А потом мне показали свою комнату. Ну, как показали… привели и тут же начали жадно целовать, время от времени называя «своей» и обжигая при этом горячим дыханием кожу. Отвечая на такие вот откровенные ласки я не удержалась и пару раз тихо стонала.
— Я не могу без тебя, Аль, — пробормотал Гром, на минуту отрываясь от моих губ. — И… Люблю.
Его руки залезли под джемпер, заставляя выгнуться и еще больше прижаться к молодому мужчине. Моему первому мужчине. По спине побежали мурашки. Обняла его за шею и доверительно сообщила:
— У меня это в первый раз, — по уткнувшемуся в бедро мужскому достоинству поняла, что расценила наши поцелуи правильно. — Ой…
— Я буду осторожен, — охрипшим голосом ответил Гром. — Расслабься…
Он прикусил чувствительную кожу на шее и осторожно провел пальцами по позвоночнику. Миг, и они нащупали застежку от бюстика.
— Так-то лучше, — удовлетворенно пробормотал, Миша, наглаживая под тканью джемпера мою спину.
Он играючи переместил одну ладонь мне на живот. Я тут же почувствовала, как она стала пробираться к груди. А тем временем его желание становилось все сильнее. И от осознания этого где-то внутри меня стал разгораться настоящий пожар. После того, как с моих губ сорвался очередной тихий стон, парень стал теснить меня в сторону кровати.
Не теряя времени, я провела кончиками пальцев по его рукам, которые уже совсем нескромно сжимали мои груди, играли с сосками и вызывали тем самым массу новых для меня ощущений. Ухватилась за пряжку ремня и медленно начала расстегивать его брюки. Случайно задела его… такого твердого и разгоряченного.
— Что же ты делаешь, моя девочка? — простонал Громов.
Одним быстрым движением он избавил меня от джемпера и бюстика, другим — себя от толстовки и майки. Мои руки тут же потянулись к мужскому телу. Парень рыкнул и расстегнул на мне джинсы. От этого я почувствовала, как начала еще больше возбуждаться. В следующее мгновение мы полетели на кровать.
Ни капельки не испугавшись, я продолжала водить руками везде, куда дотягивалась. И там тоже. Мне нравилось чувствовать его напряжение, смешанное со страстью. В отместку с меня стянули джинсы и трусики, заставляя прижаться к теплому телу партнера.
— Пока рано, — выдохнул Миша и полез в карман брюк за презервативом. — Не у верен, что смогу во время выйти. Это же такое искушение…
Проговорил и на время забыл о защите. Вновь припал к моим губам, одновременно с этим пальцами выводя замысловатые узоры на моем теле. Я вся горела. И уже в открытую исследовала своего первого мужчину. В конце концов немного переборщила и заставила его все-таки достать резинку, скинуть брюки и нижнее белье и устроиться у меня между ног. Особо не осознавая, что должно произойти дальше, зачарованно смотрела, как он надевает презерватив и отбрасывает в сторону от него обертку.
Надо мной нависли подобно скале и жарко поцеловали. Как поняла мгновением позже, это был отвлекающий маневр перед проникновением. Сначала нежно помассировал бедра, заставляя расслабиться и податься навстречу, запустить пальцы ему в волосы. А потом я почувствовала сильную боль и медленное введение естества в мою плоть. Я тихо заскулила и дернулась. Широкая ладонь успокоительно дотронулась до ключицы и опустилась на правую грудь. Новое прикосновение, и я снова расслабляюсь, позволяю ему продолжить поступательные движения.
Вскоре боль притупилась, а мужчина ускорился. Я начала получать удовольствие. Вот честно, мне всегда казалось, что в видео для взрослых женщины стонут лишь на камеру. Сейчас же я была ничем не лучше них. Настолько это удовольствие было для меня непривычно, что не придумывала ничего лучше, чем легонько царапать широкие плечи и обвить ногами его за талию.
Мои губы не оставляли в покое ни на минуту. Мы слились воедино и, наконец, поверили в то, что теперь никто не отнимет нас друг у друга. Иногда он был чересчур резок во мне и заставлял вскрикивать. Однако то я провоцировала сама. И отнюдь не случайно. Просто на каком-то этапе ощутила в себе точку, в которой проникновения становились острее. Любимый вскоре просек это и принялся намеренно устремлять свое естество в том направлении.
— Мне нравится, когда ты кричишь и стонешь, — шепотом признался он. — Но я хочу, чтобы мы сделали это вместе.
— К-как? — пискнула я, предвкушая скорую разрядку.
— Скоро все узнаешь…
И меня продолжили мучить. Казалось, его пытка была бесконечной. Он даже один раз полностью вышел, а потом издевательски медленно вошел. И продолжил в том же духе неспешно доводить до исступления. Я упрашивала и молила его ускориться, но Миша не слушал. Лишь тяжело дышал и молчал.
Через некоторое время он глухо рыкнул и резко дернулся. Я закричала, чувствуя, как по телу растекается высшая степень блаженства. Вместе с тем пропало ощущение наполненности. Казалось бы, мне следовало дико расстроиться… Но я отрешенно открыла глаза и стала наблюдать, как Громов медленно отстраняется и снимает наполненный спермой презерватив. Судя по всему, парень тоже кончил.
— Мама придет примерно через два часа, — ровно проговорил он. — Будешь звонить своим родным сейчас или ближе к вечеру?
— Потом, — пробормотала, не понимая, к чему он клонит. — А что?
— Просто я тебя еще немного задержу, — в карих глазах снова начал разгораться пожар.
— Я не хочу… — лениво протянула и повернулась на бок. — Кстати, когда ты выходишь на работу?
— Завтра… Только завтра, моя девочка, — Громов быстро соскочил с кровати и метнулся к своему письменному столу. Из которого тут же выудил целую пачку презервативов. — Ну что, продолжим?
Меня одарили страстным взглядом. Я с ужасом увидела, как он снова стал возбуждаться. Инстинктивно сжалась в комок и покраснела от смущения. Все-таки, два раза подряд для моей детской психики — это перебор.
Миша же еще больше захотел меня взять снова. В два шага оказался рядом с постелью, открыл заветную коробку и достал резину. Потом медленно склонился ко мне и положил на кровать свою ношу. Стал целовать мою грудь и опрокинул на спину. Прикусил зубами сосок и положил ладони на бедра. Ну, все. Это точно разрыв шаблона. Алина занимается любовью со своим парнем второй раз подряд. И от этого уже никуда не деться — я почувствовала это, когда внизу живота предательски стало тянуть. И я застонала.
— А теперь? — прохрипел Гром и ласково провел пальцами там. — Вижу, что да.
Я очень переживала из-за того, что рано или поздно мне придется поговорить с матерью. Последний наш разговор по телефону закончился руганью. Как только родительница узнала, что я остаюсь у Миши и не намерена возвращаться домой, мне пришлось выслушать столько грязи… Она выливала ее на Грома через слово, и, в конце концов, я не выдержала и отключила телефон. С ней было бесполезно разговаривать. Женщина не понимала, что зависимость парня позади и что он переборол ее. Хотя, я и раньше считала, что это не повод, чтобы осуждать человека и воротить от него нос.
