прикусываю нежную кожу и резко тяну девушку на себя.
Алиса охает от неожиданности и падает прямо в мои объятия.
