Я очень сильно уставала, однако свои законные выходные просиживала над конспектами. В будни заниматься было просто-напросто некогда. Родители подозревали меня во лжи, но пока молчали. Ведь я училась хорошо, не приходила уж очень поздно после «гулянок» и не влезала в семейные разборки, которые с каждым разом становились все серьезнее.
Как оказалось (правда это или версия для папы, не знаю) мама наврала про золотые часы, чтобы раскрыть обман со стороны своего супруга. Она ведь не ожидала, что попадет в самую точку. Ведь в тот день, когда мы с Громом искали Джема, Георгий Владленович действительно приходил домой. Только забрал он из комнаты отнюдь не драгоценность, а всего лишь забытую утром флэшку с какой-то там очень важной информацией. Когда кот умудрился выскользнуть за дверь, так и не понял, однако заверил всех, что подобного больше не повторится.
А вот насчет своего долгого отсутствия мама так и не раскололась. Отец даже и не догадывался об этом, а вот я, сложив два плюс два, поняла, что пообщалась она с тем самым секретным источником, который в итоге очернил папу в ее глазах. Доказательств тому у меня нет, так что озвучивать ей сие обвинение не стала.
Громов посещал институт (в отличие от наших посиделок в ТЦ) ну совсем уж нерегулярно. Однако, каждый день мне рассказывал, что за мной продолжает следить Игорь Куркин. Причину такой странности мы с Громом определили очень быстро: выгадывание благоприятного момента, чтобы подкатить ко мне. Да так, чтобы я ему не смогла отказать. Это уже решил Миша, который после моего рассказа о несостоявшемся поцелуе пообещал в следующий раз лишить парня (как я думаю, потенциального конкурента) самого ценного. Мол, не понравился ему мой бывший одноклассник, и потому надо его срочно отвадить.
А еще мы стали на прощание дарить друг другу долгий поцелуй в губы. Через который я чувствовала, как ему тяжело дается наше с ним расставание. Иногда выходило нежно и даже невесомо, а иной раз (когда у него начиналась ломка) прикосновения парня становились почти болезненными. И я ничего не могла с этим поделать. Прогнать только потому, что подобное поведение было неправильным? Я же не бесчувственная эгоистка, чтобы вытворять подобное со своим лучшим другом, с которым у нас могло еще все получиться. Последнее, конечно, была моя иллюзия, которая в особо тяжкие минуты грела мне душу.
— Кнопка, — сказал Миша однажды. — Помнишь, ты говорила что-то про совместные занятия?
— Конечно, — улыбнулась я, заглядывая в его немного покрасневшие карие глаза.
— Как ты смотришь на то, чтобы пересечься в эту субботу? — его взгляд от чего-то закаменел.
— Положительно, — улыбнулась я и посмотрела на часы: — Ой, черт!
— Уже пора? — с пониманием уточнил Гром.
— Пора, — поморщилась. — Если честно, так неохота…
Сама потянулась к нему за поцелуем. Его руки тут же сомкнулись у меня на талии, не давая возможности отстраниться. А мне оно и не надо было. Мои пальцы запутались во взъерошенных волосах парня. Мне было не важно, что вокруг нас ходит народ, потому что отдалась во власть накативших чувств и эмоций. Мы не могли насытиться друг другом, но в конечном итоге все же пришлось прервать ласку.
— Я готов дождаться тебя после работы, — хриплым голосом проговорил Громов.
— А ты разве сегодня не развозишь заказы? — удивилась я, проводя тыльной стороной ладони по его щеке.
Мы в обнимку сидели на диване и никак не могли расстаться. Я старалась максимально раскрыться перед ним. Смела надеяться, что в конце концов мне снова ответят взаимностью. Он такой же человек, как и другие… Просто зависимый от героина.
— Ради такого могу денек пофилонить, — его рука уже было коснулась моего подбородка, однако тут же вздрогнула и отдернулась в сторону. — Прости.
Его взгляд стал напряженным. В глазах появился уже знакомый лихорадочный блеск, который не говорил мне ни о чем хорошем. Не раздумывая, снова поцеловала его. Я как могла, пыталась вновь отвлечь Грома от ломки. Пока не стало поздно. Пока холодная ярость не поработила его разум.
Михаил ответил ей сразу же. Он еще не успел вновь погрузиться в бездну собственных страхов и потому с благодарностью принял помощь. В тот момент он жалел лишь об одном: что не сможет дать Алине того, что она заслуживает — любви. Она всей душой стремилась к нему прежнему и от того готова была дарить ему долгие искренние поцелуи, забыв про гордость и работу, на которую уже немного опаздывала.
Ее теплые ладони обхватили лицо молодого человека, а сама девушка доверчиво прильнула к нему, пытаясь согреть и вселить в него надежду в светлое будущее. Громов, по-хозяйски обнимал ее, отчего с виду выглядел совершенно нормальным и вполне довольным жизнью парнем. Только внутри уже не чувствовал былого жара, которого обычно порождает страсть. Сосредоточился лишь на ней и ее губах, выбросив из головы все плохое. Но не более того.
Поцелуй прекратился также резко, как и начался. Только теперь инициатором стал Миша, а не я. Тяжело дыша, он отстранился и тихо произнес:
— Время…
— Так ты дождешься меня? — с мольбой в голосе спросила у него.
— Прости… — он отвел взгляд. — Заранее. Я постараюсь. Иди.
— Пожалуйста, — я чмокнула его еще раз. — Хочу, чтобы ты проводил меня до дома.
— Я попробую, — невесело усмехнулся Гром. — Иди же.
Когда вошла в магазин одежды, меня тут же оккупировала коллега по работе, которая не могла в мое отсутствие покинуть свой пост.
— Почему так долго? — начала она, но осеклась, заметив что-то на моем лице. — Все с тобой ясно. Так уж и быть, прощаю.
До меня запоздало дошло, что скорее всего слегка припухшие губы выдают мою скромную персону с головой. Они ведь наверняка ее и сильно покраснели после длительного поцелуя.
— Спасибо, — смущенно поблагодарила ее и побежала переодеваться в подсобное помещение. — До скорого…
За всю смену я раз двадцать подходила к магнитным рамкам, чтобы взглянуть на Громова. Который, к моей безграничной радости продолжал сидеть за столиком и читать какой-то журнал. Скорее всего, о компьютерах, потому что именно его он покупал пару дней назад в газетном киоске, что стоит рядом с универом.
На каком-то этапе я отвлеклась на компанию девушек, которые выбирали себе наряды на более холодное время года. Среди них была и Сашка.
— Ой, привет! — поздоровалась она. — Ты здесь работаешь?
— Типа того, — развела руками. — Как дела? Что нового?
— Ну, кроме того, что Рома кинул Машку, ничего, — отмахнулась подруга. — А ты, говорят, все носишься с этим наркоманом?
Ее вопрос прозвучал как-то надменно и с высока. Еще чуть-чуть, и я могла бы назвать этот тон презрительным. М-да, не ожидала я от нее такого.
— Не говори так о Мише! — с жаром проговорила я. — Мне он дорог, ясно? И поэтому я решила бороться до конца.
