— Ты идёшь с нами, Леонид.
— Чуть позже. — двинул плечом, чтобы стряхнуть с себя захват, но мужские пальцы только сильнее сдавили мне кость, вызывая волну боли.
— Сейчас. — оспорил моё решение недовольный мужчина.
— Пап. — вцепилась в его руку Алиса. — Без принуждения, пожалуйста.
— А кто принуждает, дочка? — сильно удивился он, расширяя пьяные глаза. — Мы с ним договаривались. Все идут, вот я его и зову.
— Он сейчас подойдёт, пап. — невозмутимо повисла на нём гномиха.
— А я чего? Ждать что ли должен? — насупился батя. — Не-е-ет. Так дело не пойдёт. — и мягко отодвинув свою дочь, потащил меня за собой.
Хватка железная, мать вашу.
— Не вздумай уходить, гном. — рявкнул я на неё, увидев в голубых глазах решимость.
— Кто гном? — прогремел мужчина, резко останавливаясь.
— Никто. Вам показалось. — вздохнул я, волоча ноги следом за ним. — Пошлите в вашу баню…
— Это правильное решение. — забыв о своей брезгливости, обнял меня за плечи.
Повернув голову, мысленно выпустил всю обойму в Оконцева, что-то говорящего моей девчонке.
Нужно быстрее избавляться от прилипчивого Акимова и возвращаться.
Хоть Алиса и стоит на месте, провожая меня взглядом, но желание выяснить отношения с другом у неё уже различимо кружит над головой.
— Мужики, я новичка привёл. — приговорил меня к казни батя, заталкивая в предбанник, где столпились пьяные полуголые дядьки.
Глава 31
ЛЁНЯ.
Воздух! Свежий воздух!
Не могу им надышаться.
Я конечно знал, что суровые деревенские мужики способны многое выдержать, но, чтобы торчать в парилке, где свыше ста двадцати градусов, и мутузить друг друга дубовыми вениками по голой заднице, наслаждаясь каждым ударом и с громким рычанием, прося ещё.
Не, к такому я был не готов.
Пропустим тот момент, когда они все пьяной толпой завалились в узкое помещение, скидывая с себя полотенца и другой, когда я почувствовал, что, если ещё раз поддадут пару, с меня заживо слезет кожа, и остановимся на том, где я, после пяти минут внутренней борьбы, всё-таки распрямил спину, а заодно и ноги, показывая, что стесняться мне нечего и я тут наравне со всеми.
Если вы думаете, что сработал инстинкт: «Все побежали и я побежал», то вы глубоко ошибаетесь.
Меня насильно пропихнули между голыми телами и окружили со всех сторон, чтобы не сбежал.
Угадайте, кто руководил всем процессом?
Конечно же, голый отец моей девушки.
Твою мать, жизнь меня к такому не готовила.
Я честно сидел и терпел накал температуры, ожидая взрыва градусника. Прикипел к скамейке, ничуть не разделяя всеобщего восторга и молча переживал за своё здоровье.
Гадал, что же меня доконает в конце — жара, мысли о гномихе или пристальный взгляд её бати.
Смотрел так, будто у меня под кожей есть ещё одна.
И вот, как знал, что он захочет проверить меня на стойкость.
— Захар, паренька моего попарить бы надо как следует. — воскликнул он, подзывая к себе того самого прохиндея, из-за которого алкоголь в моей крови превысил норму.
— О-о-о! — отозвался тот, пьяно перебирая ко мне ноги.
— Ты чего, бык? Пожалей пацана! — обратился кто-то к бате и у меня в голове запульсировало предостережение.
Смотря на то, как лихорадочно заблестели у Захарова глаза, а взгляды мужиков стали сочувствующие, я невольно стал обливаться потом ещё сильнее.
— Акимов, будет тебе. Ты ж даже Оконцева не отдавал «сталевару», а он с детства вокруг дочки твоей крутится. — вмешался ещё один мужчина и от непонимания у меня натянулись все жилы.
— Вот сейчас заодно и его проверим. — пропыхтел батя, выходя из парилки, чтобы отыскать Ивана.
Мысленно обрадовался.
Хотя бы буду уверен, что Алиса не с ним.
К тому моменту, когда к нам затолкнули ещё и голого Оконцева, я был уже, как варёный рак, а Захаров, чтоб его, огненный демон в шапке и перчатках предвкушал насилие.
— Ээ, нет, дядя Юр! — запротестовал парень, отходя к двери и выпучивая глаза на Захара, подливающего в котёл эвкалипта. — Только не сталевар!!
Чего это они все так его боятся?
— Судя по тому, что я сейчас услышал из вашего с Алисой разговора, ты на всё готов… так докажи! — толкнул его поближе к моей скамейке батя.
— Вот, падла! — случайно ругнулся я вслух, вызывая у приближённых людей косые взгляды.
Готов он на всё! Только время зря потеряет!
Гномиха моя, как не крути.
— Захар, не жалей сил! — властно отдал приказ батя и выпроводив всё мужичьё наружу, захлопнул дверь и уселся на дощечку на пол у самого порога. — Начинай. Покажи им, что такое настоящая русская баня.
Краем уха услышал обречённый выдох Оконцева и вот тут стало совсем не по себе.
Парень знает изнутри, что сейчас нас ждёт и нервничает, что уж тогда говорить обо мне.
— Чего так задышали? — стряхнул капли воды с веников Захаров. — Потом ещё добавки просить будете.
Усмешку бати расслышали все.
— Встань ровно. — сказал мне Захар. — И дыши глубже.
Хорошо, хоть наклониться не попросил…
Кинув на Ивана превосходящий взгляд, просьбу выполнил.
Я стерплю всё, если это поможет завоевать мою девушку и доверие её семьи, даже не пискну.
Ох, как я ошибся.
В самый разгар ядерной температуры Захар взял в руки два веника, и вдруг блеснув улыбкой Ганнибала Лектора, взмахнул ими каким-то самурайским способом и нанёс мне обжигающие удары на грудь и спину.
Я выдержал. Стиснув зубы, сдержал все рвущиеся из меня звуки.
На второй порции ударов мой оптимизм поубавился и пар перед глазами окрасился в багряный цвет моей боли.
Честное слово.
Пьяный худощавый мужичок хлестал с такой силой, что я забыл, как зовут мою маму.
На третьем ударе из меня выбежали все микробы, в том числе и полезные.
На четвёртом ударе мне открылась разница между баней и процессом распада ядра.
Когда он начал стегать меня по заднице, где-то внутри точно что-то лопнуло.
— Надо ещё поддать. — остановился Захар, когда я уловил мысль, что мой отец со мной ещё мягок.
Поддал до такой степени, что в парилке стало невыносимо находиться и крепкий батя Алисы рванул на выход, не позволяя выйти и Оконцеву, у которого, как и у меня, уже плавилась кожа.
