— Я надеюсь, ты выполнишь мою просьбу? — родитель напряженно смотрел на дорогу, однако в то же время не оставлял попыток достучаться до меня. — Я насчет того парня.
— Уже выполнила, — соврала я. — Однако с первого сентября все может измениться.
— В смысле?
— Мы поступаем на одну специальность и возможно окажемся в одной группе, — говоря это, я испытывала какое-то садистское наслаждение. — Я видела его фамилию в списках поступивших на бесплатное. Так что общаться придется в любом случае.
— М-да, — вздохнул отец. — Ладно… Но дружбу с ним водить даже и не думай. Узнаю, под домашний арест посажу.
Захотелось выбежать из машины на первом же светофоре и послать лесом предстоящую работу. А еще зажать уши, чтобы больше не слышать напрасной клеветы в адрес Миши. Он замечательный! Почему мы не можем быть вместе?
— Как пойдет, — уклончиво ответила, стараясь запихнуть свое раздражение куда подальше. — Учебный процесс он такой… Коллективный. Мало ли с кем я на учебе могу сдружиться?
— Только не с ним, — отрезал отец.
Вот тут мне стало совсем тоскливо. Хоть сбегай из дома с ним рука об руку в жанре лучших любовных романов. Нет, конечно же я так делать не собиралась. Но уж очень стало обидно за Грома. И за себя со своими, как оказалось, никому ненужными чувствами.
— Слушай, а где территориально ты снял офис? — спросила у родителя, дабы сменить тему.
— На севере города, — хмуро откликнулся тот. — От твоего института далековато, но дешевле аренды в столице не нашлось. Уж прости, придется тебе после учебы на метро ехать не домой, а на работу. С одной пересадкой.
— Это еще какое расписание сделают, — покачала головой. — Может получиться и так, что пары будут заканчиваться в пять.
— Надо будет подумать о работе на дому, — кивнул папа. — Будешь обзванивать и делать все прямо на своем компьютере.
— Хорошо бы, — одобрила я. — Этот вариант мне нравится намного больше.
Минут через тридцать мы подъехали к панельному двенадцатиэтажному дому с гордой надписью «Бизнес Центр». М-да, папе придется очень постараться, чтобы сделать своей компании такое имя, которое бы перебивало обшарпанные стены, разбитый асфальт на тротуаре и гадюшник у помойке во дворе. Хорошо еще, что вход в контору предполагался с улицы.
— Жуть какая, — выходя из машины, поморщилась я. — И куда смотрят коммунальщики?
— У меня тот же вопрос, — невесело откликнулся Георгий Владленович. — Придется что-то придумать, чтобы привести народ в фирму.
— Нанять частный мусоровоз? — сказала, брезгливо косясь на переполненные мусорные баки. — И еще целый ряд государственных структур, которые бы благоустроили двор.
По-видимому, нужный нам дом раньше предназначался для проживания в нем людей. Но нашелся какой-то богач, который выкупил его и превратил в Бизнес Центр. А остальные строения так и остались многоквартирными домами. И если бы это была какая-то деревня в глубинке России, я бы еще поняла, почему народ настолько неряшлив. Но это же один из районов Москвы… Как власти допускают подобное, понять не могу.
Помимо бутылок из-под спиртного кое-где еще и шприцы валяются. Красота… В темное время суток порядочным людям тут ходить строго воспрещено. Но как быть в зимнее время года? Машину-то поставить только тут можно… Кстати, а ее в один прекрасный день не разберут на запчасти?
— Перед тем, как открывать офис, нужно будет обязательно обратиться в районную управу, — проследив за моим взглядом, выдал папа. — Место в принципе-то видное, расположено рядом с метро, опять же. Но вот местный контингент меня действительно пугает.
— Я бы даже по дешевке не стала тут открывать фирму, — понимая, что дело уже сделано, тяжело вздохнула.
Папа закрыл машину, и мы пошли в сторону входа. В руке родителя появилась связка ключей. Лицо сделалось решительным, взгляд устремился к двери, за которой часом позже должен был начаться ремонт. Надеюсь, он уже все просчитал… В том числе и вероятность грабежа с таким-то соседством.
— Это не самый плохой вариант, — наконец, ответил мужчина. — К тому же я уже кое-что придумал насчет этой подворотни.
— Расскажешь или пока сохранишь в тайне? — полюбопытствовала я.
— Второе, если можно, — улыбнулся мой будущий начальник.
Мы вошли в довольно просторное помещение, которое по идее должно было стать приемной. Судя по всему, весь первый этаж был в нашем распоряжении. Повсюду стояли банки с краской, грунтовкой и шпаклевкой, стремянка. У окна оказались собраны инструменты, кисточки, дрель и так далее. Плинтуса, уголки, карнизы и упаковки с плиткой уже подвезли накануне, и потому сегодня бригада разнорабочих должна была управиться как минимум со стенами и, возможно, с потолком.
— Мебель оргтехнику потом закажу, — продолжал рассказывать отец. — Санузел есть. Только я бы раковину с унитазом поменял. Старые хозяева уж очень запустили их.
— Жалюзи, рольставни будешь ставить? — деловито осведомилась я, глядя через окно, как народ спешит по своим делам. — А еще кондиционер. Кстати, как тут топят?
— Топят хорошо, а с остальным начну разбираться уже завтра, — кивнул папа.
Хочу сказать, что в основном со мной не советовались, а просто-напросто хвастались. Я уже привыкла, что так и останусь для них вечным ребенком. Которого стоит оберегать и лелеять, хранить, как зеницу ока и ограждать от малейшей возможности стать самостоятельной птицей. Многие родители относятся к своим чадам именно так. Они не могут принять тот факт, что мы растем и, наконец, вырастаем, нуждаемся в собственной семье и самостоятельном заработке. Последнее в конечном итоге слишком у многих уничтожается ленью, которая появляется, когда излишняя забота усыпляет в молодом растущем организме чувство ответственности за совершенные им поступки. Тут уже все зависит от характера и темперамента, которые либо сделают из человека личность, либо затормозят его в развитии. Нельзя всю жизнь посвятить вечному празднику. Как по мне, это слишком скучно и однообразно.
Важно вовремя увидеть, когда уже можно отпустить свое чадо и не опасаться за возраст или там неопытность. Мои родители пока не поняли этого. Спасибо, что с выбором специальности не стали спорить. Но вот друзья мои им чем-то помешали. Я уже не маленькая девочка, чтобы слепо следовать за понравившимся человеком. Если увижу, что он идет не в ту сторону, в первую очередь остановлю его и, взяв за руку, поведу туда, где будет для него наиболее безопасно.
Я думала так поступить с Громовым. Мне не нравились его жалобы на здоровье, на мать. Я хотела ему помочь, он почему-то постоянно закрывался, не желал, чтобы я присутствовала при его исцелении. Если мысленно наложить теорию на мой случай, то мне удалось остановить парня. Однако взять его за руку все никак не выходит. Осознанно скрывает что-то очень важное, боясь снова потерять меня. И этим своим внезапным отъездом он на несколько шагов отдалился от нашего воссоединения, хотя накануне и усыплял бдительность горячим дыханием и смешивающимся с летним ветром шепотом.
