Родители так ни о чем и не узнали. За ужином я рассказывала им об учебе, о своей новой знакомой, которой очень понравился Ромка (пересеклись с ним в одном из коридоров, когда направлялись на последнюю пару), о контрольной. Только обмолвилась, что с Мишей действительно оказались в одной группе, однако сидели порознь. Якобы утром вдобавок ко всему поругались.
Перед сном залезла в Интернет, чтобы почитать немного о таких вот зависимых людях, как друг. Итог оказался неутешительным… На информационных порталах, как оказалось, больше сидят не нуждающиеся в помощи, а те, кому эта помощь совсем не нужна. Как и в прошлый раз я наткнулась на полное отрицание людьми проблемы и многочисленные размышления над тем, что в наркотиках нет ничего плохого. Ага, как же… А то, что человек превращается в овощ это нормально? Такие люди не имеют никаких ценностей в жизни, потеряны для общества и в большинстве своем не могут радоваться простому ясному дню и голубому небу над головой.
После такого вот «познавательного» времяпрепровождения я не спала пол ночи. Только проваливалась в сон, как начинали мерещиться проколотые руки, порезы, шрамы и, как следствие, наглядные примеры проявления особо тяжких заболеваний. Надеюсь, эти жутики обошли Громова стороной.
На следующий день снова пришлось рано вставать и ехать в институт. Мама с папой еще завтракали, а я уже дробной рысью неслась к метро. Пара должна была начаться в девять утра, а я чуть не проспала и потому немного опаздывала. Ближе к переходу разогналась так, что чуть не сшибла шедшего впереди Громова.
— Ой, — воскликнула от неожиданности и резко затормозила.
Парень повернулся ко мне и совершенно спокойно поздоровался:
— Привет, — и такое лицо было у него при этом, будто бы и не было вчера между нами той жуткой сцены. — Чего так бежишь?
— Вообще-то мы с тобой опаздываем, — заметила я и медленно двинулась к метро. — Советую тебе тоже поторопиться.
Это нормально вообще? И чего на него вчера нашло? Видать, то была сильная ломка, а сейчас уже все прошло, потому что "принял". Вот тебе и смена настроения. Хм, посмотрим, что дальше будет. Возможно, в таком вот состоянии с ним можно будет нормально поговорить.
— А смысл? — выгнул темную бровь Миша. — Все равно ведь опоздаем. Какая разница, насколько?
— У нас еще есть шанс успеть, — я схватила его за руку и потащила за собой.
К слову сказать, друг не сопротивлялся. Он вообще на удивление был в хорошем расположении духа. И ведь даже временами кажется, что скоро вновь станет прежним. Кажется…
— Ты пропустил вчера контрольную по истории, — проговорила я, чтобы проверить, помнит ли он прошедший день.
— А чего это? — удивился Миша. — Мы ведь только начали учиться.
В общем, у нас завязался мирный и довольно продуктивный разговор. Мне даже рассказали, как познакомились с Виктором! Как я умудрилась вытянуть из него эту информацию, сама не понимаю… Но факт остается фактом — разрушать наши дружеские отношения Гром пока не собирается. Естественно, эмоции и интонация в разговоре у него уже не те, однако для начала меня пока устраивает то, что есть. Нельзя же идти напролом, навязывать свое мнение и стараться его перевоспитать?
Все это мы обсуждали прямо в метро. Он не говорил тихо и совсем не стремился лишний раз смолчать о своем пагубном пристрастии к дури. Конечно, все признания от него звучали завуалированно и сильно скомкано, но лично я понимала его. Я узнала, что началось это больше полугода назад, когда парень связался с плохой компанией. Тогда он очень тяжело переживал смерть отца и потому посчитал, что своими силами никак не сможет справиться с затяжной депрессией.
В принципе, это было все, что я о нем узнала. Далее он умолк и закрылся от меня. Видимо, решил, что совершил большую глупость. Интересно, чего это его потянуло на откровение? Неужели решил вспомнить, как раньше мы с ним беззаботно общались и обсуждали каждую мелочь, что нас волновала. Теперь — вряд ли. Слишком много гадости у него в организме, чтобы я могла надеяться на то, что осталась для данного человека чем-то важным в этой жизни.
— Почему ты не хочешь со всем этим покончить? — наконец, отважилась задать такой важный для себя вопрос. — Тебе же это не нужно…
— Нужно, — отрезал он.
— Зачем?
— Ты не поймешь, — глухо проговорил он. — Без этого я не смогу жить.
— Все в твоих руках, Миш, — я сжала его холодную ладонь в своих пальцах. — Стоит только захотеть. Я могу помочь тебе…
— Не стоит, — друг выдернул свою руку из моей. — Извини, но мне по-другому никак.
— И ты откажешься от целого мира ради этой гадости? — убирая подрагивающую конечность в карман брюк, робко спросила я.
— С чего ты так решила? — уточнил он. — Я ни от чего не отказываюсь. Наоборот, если прекращу все это, то, возможно, в скором времени погибну.
— Не говори глупостей, — я мотнула головой, пытаясь отогнать непрошенные слезы. — Ты еще можешь справиться. Пока не поздно…
— Поздно, — уперто произнес друг. — Не трогай меня, пожалуйста, если планируешь остаться моим другом. Я хочу жить, а вы все не понимаете этого.
— Как знаешь… — эхом отозвалась я, осознавая, что с Мишей будет не так-то просто договориться, как мне того хотелось бы. — В последнее время ты стал совсем другим. Хотя бы вчера… В такие моменты ты совершенно перестаешь себя контролировать.
Все это я говорила ему на ухо, потому что не хотела делать проблему парня достоянием общественности. А еще думала, что именно так смогу дать понять ему, что ни в коем случае не хочу давить.
Мне не ответили. Ну, хоть что-то. Еще накануне он точно бы сорвался на меня. Что, собственно и сделал, послав на все четыре стороны.
Итогом нашего с ним разговора стало гробовое молчание, в котором мы дошли до института, миновали проходную, пришли на занятия и уселись на последнем ряду в очередной аудитории.
Он смог выдержать все четыре пары. Так как одногруппники на нас временами косились и перешептывались, пришлось аккуратно объяснить Громову, что его спонтанная вспышка гнева и наши последующие с ним разборки не остались в стороне от других. Парень сжимал кулаки, злился, но терпел. Признаюсь, чувствовала себя при этом немного не в своей тарелке. И бросить его не могла, и помочь…тоже. Я прекрасно видела, как украдкой Дашка сочувственно смотрела в мою сторону. Наверняка, также, как и другие все-таки решила, что мы встречаемся. Ну и пусть. Я пока не готова заводить ни с кем новые знакомства. Хотя бы только потому, что мне казалось, что подобным поступком только увеличу пропасть между мной и Громовым.
Кстати, на высшей математике Миша поразил своими познаниями не только меня. С последней парты, взъерошенный, прогулявший уже две пары, он прекрасно дополнял рассказ преподавателя о каких-то там матрицах, про которые лично я вообще слышала впервые. Думаю, после этого друг записался в любимчики к Василию Ивановичу. И вот в те минуты мне было очень обидно, что он не хочет ничего менять в своей жизни. Хотя… Зато у меня появился повод больше времени проводить с ним.
