Грохот стоит такой, что попугай с перепугу вышибает изнутри клетку.
БУМ! БУМ! БУМ!
Будто голову в барабан засунул.
И дребезжит где-то в затылке. Тягуче так.
Претворяться спящим уже бессмысленно. Гоша уже спалил и торжественно вышагивает марш, горланя на всю квартиру возбуждённые возгласы. Это так мелодично сочетается с бесперебойными ударами в дверь, что на пару секунд я умудряюсь возомнить себя на рок-концерте.
— БЕРЕЗИН, МАТЬ ТВОЮ, ОТКРОЙ ЭТУ ЧЁРТОВУ ДВЕРЬ! — призывает к порядку хорошо знакомый злой голос Барсова и этот похоронный тон резко растворяет в моём сознании сонное марево.
Кое-как скатываюсь с кровати, с протяжным стоном разминаю спину, и превозмогая сильнейшее головокружение шлёпаю спутанным шагом открывать ту самую чёртову дверь.
— Что? — распахиваю её настежь.
— Выспался? — вламывается внутрь друг.
— Короче, Ян… — от громкого мужского голоса обхватываю голову и жмурю глаза. — Чего надо?
— «Мне» надо, чтобы ты в свои косяки меня не вмешивал!! — схватив меня за шею, вжимает со всей силы в стену. — Решил бухнуть? Ок! Решил тёлок привлечь? Ок! Но делай это так, чтобы это не коснулось моих отношений с Милой!
— Каких тёлок? — туго соображаю о чём речь.
— Блядь, Гошан! — продавливает мне второй рукой рёбра Ян. — Я не знаю, чем ты думал, когда променял Фадееву на шлюх, но если Мила начнёт думать, что я такой же, как и ты… Сука! Если я потеряю Милу… я наложу на себя руки, Березин!!! Ты меня слышал?? В петлю полезу!!!
И так сейчас не владею собой, так ещё от этого припадка все умственные операции вышли из строя.
От смысловой нагрузки пялюсь на дёрганный рот Барсова и кряхчу от натуги, силясь хотя бы догадаться о его приходе.
Чего он городит? Причём здесь Мила?
— О чём ты говоришь? — тщетно пытаюсь отпихнуть от себя мужчину.
— О чём я говорю? Да о том, что ты вчера неплохо так гульнул, раз об этом знает твоя беременная женщина! — парализует он меня ошеломляющим известием.
— Но я не… — хватаю ртом воздух.
— Я говорил тебе вчера не оставаться одному?! Говорил?! — срывается на оглушительный ор Ян. — Нет, ты снова решил вляпаться в историю!
— Объясни нормально! — хриплю ему в лицо. — Я не помню ничего!! Что я такого сделал?
— Ты шлюху домой приволок, вот что!! — ударяет он по стене возле моего уха. — Ты не только себя подставил, Березин, но и меня в канаву потянул!
— Не было никаких шлюх, Ян… — рву на части мозг, вспоминая вчерашнюю ночь, но толком ничего не выходит, лишь жалкие обрывки. — Я после бара домой поехал…
— И бабу с собой прихватил! — сплёвывает невесёлую усмешку Барсов.
— Нет же! Я бы не стал… — покрываюсь испариной, воспроизводя слова о том, что обратное думает моя беременная женщина. — Даже если б захотел, мне не до этого было…
— Мила с Алисой так не думают. — нервно качает головой друг. — Пока я спасал твою жопу на работе, ты мне с другой стороны мину подложил.
— Блядь, да скажи ты мне уже, что произошло!! — бешено отталкиваю его от себя и сердито всплёскиваю руками.
— Полчаса назад мне позвонила Мила и сказала, что ноги твоей больше в нашем доме не будет. — с трудом берёт себя в руки Барсов. — Хочешь узнать почему? — цедит сквозь зубы вызывающим тоном. — Позвонила твоя девушка и уливаясь слезами попросилась пожить в квартире Милы.
Не передать, какой переполох сейчас в моей душе. Как сводит грудную клетку. Как рвётся на части сердце. Как на нём расползается чёрная дыра и затягивает все минуты счастья.
Моя Алиса плакала. Из-за меня.
И ушла. Тоже из-за меня…
— Я бы не поступил так с ней… — задыхаюсь от непомерной тяжести. — Я на неё одну молюсь…, да я без неё… Ян… — впиваюсь в него умоляющим взглядом. — Она ошиблась… Я не… С чего она взяла вообще это? — блуждаю глазами по стенам, словно по предателям и выискиваю ответ.
— Мне не сказали. — понуро сжимает переносицу пальцами Барс. — Мила была в ярости… Значит они абсолютно уверены в измене.
— Не может быть! — стремглав несусь в спальню и шарю там глазами в поисках доказательств. — Я один был! Я просто спать завалился! — убеждаю себя, задыхаясь от страха. — Я помню, что один в такси был… — до боли зажмуриваю глаза, копаясь в памяти и нахожу яркий эпизод того, как я изрядно шатаясь, залетаю в салон такси и отрубаюсь на всё время поездки. — Я один домой приехал!! — от паники воплю на Барсова. — Понятно тебе??
— Докажи! — рычит от негодования он. — Иначе всё потеряешь!!
— Я ОДИН БЫЛ!!! — брызгаю от гнева слюной.
— Пошла вон, шалава! — вдруг, как и мы, верещит Гоша. — Не доводи до греха, сука! Спущу с лестницы!!
Даже воздух вокруг нас застывает, в таком удивлении мы пребываем.
Молчание нарушает только прерывистая трескотня успокоившегося попугая.
— Один был, да? — устремляет на меня обвиняющий взгляд друг.
— Как это проверить можно? — включаю судорожное обмозгование проблемы.
— Камеры есть? — подхватывает Ян.
— В подъезде. — указываю на входную дверь.
— Звони консьержу или домовой охране, и запрашивай запись. — властно отдаёт приказ мужчина.
Попадание в цель. Охотно соглашаюсь и стремительно несусь к домофону, набирая код вызова охраны.
Распоряжаюсь предоставить мне вчерашние записи с камер наблюдения и опустившись на диван в гостиной, вымученно опрокидываю голову на руки.
Что я наделал? Как мог так сплоховать?
Я так сильно хотел забыться, что судьба меня наказала, выдав желаемое с лихвой. Никакое беспамятство не заставит меня изменить мышонку. У меня даже мыслей таких никогда не было! Как я это в жизнь-то воплочу? Бабы настолько безразличны, что я их попросту не замечаю. Нет их и всё.
Одна сплошная Алиса.
И мне это так нравится, что не могу насытиться. Я психически не здоров без неё. Это уже доказано и проверка может стоить чьей-то жизни. Каждая клетка наполнена мышонком. Я по утрам посыпаюсь ради неё. Жизненно необходима. Как воздух. Как солнце. Как вода и хлеб.
Кто я без неё? Пустое место.
— Сидя здесь её не вернёшь. — вбивает мне кол в сердце Ян. — Проверь почту. Может уже выслали.
Через силу отлепляю ладони от лица и бреду за ноутбуком. Вхожу в специальную программу, печатаю пароль, нахожу входящее сообщение, делаю глубокий вдох и нажимаю «плэй».
Поначалу всё так, как и предполагалось. Я вываливаюсь из такси и поднимаюсь домой. Всё спокойно и беды не ожидается.
Ровно до тех пор, пока у подъезда не останавливается знакомая машина, а её хозяйка не решает проведать меня в час ночи.
