В приемной послышался женский вскрик. А затем и топот многочисленных ног. Вот тут мне стало совсем не смешно. Я резко обернулся к Эррэни и волком взглянул в его хитрющие глаза. Немой вопрос отразился на моем лице. А еще испуг. Мало ли, кто и зачем пришел штурмовать ректорат в это время? А мне еще Катю спасать! Нет, все, что угодно, но ее я так просто тут не оставлю.
— Ну, наконец-то! — довольно проговорил преподаватель истории. — Опаздываете, господа.
И как только он это сказал раскрылось сразу два проема: дверной — из приемной, и тайный, ведущий в скрытое помещение. Судя по всему, ректора мы застали врасплох. Я был уверен, что то, что происходило в кабинете, в убежище слышно не было.
— Так-так… — холодно заметил князь Даррэй Эрн, который прибыл по приглашению (просто кое-кто очень радостно улыбался) господина Эррэни. — А что тут у нас творится?
А творилось то, чего я никак не мог допустить. Мигель готовился поцеловать мою подопечную! МОЮ Катерину! На ней уже не было корсета. Да и туфли валялись на полу… Хм, значит ли это, что они уже до этого целовались?
Багровая пелена заволокла мой взор. Руки мелко затряслись и с силой сжались в кулаки. Мне было плевать, что за спиной стоит сам правитель, что два профессора продолжают борьбу и что приемную заполонила стража. Не помня себя, я ринулся на соперника, который посмел наложить на мою девочку заклинание повиновения. Чего уж там, эта сволочь не поленилась подкорректировать ей память! Я думал, что убью его на месте… К черту все! Сейчас я был готов убивать.
Я накинулся на ректора, позабыв о том, что соперник намного сильнее. Да и кого в такой момент волнуют подобные факты. Отомстить, порвать гада на клочки за то, что посягнул на человеческую жизнь. Уже молчу о том, что он, судя по всему, не гнушался периодически применять ментальную магию. На той же Дионне, например. А потом и на Екатерине. И если последняя его привлекала не только, как девушка, но и как источник магии, то с Ди все по-прежнему не ясно.
Грудь разрывали не руки соперника, а собственные эмоции. Хотя, к тому времени ректору уже пришлось оставить девчонку и заняться мной. Только вот он почему-то не захотел разобраться по-мужски. Ответить на удар ударом. Он предпочел возвести щит и взять заложницу. Которая прижималась к нему и тихо млела от любого прикосновения. Будь то объятия или стальная хватка, сдавливающая ее горло. Катя счастливо улыбалась и потакала каждому приказу Мигеля. Как же я ненавидел его в те минуты! Так бы и размазал по стене… Или распял. Или как следует стукнул, чтобы череп раскололся и из него бы потекло серое вещество.
— Питер, оставь! — мне на плечо легла рука профессора Эррэни. — Мы уже загнали его в ловушку. Теперь ему некуда деваться.
— Смеетесь? — хрипло поинтересовался, стараясь вложить в собственные слова, как можно больше яда. — Иномирянка в его лапах — раз. Мы находимся на его территории — два.
— И мои люди поймали твоих друзей, гоняющих по всему городу целителя Орнана Грона — три, — ухмыльнулся подошедший к нам князь плато Соколов. — Сдавайтесь, Мигель. И тогда я пощажу ваших родных. Вам, понятное дело, уже не спастись. Шантаж, подчинение своей воле других людей и прочие «шалости», конечно, бы еще тянули на тюремное заключение…
Он сделал небольшую паузу, и я затаил дыхание. А ведь и, правда, по всему выходило, что эта мразь должна остаться жить и осквернять своим присутствием священную землю плато. Значит, произошло еще что-то, за что князь собирается его казнить.
Екатерина
Когда тебя переполняет любовь, и вдруг появляется чувство отвращения к объекту вожделения — это по меньшей мере странно. Я млела от поцелуев Анри, таяла в его объятиях и мечтала владеть его чувствами полностью. Даже тогда, когда нас прервали на очередном поцелуе, который должен был перерасти в нечто большее. Я так хотела господина Мигеля, что готова была умереть, лишь бы получить желаемое. И вдруг появляется Питер, и мозг начинает проясняться. Стальная хватка сильных пальцев притягательного мужчины стремительно превращается в удушающий захват врага. И воздуха не хватает вовсе не из-за страсти.
Поначалу я думала, что все пройдет и отчаянно цеплялась за сладкое томление, окутывающее сердце и душу. За то обманчивое тепло, что окружило меня, когда прижалась к Анри Мигелю. Он должен был стать моим первым, единственным и последним. Но что-то пошло не так, и вскоре я могла лишь молить его о пощаде. Только язык не слушался. Я видела, как нас окружили, отстраненно поняла, что меня взяли в заложницы и пытаются шантажировать этим самого князя Даррэя.
Состояние, как будто прокатилась на американских горках. Голова кружится и знатно мутит. Все перевернулось с ног на голову… Руки дрожат. И пить хочется.
— А что он еще натворил? — гипнотизируя меня своим невероятным взором, уточнил Фиер.
— Девчонку одну заставил из окна выброситься, — буднично сообщил профессор Эррэни. — Бедняжка стала свидетельницей его тайных отношений с Дионной. Которая, как он думал, могла дать ему очень много магической энергии. Не так ли, Анри?
Боже, а этот странный тип как тут оказался? Ведь именно его я изначально подозревала, как неизвестного маньяка.
А дальше я закричала и забилась в конвульсиях, потому что Мигель сдавил мое горло еще сильнее. Еще и магией воспользовался для верности. Крик сменился хрипом. Потом я почувствовала, как начало покалывать кончики моих собственных пальцев. Видимо, магия взбунтовалась против подобного вероломства со стороны самого настоящего животного.
— Катя, постарайся сосредоточиться на внутренних потоках, — выкрикнул Питер. — Как на тренировке, помнишь?
Помню… А еще я помню, как потом возненавидела его за эти самые тренировки. Как стыдно. Пускай, все произошло не по моей вине, но факт остается фактом: я предала своего наставника. И друга. Больше, чем друга.
Прикрыла глаза, стиснула зубы и таки смогла увидеть все, что творилось внутри меня. Пульсирующие, старающиеся все и сразу вырваться наружу золотые нити. Они желали уничтожить источник боли. Я не была против. Только вот, что скажет князь плато Соколов, если я убью своего мучителя? Помнится, кто-то что-то тут говорил про тюрьму и казнь.
Шипение ректора подсказало, что все идет так, как надо. Вот бы его оглушить. А уж потом пускай стражи сами разбираются, что с ним делать. А я не убийца. По крайней мере, надеюсь, что так и не стану ею.
— Ого! — присвистнул кто-то из незнакомых мне мужчин. — Вот это иномирная магия…
Его прервал душераздирающий крик. Мой и Анри. Моя энергия решила, кажется, придушить мужчину, а тот не остался в долгу и занялся тем же. Мне стало резко не хватать воздуха, но я об этом не думала. Мне важно было выжечь дотла его желание повелевать. Сломать волю точно так же, как он сломал мою. И Дионны. Бедная, в отличие от меня, ее некому было спасти. Сможет ли она вернуться к нормальной жизни после такого? А, может, она и не вспомнит ни о чем? Надо поговорить об этом с Питером. И… Эти ее волосы. Неужели она действительно красила их по прихоти Анри Мигеля?
