Аймбри восхитилась остротой ума волшебника, который быстро впитал доставленную ему информацию и сделал нужные выводы. Он также на лету схватывал ситуацию. Так почему же он не мог одержать победу в схватке с тем, с кем ему суждено столкнуться? И почему сам он так твердо был в этом уверен? Аймбри чувствовала, что это было не в характере волшебника. Вообще-то Хамфри с большой осторожностью относился к любой новости. Но он также был весьма осторожным человеком – он сразу же на всякий случай показал Аймбри и коню, как нужно пользоваться всеми этими приспособлениями и заклинаниями, которые он в изобилии подготовил.
Тем временем очередные вернувшиеся с задания глаза явили новую картинку – жители Мандении располагались лагерем и рассыпались по окрестности в поисках провизии. Они стали более бережливыми – они не сжигали бездумно всего, что попадалось им на пути. Напротив, они старались использовать все встречные чудеса на свой лад. Несколько карфагенян откалывали куски от шоколадной скалы, другие пробили дырки в коре пивного дерева, собирая в чаши хмельной сок.
– Куколки-нимфы что-то движутся медленнее, чем глаза, – заметил Хамфри, – мне казалось, что они заманят жителей Мандении сюда уже вечером сегодняшнего дня, но они, по всей видимости, смогут прибыть только завтра днем. Это мое упущение, я недооценил трудностей. – Волшебник нахмурился: – Сейчас я уже не столь молод, как когда-то. Я делаю очень глупые ошибки. Вот потому-то, наверное, обречен на неизбежное падение!
– Но, ваше величество, – запротестовала Аймбри, – вы же разработали такую отличную систему обороны! Как только вы заманите карфагенян сюда и используете против них ваши заклятья...
Хамфри печально покачал головой: – Не пытайся льстить старику, лошадушка! Ты старше меня на несколько лет. Бесспорно, мой план обороны действительно хорош – я ведь несколько лет изучал разные документы и книги, рекомендовавшие, как наиболее быстро изгнать захватчиков. Но все-таки в будущем я сделаю самое досадное и роковое упущение, опасные последствия которого превосходит разве что его комичность!
– Что за упущение? – озабоченно спросила Аймбри.
– Кажется, я упускаю из виду единственный изъян моего плана, который, однако, сводит на нет все мои усилия. Это особенно смешно потому, что подобный изъян я не допустил бы в свои молодые годы, когда не был таким беспечным, как сейчас!
– Но ведь если ты наверняка знаешь, что это изъян...
– Сейчас я уже слишком стар и слишком рассеян, чтобы обнаружить свое упущение, – ответил волшебник, – я уже начал выживать из ума, а потому не способен думать так, как мог размышлять раньше. Причем, что для меня особенно прискорбно, – это элементарная ошибка, любой дурак способен обнаружить ее, а я уже нет. Потому я бессилен. Вот потому-то я и не разрешил жене, моей любимой Горгоне, сопровождать меня. Мне просто стыдно, если кто-то из людей станет свидетелем моей глупости. Вы, животные, и я вас умоляю, чтобы потом вы не позорили меня, старика. Не нужно говорить об этом правду. Достаточно будет сказать, что старый Хамфри сделал все, что было в его силах, но потерпел неудачу, поскольку сделанного им оказалось недостаточно.
– Но я не понимаю, в чем ты допустил ошибку! – закричала Аймбри.
– Потому и не понимаешь, что твой кругозор ограничен обычными лошадиными интересами, – жестко отрубил Хамфри. – Так что тебе придется переосмыслить все свое мировоззрение, пусть даже ценой больших потрясений!
– А в чем же состоят мои обычные лошадиные интересы, моя глупость? – не удержалась Аймбри от вопроса. В этот момент чисто женское любопытство подавило в ней все остальные чувства.
– Ох, если бы я знал все это, я бы смог разобраться и в своем собственном заблуждении, – вздохнул Хамфри, – а теперь поклянись мне, что ты будешь хранить то, о чем я попросил тебя, в тайне!
Встревоженная и немного разочарованная, Аймбри все же протянула: – Я клянусь! – Затем, отдельно, кобылка вкратце поведала ситуацию дневному коню, и он тоже дал клятву. – Никто не узнает от меня ничего! – гордо сказал конь.
Волшебник снова грустно улыбнулся: – По крайней мере, я убираю эту частичку глупости и безумства из зияющей пропасти моего невежества! – С этими словами он поставил рядом с собой маленькую сумочку. – Здесь еще одно очень мощное оружие, – сообщил он, – внутри этой сумочки находится ветер. Раскройте сумку в тот момент, когда враги окажутся от вас на близком расстоянии, тогда действие этого оружия будет очень эффективным. Но сами при этом спрячьтесь получше и держите друг друга, иначе вас самих унесет этим ветром! – Тут Хамфри взглянул на волшебные солнечные часы, которые поблескивали на его запястье – часы указывали время, в которое солнце уже не светило. – О, кобылка, тебе пора отправляться в путь и везти Хамелеон. А потом тебе нужно будет научить твоего друга, дневного коня, искусству не терять связи с тобой, даже когда ты дематериализовалась и проникла в Мир Ночи, чтобы он, следуя за тобой, не остался там навечно. Так отправляйтесь же с миром, мои четвероногие друзья!
– Четвероногие друзья! – Аймбри была несказанно удивлена и даже ошарашена таким обращением. Еще ее беспокоило то, что ей все больше нравился дневной конь. Аймбри поняла, что это означало, что природа постепенно все настойчивее дает о себе знать. Аймбри совсем не хотелось вступать с дневным конем в близкие отношения, но с другой стороны... В общем, кобылке еще нужно было время на обдумывание ситуации и принятие окончательного решения, что должно было произойти еще нескоро. Вот у людей по-другому – там женщины достаточно разборчивы и осторожны, если решают вступить с кем-то в связь, но у лошадей такой возможности нет. Если Аймбри доведется оказаться возле дневного коня в тот самый момент, когда природа-мать пошлет ей своеобразный сигнал, то ей придется подчиниться этому сигналу во имя продолжения конского рода. Очевидно, дневному коню тоже приходили в голову подобные мысли, иначе зачем бы ему всюду приходилось таскаться вслед за Аймбри и заниматься делами, от которых он был весьма далек – к примеру, как сейчас, помогать Хамфри размещать заклятья.
Дневной конь с любопытством взирал на Аймбри. Кобылка старалась отогнать прочь эти мысли, от которых ей иногда становилось даже неловко, прядала ушами и являла перед конем сценки, на которых они оба мирно паслись на роскошном пастбище. Эти сценки Аймбри старалась сделать максимально невинными, чтобы в них не содержалось ни капли намека на то, о чем они оба, возможно, уже не раз думали. Хотя сама Аймбри все-таки сомневалась, что ей удается дурачить дневного коня, она тем не менее старалась сохранять хотя бы видимость приличия.
Но любопытство коня сейчас, оказывается, носило несколько другой характер. – Дематериализоваться или проходить в Мир Ночи? – удивленно спросил он.
– Ах да, я же совсем забыла, что хотела спросить тебя, – спохватилась Аймбри. – Ты не хочешь поскакать со мной? Я должна доставить домой посла Бинка, который сейчас находится на перешейке. Он должен стать следующим королем Ксанта, поэтому надо быть особенно осторожной, когда доставляешь такой важный груз через занятую людьми из Мандении местность!
