— У вас — русских, всегда так? — указывая рукой на капитана, спросил меня Обер.
— Нет, — покачала головой. — Это всего лишь миф. Сейчас у нас все больше людей, которые ведут здоровый образ жизни.
— Я тоже его веду, — снова встрял Штрасс. — Но они меня просто достали. Вынудили, черт побери!
— Чем же? — а это мы уже с Тилем у него хором уточнили.
— Вы оба, к примеру, — милостиво расшифровал мужчина.
Я смотрела на него и не могла понять, пьян он еще или нет.
— Какие у вас сейчас ощущения, — копируя интонации доктора Кротова, спросила у Мартина.
— Голова раскалывается, — сознался Штрасс. — Анархисты…
— Может, вам водички, — участливо обратилась к беснующемуся от неприятных ощущений немцу.
— Будь добра, — снова тяжелый вздох.
Все-таки похмелье. И чего его дернуло напиться? Неужели совещание оказалось настолько тяжелым, что он не выдержал?
— Удивляйся… — послышался за моей спиной хриплый голос капитана.
Я ничего не ответила. А зачем? Еще перейдем на личности… Кому это надо?
— Лучше скажите мне, где взять стакан и откуда налить воду, — проговорила, растерянно осматриваясь вокруг.
Мне не пожелали ничего объяснять, вместо этого сами встали и быстро подошли к шкафу с книгами. В нижнем его ящике, что не был отделан стеклом, и обнаружилась искомая мною минералка.
Честно признаться, я думала, что он будет шататься и что-то говорить по поводу моей никчемности. Ну, знаете, пьяные или те, кто не в духе чаще всего свой негатив выплескивают на других. Мартин же выглядел вполне мирным и уверенным в себе. Только слегка помятым и выбитым из колеи.
— Перед обедом нужно вновь зайти к Кротову, чтобы тебе поставили блок на способность управлять взглядом, — приложившись губами к узкому горлышку и отпив немного, произнес иностранец. — Совсем блокировать этот талант опасно.
— Утром мне ничего не говорили об этом, — я настороженно заглянула ему в глаза.
И как Мартину удавалось сохранять достоинство в таком вот состоянии? Однако за эту ночь он неуловимо изменился…
— Что? — заметив мой пристальный взгляд, произнес мужчина.
И тут я совершенно случайно заметила, что в кабинете мы остались одни. Тиль же под шумок куда-то сбежал.
— Что случилось? — так и не дождавшись ответа на свой вопрос, снова спросила у него.
— Совещание, на котором я понял, что этой ночью Марина угробит еще одну оперативную группу, — немец поморщился. — Но она меня и слушать не хочет. Остальные все понимают и морально готовятся к поражению.
И тут, скорее всего, он осознал, что сказал при мне лишнее. Сразу же отошел на пару шагов назад и отвернулся, делая вид, что задумался.
— Не привычно работать в атмосфере хаоса? — горько усмехнулась.
— Не хаоса, а излишней суеты, — поправил меня капитан. — Да, непривычно. Особенно, когда видишь, что работники пренебрегают техникой безопасности на рабочих местах. А еще не составляют план действий, стратегию ведения боя и тратят свое время на обсуждение моей личной жизни.
Мартин взъерошил на голове волосы и отпил еще немного воды. Потом подошел к зеркалу, что висело на стене неподалеку от дивана, и, не замечая моего присутствия, принялся поправлять на себе одежду, при этом изредка бормоча под нос ругательства на немецком языке.
— Помимо посещения врача тебе еще надо будет научиться обращаться с оружием и средствами защиты, — как бы между делом продолжил говорить Штрасс. — Сегодня тяжелый день и проведешь ты его с пользой. Защитным костюмам я не доверяю, поэтому тебе и Тилю придется поднапрячься.
И снова я поймала себя на мысли, что он очень чисто говорит по-русски. Хм, возможно, кто-то из его родных отсюда?
— Для чего мы вообще туда идем?
— Произвести зачистку.
— А я — приманка?
Молчание в знак согласия. Потом недовольное и тихое:
— Но не уверен, что Обер сможет сегодня заняться тобой, — сказав это, Мартин Штрасс повернулся ко мне и проникновенно добавил: — Кажется, ему понравилось отвлекать на себя внимание «Маринки».
Я не смогла сдержать шальной улыбки. Как представила себе этих двоих вместе да еще и не вылезающих из соседнего кабинета, плюющих с высокой колокольни на свои обязанности…
— Так может, мы немного переиначите план проведения зачистки? — спросила, наблюдая за немцем, который за несколько минут преобразился до неузнаваемости.
Передо мной снова предстал тот самый мужчина, которого встретила посреди ночи у метро. Импозантный, дорого одетый и таинственный. Почему же он время от времени откровенничает в моей компании? Ведь видно же, потом сильно жалеет о том, что озвучивает.
— От греха подальше, лучше к вампирше не лезть, — покачал головой Штрасс. — С нее станется пойти с вами туда и лично проконтролировать ведение операции. А меня, чего доброго, уволит.
— Ага, и сгинет там, под землей, — я покачала головой. — Вот все хорошо, но зачем ей рисковать жизнями своих подчиненных?
— Она считает, что наши легко справятся с тенями, — задумчиво произнес капитан. — Но вот в чем проблема: никто из нас представить себе не может, какая гадость еще обитает на Сретенском бульваре.
— Ей не достаточно тех пятерых пораженных вирусом человек?
— Она их не видела в таком состоянии, она не видела тебя позавчера вечером, — мужчина тяжело вздохнул. — А сейчас ей не до того.
Неожиданно мой желудок решил напомнить о себе, выражая свое недовольство и как-бы намекая на то, что пора бы уже, наконец, позавтракать. Кстати, мне же обещали, что все будет ждать меня в кабинете… Разве не так?
Удивленно на меня посмотрев, Мартин снова повернулся к зеркалу и приложил ладонь к его поверхности. Далее длинные пальцы начертили на ней какую-то абракадабру, и отражение мужчины пропало. Его место заняли кухня и повар.
Я сплю? Что это такое? Разве так бывает?
— Капитан Штрасс, — лысый мужчина в белом кителе и белых же брюках обернулся к нам и заинтересованно стал нас разглядывать. — Чем обязан?
— Завтрак, — коротко ответил тот. — Для меня и для Ольги. Оля, знакомься, это наш повар Роман Данилович Шишков. А это, — тут он указал рукой на золоченую раму, — пространственный проход, замаскированный под зеркало. Новейшая разработка, которая пока что функционирует в пределах нашего штаба. Главное, надо иметь к нему допуск и знать точное обозначение необходимого помещения.
— Вот оно что… — я жадно рассматривала с виду обычный предмет интерьера и даже не могла себе предположить, как он работает.
Похоже, этим вечером мне вновь понадобится психолог. Знаю, ночью еще в метро спускаться. Но надо же мне выйти из штаба с высоко поднятой головой? А то, что будет, если в конечном итоге поставлю на себе крест и приготовлюсь к смерти? От этой мысли я вздрогнула. Для кого и для чего я теперь существую? Семьи — нет, призвания — тоже. А холить и лелеять в себе надежду на Мартина Штрасса не хотелось. Тем более, что я еще толком не поняла, какие чувства к нему испытываю. Просто знакомы мы всего ничего, а ощущаю, что знаю его уже очень давно. Не обмануться бы в своих светлых чувствах.
