Какого…?
Мужика что ли в дом привела?
— Астахов! — вдруг нечто сбило меня с ног. — Беги, Лёня, пока ходить можешь! — захрипело оно мне на ухо. — Держи манатки и проваливай до завтрашнего дня!
В грудь неслабо вдавили мою же спортивную сумку и начали толкать за дверь.
— Чё за дела, гномиха? — недовольно спросил я, напрягая мышцы груди под настойчивой девчачьей рукой.
— Молчи, несчастный! — залепила мне рот ладонью и произнесла истеричным шёпотом. — Нет времени объяснять, просто уход…
— Алис, кто это? — сквозь нашу возню пробился незнакомый женский голос.
Пальцы гномихи, сжимающие мои плечи резко дёрнулись, и если мне не показалось, то и её правый глаз тоже.
Поднял голову и встретился с настороженным взглядом женщины, смутно мне кого-то напоминающую.
— Здравствуйте. — ни намёка на мою улыбку.
Жопа чует, что Алиса не зря трясётся.
— Здравствуйте… — неуверенно кивнула она, переводя на девчонку недоумённый взгляд.
— Кхм, мам, это Лёня… — прижалась ко мне спиной гномиха, медленно выталкивая моё тело в дверной проём.
Мама?
— Что за Лёня? — внезапно на кухне раздался суровый мужской голос и после короткого грохота ножек стула об плитку, послышались приближающиеся тяжёлые шаги.
От острого неприятного предчувствия я абсолютно точно ощутил, как моё достоинство уменьшилось в размерах.
— Пап, он уже уходит! — издала писк Алиса, вцепляясь в мою ногу.
Когда за спиной женщины показался…
Это ПАПА?!
Твою ж налево…
Вот это я попал.
Тут не просто уменьшились, все внутренности усохли.
Не сводя с меня грозного взгляда, мужчина обогнул маму Алисы и возвысился передо мной горой. Где-то там внизу между нами ещё затесалась гномиха и издавала невнятные звуки.
— Кто таков? — припечатал меня к месту одной фразой.
Не разрывая прямого взгляда, расправил плечи и уверенно отчеканил:
— Леонид Астахов.
Умирать, так с честью.
— У тебя ровно пять секунд, чтобы объяснить с какого дуба ты вечером заявляешься к моей дочери в дом и даже наглым рылом не ведёшь от страха. — его голубые глаза зажглись убийственным огнём и я громко сглотнул. — Начинай, Леонид Астахов.
Очуметь! Это будет самая глубокая выгребная яма, откуда мне придётся выползать.
И вот как угадать, какой ответ он хочет услышать?
За долю секунды протягиваю к мелкой заднице пальцы и щипаю так, чтобы до неё дошло, что пора уж как-нибудь вмешаться.
— Я вам говорила, что я не против делить с кем-нибудь квартиру… — подпрыгнула на месте смышлёная девчонка.
— О Господи, Алиса! — приложила руки к груди её мама. — Ты что подселила к себе парня?!
— Чего-о?? — прогремел мужчина, заполняя собой всё пространство.
Или это у меня в глазах потемнело.
А гномиха ещё думает, что я приду к её родителям выбивать долг за машину.
Да никогда в жизни!!
Что-то у меня появилось огромное желание вообще не связываться с этой семейкой.
— Нет, мам! — затараторила Алиса. — То есть… Да. Лёня тоже здесь живёт… Но ему можно!!! — повысила голос для убедительности. — Он внук Любови Валерьевны…
Она серьёзно думает, что это остановит её отца сломать мне шею?
— …и гей.
Интересно, у кого больше вытянулось лицо, у мужчины или у меня?
— Как это? Прямо тот самый? — тихим голосом спросила её мама, впиваясь в меня ошалелым взглядом.
А вот взгляд отца напротив моего лица приобретал уже сформированную чёткую эмоцию. Брезгливость.
Совсем ополоумела девка! Чё творит?
— Вообще-то я… — протестующе начал я, но не успел договорить, как получил локтем в живот.
— Да-да, я помню, что ты просил не распространяться… — вонзила в меня затыкающий взгляд гномиха. — И что очень этого стыдишься, но ты же понимаешь… — с нажимом произнесла она. — Это мои родители. — и глаза выпучила.
Медленно посмотрел на ожесточённое лицо её отца и мысленно выстрелил себе в голову:
— Мне неловко, что вы узнали об этом…
Умереть, не встать…
Не от руки этого громилы, так от позора.
— Это он тебе так сказал? — откровенно сомневаясь, уточнил мужчина.
Да-да, всё верно, батя. Мужик мужика видит издалека.
— Не похож он на голубого… — по мне прошлись пристальным оценивающим взглядом. — Бицухи вон какие, щетина добротная и взгляд толковый…
— Пап, это только в твоём понимании геи ходят в утончённой одежде, изящно взмахивают руками и хлопают ресницами. — с ноткой осуждения сказала Алиса. — Лёня хороший, тебе понравится!
— Да не дай Бог! — он резко отстранился от нас с гномихой и сморщил лицо.
— Папа. — сердито вытянулась коротышка.
Ого. Да у девчонки отваги побольше некоторых. Я бы не рискнул перечить такому убойному титану.
— Алиса, давай ка на минутку отойдём на кухню. — с убеждающей интонацией произнесла женщина и гномиха, коротко вздохнув, ушла вместе с родителями.
Только собрался бежать со всех ног отсюда, как из-за угла появилась голова мужчины и угрожающе пробасила:
— Кости переломаю, если сиганёшь.
— И не собирался даже. — невозмутимо ответил я.
Голова бати исчезла, но я точно знал, что он слышит каждый удар моего сердца.
— Да точно говорю вам… — долетели обрывки разговора. — Сама видела… Прямо в губы парня поцеловал…
Фу, мать твою! Неужели она считает, что эта хрень собачья спасёт меня от родительского гнева?
— Сейчас же собирай вещи! — ударил по стенам начальственный тон матери. — Мы уезжаем.
— Нет. Я остаюсь. — чуть дрогнул голос Акимовой.
— Алиса, я не позволю тебе жить с мужчиной… любым…
— Пап, это его дом! — осмелилась девчонка. — Он еду покупает, до универа довозит, помогает с учёбой, защищает от хулиганов…
Боже, дай сил не расхохотаться раньше времени.
— Ну было дело… — уже тише. — Приставал один… Лёня спас.
Приставал? Да я своими глазами видел, как она танцевала с ним. Вот маленькая лгунья. Даже родителей на раз-два разводит.
Подавив в себе желание послать всех на хрен, дождался семью Акимовых.
Красная как помидор гномиха выбежала вперёд и с натянутой до ушей улыбкой стала расстёгивать на мне олипмийку.
