У него будто память отшибло за этот месяц. Местами, не полностью. И вроде бы помнит меня и ребят, а воспринимает совсем по-другому.
— Впереди сядем или сзади? — спросила у него на подходе к нужному кабинету.
— Сзади.
Его ответ прозвучал бесцветно и даже необоснованно раздраженно.
— Что-то не так? — я вопросительно посмотрела на своего собеседника, пытаясь понять, что он сейчас чувствует. — Тебя ничего не беспокоит?
— Нет.
Его зрачки были расширенными, а тонкие пальцы левой руки крепко сжимали смартфон. Кстати, уже потрепанный.
— Расскажешь потом, как провел каникулы у дяди? — я предприняла еще одну попытку, чтобы наладить общение. — Мне, правда, это очень важно.
— А чего рассказывать? — хмуро уточнил Миша. — Самая настоящая дыра, без намека на цивилизацию. Сети нет, магазинов, кафе, кино нет, друзей…нет.
— Если мне не изменяет память, кто-то хотел, чтобы я его не бросала и постоянно звонила, — прищурилась я.
Мы вошли в просторную аудиторию с четырьмя рядами многочисленных парт, перед которыми впритык стоял добротный преподавательский письменный стол. За ним на стене висела доска. Гром, казалось, совсем не замечал этого. Его больше занимало отсутствие своего нового друга. Нового… И когда только успели познакомиться? Уж не тот ли это Леха? Тот вроде бы не должен быть заинтересован в получении высшего образования. Ну, по крайней мере мне так показалось.
— И что теперь? — недовольно откликнулся парень. — Я должен был все бросить, чтобы часами трепаться по телефону?
— Достаточно было только сказать, что с тобой все в порядке, — под его пристальным взглядом я немного смутилась. — И… Ты же недавно говорил, что дядина деревня — это дыра. Что за дела в таком случае не позволили тебе даже написать мне смс, состоящее из нескольких слов?
— Все тебе скажи, — уклончиво ответил Миша, продвигаясь к самой последней парте ряда у стены.
Меня начало колотить от обиды. Как он может так говорить со мной? Он, конечно, не обещал мне ничего такого, но так тянулся навстречу, почти что сказал, что я нужна ему. А что в итоге? Холодный, отстраненный и явно тяготившийся моим обществом Громов. Я делала над собой огромное усилие, чтобы не дать пощечину или как следует его не встряхнуть, чтобы привести в чувство. К сожалению, слишком хорошо понимала, что это не поможет.
Пока шла ознакомительная пара, я все время ловила себя на мысли, что хочу бороться за него. Как, пока не знала, и от того делалось еще паршивее на душе. Слезы душили изнутри, мешая должным образом воспринимать озвучиваемую преподавателем информацию. Миша сидел рядом и в то же время отсутствовал. Он был полностью поглощён перепиской с неким Витьком, который рассказывал ему про то, где достать деньги на что-то под названием «жизнь». То, что это было завуалированное обозначение какого-то препарата, я поняла лишь через полчаса, когда мой друг стал набирать сообщение о том, что он долго не протянет без этой самой «жизни».
Я старалась наблюдать за ним украдкой, чтобы парень не закрылся или не отсел от меня. Делала вид, что активно вникаю в новый предмет. А еще размышляла над тем, в какой момент лучше попросить его закатать рукав. Как он вообще отреагирует на подобную просьбу? Хотелось обнять его и сказать о том, что я его не оставлю. Только вот ему это уже было скорее всего не нужно.
Пожилой мужчина стоял у доски и чертил схему маркером на ее белой гладкой поверхности. Объяснял он, честно говоря, не очень понятно, и мне оставалось надеяться лишь на то, что, взяв учебник в библиотеке, сама потом смогу со всем разобраться. Отвлекшийся на некоторое время от переписки Громов, судя по выражению лица, был со мной солидарен.
— Как у нас предмет называется? — неожиданно проговорил он.
— Основы экономики, — я вопросительно посмотрела на него, не понимая, к чему друг клонит. Неужели за этот короткий промежуток времени забыл, на какой паре мы вообще находимся? — А что?
— Да так… — молодой человек махнул рукой. — Ничего. Просто думал, что вчера неправильно записал расписание.
— Кстати, откуда ты его взял? — тихонько поинтересовалась у него. — Неужели все-таки приезжал в универ?
— Друг продиктовал по телефону, — неохотно откликнулся Гром.
Ну, хоть что-то. А то я уже было подумала, что меня ждет та же участь, что и Рому с Даном. Но нет, вроде бы пока отвечает на вопросы и даже не возмущается насчет моего любопытства. Интересно, он много будет прогуливать? Просто, мне бы не хотелось лишний раз переживать о том, где он и с кем пропадает вне стен института. Но его новые связи и изменившаяся манера поведения говорят о том, что я зря надеюсь на лучшее.
А еще я очень сильно скучала по своему другу. Тому прежнему общительному парню, который как-то сказал мне: «Это выше моих сил, Кнопка». Ох, я бы многое отдала только за то, чтобы он вновь меня так назвал. Вместо того, чтобы продолжить запись конспекта, рука сама переместила ручку на соседнюю, еще чистую страницу, и стала медленно выводить слово «Кнопка».
Половина присутствующих новоявленных студентов (те, что сидели вокруг нас) не считали нужным слушать преподавателя и занимались каждый своим делом. Остальные же (наверняка хотели показать себя с хорошей стороны в первый учебный день) усердно грызли гранит науки. Кто-то даже отваживался спрашивать, уточнять непонятные определения или правила. Я же увлеклась рисованием и окончательно выпала из реальности. Собственно, как и мой сосед, который снова уткнулся в местами потрескавшийся экран своего смартфона.
Так прошли первые две пары, а потом друг решил уйти с занятий. Я не препятствовала ему в этом, но все-таки поинтересовалась, чем же таким он оказался занят. Мне грубо ответили, что лезу не в свое дело и озвучили желание делать то, что ему захочется, а не то, что мне, понимаешь ли, «приспичило».
— Чего ты прилипла ко мне, как банный лист? — зло процедил Миша. — Мне никто не нужен, ясно? Так что отстань!
Я не выдержала и, схватив его за руку, задрала рукав до локтя. На тонкой бледной коже красовались многочисленные синяки и следы от уколов. Я всхлипнула и сквозь слезы выдохнула:
— Значит, это правда, — не обращая внимания на косящихся в нашу сторону однокурсников, я завороженно смотрела на доказательство пагубного пристрастия Громова к наркотикам. — Миша, почему? Зачем ты мне врал про болезнь, срочные дела и нового друга?
— Ну что, теперь ты довольна? — он выдернул свою конечность из моих внезапно ослабевших пальцев. — А теперь дай пройти…
— Нет! — воскликнула, преграждая ему дорогу. — Так нельзя. Не делай этого… Обратись к за помощью…
— Мне не нужна ничья помощь…
Меня грубо отпихнули и продолжили движение к выходу. Курсы по психологии разом забылись. Сердце рвалось на части, в голове царил хаос, а ноги будто приросли к полу, не давая мне остановить Грома. Глупая наивная девчонка, которая влюбилась в наркомана… Это не позор, а самое настоящее горе.
