Когда рыжий оказался на берегу, то еще какое-то время без сил лежал на холодном песке. Он прислушивался не только к тому, что происходило вокруг, но и к собственной сущности. Он тщетно взывал к зверю в поисках связывающей их с женой нити. Последняя будто оборвалась, оставляя вместо себя пустоту. Будто она умерла. Погибла в пучине страха и безнадежности.
Виктор не мог и не хотел верить в то, что Зои теперь больше нет. Он ненавидел себя за допущенное промедление, за то, что не смог защитить. Пуля никуда не делать и только осложняла его участь. С ней он не мог перевоплотиться в волка.
— Я видел, как он всплыл на поверхность! — донесся до его воспаленного слуха голос одного из предателей.
Огромным усилием воли поднявшись на ноги, оборотень поспешил найти какое-нибудь укрытие. Никакого куста, камня, пещеры. Только мокрый песок, потом земля и скрежет мелких камней. Следы оставались красноречивые, и потому у него не было ни единого шанса остаться незамеченным.
— Я вижу его! — голос Максима Романовича прозвучал, как приговор.
Собрав всю волю в кулак, Виктор уклонился от незамедлительно последовавшего выстрела. На сей раз пистолет был у Константина, и тот не намерен был щадить свою жертву.
— Щенок! — послышалось уже намного ближе. — Зачем убегаешь? Прими свою смерть достойно!
— Приму, — огрызнулся Вик. — Только когда убью вас.
С этими словами он кинулся им навстречу. Ловко уклоняясь от двух новых пуль, мужчина вихрем налетел на одного из пока несостоявшихся убийц. Одним движением здоровой руки он опрокинул своего противника. Тот повалился прямо на камни и приложился виском о заостренный камень.
Но рыжий уже не обращал на него никакого внимания. Адреналин ударил в голову, а зверь хотел больше крови. Виктор был в бешенстве и практически не отдавал себе отчет в том, что станется, если он не прекратит все это.
— Ублюдки, — рычал он, приближаясь к следующему оборотню.
Еще одна пуля просвистела над головой. Двое шкафообразных нелюдей преградили ему дорогу. Но рыжеволосому сыну альфы таки удалось частично трансформироваться. Одному мужчине Виктор вгрызся прямо в горло. Другому — между делом распорол когтем сонную артерию.
Последняя пуля попала прямо в цель, и непокорный оборотень стал оседать на землю вместе со своими противниками. Лицо и здоровые конечности вновь стали человеческими. К нему уже спешили, чтобы добить. Однако прозвучавший неожиданный, холодный приказ заставил всех замереть и бросить оружие.
— Стоять и не двигаться с места! — грозно выпалил Павел Дмитриевич. — Не то вам и вашим семьям будет вынесен приговор немедленно.
Не глядя на застывших подданных, вожак стаи ринулся к своему сыну. Еще совсем недавно он надеялся, что успеет. Может ли быть такое, что он просчитался? Виктор еле дышал. Из носа снова текла кровь. Она же сочилась из ран и сильно пропитала одежду. Охрана окружила предателей и ждала следующих указаний.
— Борис, Иван, ко мне, — коротко бросил Павел. — Остальные — ведите этих подонков в лагерь. К поляне. И ждите меня.
Лицо рыжего побледнело, что делало его похожим на мертвеца. Слабый пульс и обморок заставляли думать только о плохом.
А тем временем в поселении Олег уже вовсю вытряхивал правду из своей невесты. А потом и из ее сообщницы, когда узнал, что Анна тоже замешана в этом деле. Девушки картинно заламывали руки и уверяли его, что ситуация вышла из-под контроля, но наследник альфы им не верил. Вывел (не без помощи собственной охраны) из шатров на улицу вместе с матерями и остальными членами семейств и публично придал позору. Хоть Виктор и был рожден вне брака, но все же являлся его родным братом и сыном вожака, так что нападение на него злоумышленникам не должно было сойти с рук.
И это он еще не знал о покушении на убийство. Когда привели виновных, Инесса и Анна уже во всем сознались. Под угрозой лишения жизни их отцов и под прицелом десятков осуждающих взглядов. Выбор рыжеволосого оборотня никто не одобрял, и Зою многие невзлюбили с момента ее появления в поселении, однако решать проблему подобным образом в рядах нелюдей считалось низко и подло. Особенно так, как оказалось на самом деле.
— Вик! — первой к обмякшему на плечах телохранителей альфы оборотню подбежала Инга. — Что они с тобой сделали?
Максим Романович и Константин Викторович стояли чуть в стороне и с ненавистью наблюдали за развернувшейся сценой. Они никак не могли взять в толк, откуда Павлу стало известно о их сговоре.
— Где моя дочь?! — к Павлу Дмитриевичу подбежала до крайности взволнованная Татьяна Геннадьевна.
— Пропала, — невесело откликнулся тот. — Ищем.
— Она ранена?
— Этот же вопрос я хочу задать вам, господа предатели, — грозно вопросил вожак, переводя взгляд с Виктора на Максима и Константина.
— Нет, — сквозь зубы процедил последний. — Она упала в озеро с обрыва. На берегу ее не нашли.
Человеческая женщина стала медленно оседать на землю. Сильные руки альфы вовремя подхватили ее и не дали упасть. Мужчина прижал ее к груди и громко проговорил:
— Сейчас состоится короткий суд над теми, кто направил оружие на моих сына и невестку. Мы решим, как наказать их и как поступить с их семьями.
Его поддержало множество голосов. Когда они стихли, отец Анны отважился высказать свое мнение:
— Прошу учесть тот факт, что он умудрился убить троих…
— Молчать! — рыкнул на него Олег. — Как ты смеешь обращаться к моему отцу в таком тоне?!
— После того, как вы вдесятером напали на них с Зоей? — темные брови альфы взметнулись вверх. — Вы хотели, чтобы он дал так просто себя убить?
Воцарилось красноречивое молчание. Только сейчас все заметили, что Виктора уже унесли.
— Кто стрелял? — коротко уточнил Олег.
Пятеро участвующих в покушении оборотней обратили свои взоры на обоих зачинщиков.
— Даже так… — тихо проговорил Павел.
— Это долг чести, — гордо выпятил грудь Константин Викторович. — Помнится, между нашими семьями была договоренность. И щенок посмел пойти против…
— Вот его прибьем, а второго пощадим, — задумчиво подытожил альфа. — И пусть он обе семьи уводит отсюда куда подальше. Равно, как и остальные пятеро, участвовавших в нападении. Подданные мои, как вам такое наказание?
Народ одобрительно загалдел. Следуя молчаливому приказу вожака, охрана отпустила Максима Романовича. Тот, в свою очередь, поспешил присоединиться к семье. Оставив Олега за главного, Павел решил, что наконец-то может покинуть поляну. Тем более, что Татьяна все еще была без чувств.
Сзади раздался истеричный крик одной из женщин. Потом последовал наполненный болью хрип. Протяжный, длящийся ровно столько, сколько продолжалась предсмертная агония Константина. А потом настала тишина. Но через пару минут она прервалась диким воем. Это Инесса с матерью в зверином обличье прощались с главой своего семейства. Воистину кто-то когда-то сказал очень мудрые слова: молчание — золото.
