— Водяного? — мужчина тут же напрягся. — Голубого такого?
— Понятия не имею, — барышня развела руками. — По мне хоть красный, хоть зеленый. Откуда в комнате ученицы мог взяться водяной?
— Вот и я о том же, — проворчала я, хмуро взирая на секретаря. — Как эта скользкая лягушка смогла проникнуть ко мне в комнату, если на окнах должны были стоять охранные чары?
— Оставайтесь здесь, — сказал глава школы, обращаясь ко мне. — Я во всем разберусь. Назовите только номер своей комнаты.
Вскоре я осталась с неприветливой секретаршей один на один. А Михаил Елизарович, вместе с Елисеем Васильевичем, мчались в мои «шикарные апартаменты», чтобы проверить правдивость сказанных мной слов.
Я вообще когда-нибудь дойду до лекарского крыла? Или так и буду с саднящими ладонями и коленками ходить?
Решила пока посидеть на небольшом диванчике у стены. Подперев подбородок кулаком, устроила локоть на подлокотнике и стала внимательно, досконально изучать обстановку вокруг себя. Стол, за которым сидела секретарь, как, собственно, и все здесь, был сделан из светлого прочного дерева. На ножках была незамысловатая резьба. Такая же шла и по краю столешницы. Ковер на полу пестрел цветочками бежевого цвета. Окно за спиной женщины высокое, почти до самого потолка. Подоконник, опять же, резной. Наличники…
— И долго ты еще будешь присматриваться? — недовольно проворчала секретарь, недобро смотря в мою сторону.
— А что еще делать? — спросила, не прекращая изучение окна. На раме красной и зеленой краской были нарисованы тюльпаны, на длинных ножках…
— Ничего не делай. Сиди и жди, когда Михаил Елизарович придет, — барышня даже книгу подальше отодвинула, переключая все свое внимание на мою скромную (не всегда, конечно) персону.
— Так я и сижу, — пожав плечами, проговорила и перескочила взглядом на другое окно. Оно радовало васильками.
— И не смотри никуда. Знаю я вас, учеников. Только отвернешься, сразу что-нибудь себе в карман утащите.
— Ну, да, оконная рама как раз поместится у меня в кармане… — тихо сказала, надеясь на то, что моя собеседница не услышит этих слов. Но, увы, она услышала.
— Причем здесь оконная рама? — всплеснула руками секретарь. — Я говорю о позолоченных ручках стола. О полудрагоценных камнях, которыми украшен вон тот вон канделябр…
— Приценивались уже, да? — съязвила я.
Ну, чего она в самом деле ко мне пристала? Сижу себе спокойно, никого не трогаю. А оказывается, что и смотреть-то никуда нельзя. И трогать тоже.
— Какая невоспитанность, — барышня распалялась все больше. — Как можно подумать такое о честном человеке? По себе людей не судят, знаете ли.
— Я-то знаю, — бросив в ее сторону безразличный взгляд, произнесла я. — А вот вам лучше перестать читать подобную ерунду, — кивок в сторону лежащей на столешнице книги. — Она разжижает ваш мозг.
Да, понимаю, не хорошо хамить старшим. Но, во-первых, не настолько уж она меня старше. И, во-вторых — не я первая начала. А мама всегда говорила: как к тебе человек относится, так и ты к нему относись. Если я сразу не понравилась этой молодой женщине, так почему вдруг она должна понравиться мне? А если у нее проблемы в личной жизни, то тут уж я ей ничем помочь не могу. И Забава Златовласая тоже. Вот кто-кто, но только не она. Зачем покорять богатыря, когда вокруг и так предостаточно нормальных мужчин? Ей лишь надо перестать читать эту ересь и все.
— Я обязательно поговорю с Михаилом Елизаровичем о вашем отчислении, барышня, — у секретаря чуть пар из ушей не шел. Лицо побагровело, глазки нервно забегали по помещению, а грудь вздымалась так резко, что я стала опасаться за душевное спокойствие женщины. Чего так нервничать? Правду же сказала.
— А он будто всегда прислушивается к вашему мнению, — хмыкнула я, наблюдая за тем, как лицо собеседницы начинает покрываться белыми пятнами. — Послушайте, успокойтесь. Ну, нравится вам читать эту вашу Забаву, читайте. Я не запрещаю.
Дальше, слава богам, разговор прекратился. Потому что в приемную влетел растрепанный и почему-то мокрый глава школы. Он промчался мимо нас, распахнул дверь своего кабинета и скрылся внутри. Удивлению моему не было предела. Что же случилось в моей комнате, что директор пришел в таком виде?
Но, не успела я развить эту мысль и попытаться ответить на вопрос, как в приемную вбежал такой же мокрый и явно злой Елисей.
— Пару полотенчиков принести? — елейным голоском пропела секретарь, горящим взором смотря на молодого мужчину.
— Да, не помешало бы, — бросил на ходу преподаватель и тоже скрылся в кабинете директора.
— А мне что делать? — спросила, повысив голос. Кажется, про меня вообще на время забыли.
— Сходите пока к лекарям. А потом зайдите ко мне! — послышался из-за двери голос Михаила Елизаровича.
Странно все это. По-хорошему, надо расспросить колдунов о водяном. Узнать, в каком состоянии сейчас находится моя комната. Только вот, мужчинам сейчас точно не до меня. Так что я решила подчиниться и смиренно направилась на выход из приемной. Где лекарское крыло посмотрю по плану. А там… царапины — не такая страшная травма, чтобы оставлять меня в стационаре. Обработают ладони и колени каким-нибудь специальным лечебным зельем и отпустят с миром.
Коридоры были пусты. Ученики сидели на лекциях, так что я могла спокойно, не боясь в кого-нибудь врезаться, идти по светлым проходам и, наконец, полюбоваться красотой Высшей школы ворожбы. Высокие, как в приемной директора, окна. Такие же расписные рамы. Дубовые стены, пол, потолок… На дверях золотом блестят ручки. Где-то видны царапины. Скорее всего, кто-то из нерадивых учеников пытался стащить хотя бы одну.
Спустившись на первый этаж, я подошла к плану учебного заведения и почти сразу же определила, в какую сторону следует идти. Для этого снова надо было спускаться на нижний этаж, а потом подниматься на пару уровней. И зачем, спрашивается, такие сложности? Вот так сломаешь палец или набьешь себе шишку, и идти никуда не хочется. Потому что, когда дойдешь, кость срастется и шишка рассосется.
Дойдя до лекарского крыла, поняла, что понятия не имею, куда идти дальше. Приемная была пуста. Стол, за которым должен был сидеть дежурный лекарь, пустовал. Тишина давила на уши. Будто здесь никогда никто не бывал. Светлые стены, пол, высокие окна. Здесь было так же уютно и приятно находиться, как и в остальных помещениях школы. Только вот отсутствие людей немного пугало.
— Есть кто-нибудь? — позвала я, топчась на пороге. Идти исследовать крыло дальше или все же подождать? — Ау!
— Ау-ау-ау… — раздалось эхо над самым ухом и я, закричав от страха, отпрянула в сторону, чуть было не ударившись плечом о косяк двери, которую открыла, когда входила в приемную.
— Кто здесь? — испуганно спросила, озираясь по сторонам. Никого.
— Кто здесь, кто здесь, кто здесь… — снова это странное эхо.
