— Да, замок уже ржавый, часто заедает… — вздохнула мама, подходя к нему, чтобы оценить ущерб.
— А зачем закрылись-то? — расплылась в проницательной улыбке тётя Рая.
— Откачивала пострадавшего. — буркнула я, поправляя подол платья.
— Смотрю, полегчало ему. — холодно отозвался папа, вгрызаясь в Лёню догадливым взором и задерживая его на полотенце.
Астахову стоит поаплодировать. Такое невозмутимое лицо, что мне стало стыдно. У меня-то на лбу написано, что лечение ещё не закончили…
— А ты чего тут забыл? — дошла очередь и до Оконцева. — Негоже невесту свою так часто оставлять одну.
— Не невеста она мне. — взъерепенился Ванька. — У Лолы разболелась голова и она легла спать.
— Слабачка. — вырвалось у меня, вызывая у мамы осуждающий взгляд.
— Ты время видел? — продолжил давить папа. — Время разговоров ваших уже закончилось. Надо было сразу всё с Алиской в курятнике обсудить, не откладывая на потом.
— В каком курятнике? — сразу же последовал вопрос от Астахова и мне захотелось на папу грозно цокнуть.
— В нашем. — ответила мама. — Они с Ванькой там частенько зависают.
Этого достаточно для моего убийства. Именно оно во всех деталях отобразилось в глазах Лёнечки.
Мне хана и даже больше.
Семья сдала с потрохами.
— Дядя Юр, мне пару минут бы и я уйду. — прозвучал требовательно-умоляющий голос Оконцева.
Проигнорировав взывающую к нему мольбу, папа отрицательно покачал головой и показал парню на выход.
— Алис, вы сейчас спать ложитесь? — уточнила мама, погладив сочувственно Ваньку по плечу, когда он, бросив на меня обиженный взгляд, пошёл в указанном направлении.
— Алиса — да, а Леониду я думаю выделить свободную комнату. Там прохладно, после бани самое то. — опередил меня с ответом отец.
Затылком почувствовала, как недоволен Астахов.
— Отстань ты от них, Акимов. — вмешалась тётя Рая. — Если понадобится твоя помощь, тебя позовут. Ты и так чуть не угробил пацана, выпендриваясь перед мужиками.
— Рай, а тебе самой домой не пора? — надулся мужчина.
— Юра. — пригрозила стальным тоном мама.
— Идите все отсюда, пожалуйста. — взмолилась я, сурово смотря на папу. — Лёня останется в моей комнате и точка. Мы слишком устали. Спасибо за день рождения, а теперь до завтра. — не дав опомниться и начать спорить, порывисто обняла родителей и тётю Раю, и пожелав всем спокойной ночи, затолкала Астахова обратно в комнату.
— Что значит «оставь их в покое», Люд? — заворчал папа, стоило захлопнуться двери. — Он там голый. Она ещё совсем девчонка!
Что ответила мама не было слышно, но по ответу мужчины стало всё понятно:
— Ну и что, что ты в её возрасте забеременела? Мы как бы поженились перед этим, забыла?
А вот и упрекающий голос мамы:
— Акимов, а до свадьбы не ты ли чреслами тряс у речки, говоря, что после восемнадцати я уже взрослая?
Не сговариваясь, мы с Лёней переглянулись и тихо рассмеялись.
— Не сравнивай меня с ним, Люда. — сквозь смех расслышали ропот папы. — Я сразу знал, что женюсь на тебе, а он?!
— Поживём-увидим, Акимов. — философски заметила тётя Рая.
— Ты не понимаешь, Рая, он…
— Юра! — вовремя остановила поток лишней информации мама. — Иди приведи в порядок после своих мужиков всю разруху возле бани и ложись спать. Достал с нравоучениями. — и послышались долгожданные шаги, сопровождаемые приглушённым мужским брюзжанием.
— Гном, я тащусь от твоей семьи. Такой адреналин я давно не испытывал. — восхитился Астахов, когда я устало откинула затылок на стену. — Но прости, второй такой приезд я не осилю. Пусть лучше они к нам, ладно? — уперев руки по обе стороны от меня, наклонился к лицу. — Не отворачивайся. — заставил посмотреть ему в глаза. — Нам нечего стыдиться и всё, что между нами происходит сводит меня с ума.
Тихо выдохнула. Язык не поворачивается признаться, что каждое его слово и прикосновение вгоняет меня в краску, а от своей неопытности страшно опозориться.
— Хорошо. — дала ему тот ответ, который он ждёт.
— Я знаю, что давлю на тебя и ты растерялась. — в его голосе прозвучали нотки слабости и сомнения. — Прекрасно вижу, как ты замыкаешься в себе, думая, что я отношусь к тебе, как к предыдущим девушкам. Не доверяешь…
— Доверяю. — не согласилась я.
— Но не так, чтобы… углубить наши отношения. — сглотнул Лёня. — Я не знаю, как поступить… Удержать насильно тебя всё равно не получится, а если уйдёшь, то не уверен, что будет достаточно поменять место жительства.
— Я не собираюсь уходить… — рассеянно прошептала я, не различая бегающие в его глазах эмоции.
— О чём вы говорили с Оконцевым? — проявилась ожесточённость.
Замолкла, подбирая слова, но не успела ничего сказать.
— Он признался в любви, да? — ядовито произнёс Лёня.
— Да… — хрипло выдохнула я после провального отрицания на своём лице.
— И что ты ответила? — на его скулах заходили желваки, а в глазах вспыхнул огонь.
— Что не могу ответить тем же. — вспомнила Ваньку и в груди кольнуло разочарование, что наша дружба рухнула под тяжестью выдуманных чувств.
— А если я признаюсь в любви, что мне ответишь? — накрыв мою щёку шершавой ладонью, Лёня в поисках ответа прожигал взглядом мне всю душу.
— Отвечу, что мне сложно в это поверить… — тихо проговорила я, чувствуя мощный приток крови к голове и бешеное биение сердца. — Но помечтать можно… — глупо улыбнулась я, скрывая эмоциональное потрясение.
Наступило молчание.
Не отводя взгляда от глаз Астахова, я заворожённо наблюдала, как в них стремительно переливаются мысли. Одна за другой они отражали тайны его сознания.
Каждая секунда обнажала его чувства. Для меня стало открытием, насколько они сильны. Всегда ярко выраженное влечение ко мне плавно изменилось на более существенное. Не могу назвать это любовью. Я не солгала, сказав, что не вижу Астахова обладателем таких глубоких проявлений, но сейчас в нём зародилась крупица постоянства. И она давала мне надежду, что мои искренние чувства не напорются на стену равнодушия.
Глубоко вздохнув, чтобы привести разволновавшееся сердце в порядок, я закрыла глаза, думая, что затянувшаяся тишина внушает то, будто тема уже исчерпала себя и стоит поставить точку, но в последний момент мне это не позволил сделать Лёня, обнимая меня за талию и прикасаясь своим лбом к моему:
— А я мечтаю о твоей любви… — и для убедительности своих слов, внезапно наклонился и прикоснулся губами в область моего сердца, которое от такой манипуляции начало отбивать безудержный ритм.
